– Золотой мой, нет ни сантима.
– Меня зовут Ванек.
– Отлично. Мы прогорели, господин Ванек.
– Я полагал, вы миллионер.
– Чушь! Какой миллионер вас досыта накормит! Вы уволены.
– Вздор! Я получил месячное жалованье.
– Подумайте: разве нищий может держать секретаря?
– Да, если платит жалованье. Они вышли на площадь перед казино. Господин Ванек набросился на Горчева с упреками:
– Легкомысленный вы человек!
– Но господин Ванек!
– Да! Проиграть мое жалованье на следующий месяц! Играйте с вашим собственным будущим, но уважайте перспективы другого человека!
– Вы правы. Если не секрет, где вы купили фрак?
– Если уж вы непременно хотите знать, одолжил у одного боцмана. Восемнадцать лет назад он женился в этом фраке и с тех пор очень его бережет.
– Что-то не заметно.
Они подошли к дверям отеля «Де Пари», где Горчев оставил такси. К его великому изумлению, в машине сидел тот самый шофер, которого он послал в банк менять деньги; сидел и сладко дремал за рулем вновь обретенной колымаги. То ли ему снился Горчев, то ли он был телепатом, во всяком случае, он пробудился и воскликнул: «Месье!»
– Что вы орете?
– Вы должны мне за целый день. И кроме того, крыло.
– Крыло? – вознегодовал господин Ванек. – На черта вам понадобились крыло?
– Крыла я не брал, – ответил Горчев. – Оно помялось.
– Итого четыреста франков, – продолжал шофер. – Здесь 27 600 франков. И в дальнейшем попрошу вас не присваивать самовольно мое такси.
Он сердито сунул Горчеву пачку тысячных и сотенных ассигнаций – деньги, разменянные утром в банке.
Слыхали вы что-либо подобное? Гром среди ясного неба. Господин Ванек поперхнулся. Водитель включил мотор.
– Вот вам тысяча франков – рассудил Горчев. – В награду за доброе дело.
– Мерси, – кивнул шофер и уехал. Разгневанный господин Ванек повернулся к своему работодателю:
– Как всегда, швыряетесь тысячами? И не совестно? Видно, жизнь вас ничему не научила! – И он долго и нудно распекал своего шефа, – Но позвольте, господин Ванек, речь идет о находке. За это принято давать приличное вознаграждение.
– Надо сдерживать себя даже при обоснованных казусах. Подарки можно дарить при соответствующем гарантийном обеспечении.
– Полностью согласен. Прошу принять жалованье за два месяца вперед – хочу себе гарантировать ваши бесценные услуги. Впрочем, если вы полагаете, что я швыряюсь деньгами…
– Ладно, ладно, – всполохнулся господин Ванек. – Так и быть, в виде исключения.
– Очень вам признателен, – Горчев протянул восемь тысяч франков.
– Ладно, – деловито повторил Ванек и рассовал деньга. – Не раскаетесь, будьте уверены. А теперь пора ужинать.
– Вы пришли в себя после обеда?
– Полно, стоит ли говорить о таких пустяках, – провозгласил господин Ванек и оттянул воротник. Накрахмаленная, немыслимо тугая манишка, словно поджидая сей удобный момент, взлетела и коварно вцепилась в его физиономию. Фрак, жилет, манишка набросились на владельца, как дикие звери на укротителя, словно голова господина Ванека была коробкой, которую надобно накрыть крышкой. После короткого и жестокого ближнего боя господин Ванек одолел всех противников за исключением злобной и кровожадной рубашечной пуговицы – та продолжала безжалостно царапаться, решив, судя по всему, к ночи перебраться на лопатки, а потом преспокойно свалиться вниз. Горчев не мог нарадоваться на секретаря: господин Ванек в своем плачевном фраке напоминал хозяина обудайского летнего ресторанчика, у которого принц Уэльский с приближенными абонировал стол на вечер. Донельзя просторные манжеты придавали рукавам вид круглых печных труб, белый галстук переместился куда-то за ухо, носки потрескавшихся лакированных туфель загнулись кверху, редкие и длинные с проседью волосы праздновали полную анархию. Курносый нос, пенсне, анекдотические усы вполне гармонировали с костюмом. Однако секретарь был доволен своей нарядной внешностью: осмотрев себя с приятным вниманием, он спросил:
– Ну поверит ли кто-нибудь, что еще сегодня утром я нес пакет?
– Да, взглянуть на вас, так поклянешься, что вы – легкомысленный сторож паноптикума, который по ночам развлекается во фраке Бисмарка, а по утрам вновь облачает восковую фигуру государственного деятеля.
– Фрак сидит отлично, – категорически заявил господин Ванек. – Вы некомпетентны в вопросах моды. Пойдемте ужинать.
– Закажите самое лучшее, я скоро вернусь. В ресторане музейный фрак произвел должное впечатление, особенно когда господин Ванек достал очки и принялся изучать меню. Изучать основательно. Он подробно обсудил с обер-кельнером все: от закусок до десерта, от вин до минеральной воды.
– А для начала выжмите два лимона в стакан воды – я страдаю пониженной кислотностью.
– Очень хорошо.
– Ничего хорошего, но пока я не смог всерьез полечиться. Не успели подать ужин, как вернулся Горчев.
– Имея сотню тысяч в кармане, сразу чувствуешь себя по-другому. Очень повышает настроение.
– Откуда столько денег?
– Пока вы заказывали ужин, я рискнул поставить на «руж» все наличные деньги. И представьте – выиграл.
– Господи боже мой! Взывать к вашему разуму бесполезно!
– Признаюсь, поступил неразумно и впредь постараюсь вести себя достойно. Тем не менее удачно вышло: теперь я смогу ангажировать вас до октября.
– Даже это не оправдывает вашей безалаберности. Кельнер подкатил столик и принялся расставлять блюда. И господин Ванек надолго замолчал. Горчев выпил несколько бутылок пива. Несмотря на удачу, хорошее настроение пропало. Аннет Лабу – ее пленительное лицо, искренняя улыбка, красиво изогнутые брови…
Влюбился он основательно.
Господин Ванек ужинал, если возможно именно так назвать его действия. Не давая зубам труда, он проглатывал огромные неразжеванные куски. Вдох, выдох – он весь подобрался, нацеленный на индейку, подобно Давиду, который во время оно бросился на уцелевших филистимлян, вооруженный ослиной челюстью. Секретарь же в этой борьбе был вынужден полагаться лишь на собственные челюсти, однако держался стойко.
– Что делать, господин Ванек, если вы упадете в обморок? – заботливо поинтересовался Горчев.
Господин Ванек заглотнул вышеупомянутым способом примерно половину индейки, потом отчеканил:
«Воротник расстегнуть, вынести на свежий воздух, искусственное дыхание, шестнадцать капель кофеина или камфоры». Горчев все записал и продолжал пить пиво. Когда господин Ванек свалился под стол, Горчев протянул записку кельнеру:
– После этих процедур отправьте его в Ниццу, в отель «Средиземный».
