Метрдотель стоял к Тэссе спиной, и она его слов не расслышала. Она только различила, как Рейчел тихо проговорила:
– Ничего страшного. Я люблю детей.
Камилла с интересом уставилась на незнакомую женщину. Рейчел улыбнулась ей.
– Привет, – поздоровалась девочка.
– Привет, – ответила Рейчел.
– Я буду есть мясной суп а-ля Виши и мороженое. А вы что?
– Дорогая, вряд ли даме интересно, что́ именно ты собираешься есть… – вмешалась Тэсса.
– Это должно быть очень вкусно, – рассмеялась Рейчел. – Жаль, что мне такого нельзя.
– Хотите сказать, что ваша мамочка не разрешает? – уточнила Камилла, вся поглощенная важным занятием – знакомством с новым человеком.
– Мне не разрешает моя талия.
Тэсса понимающе кивнула.
– А вы совсем не толстая, – сказала Камилла. – Вы худенькая, как моя мамочка.
– У вашей дочурки впереди блестящее будущее, – опять рассмеялась Рейчел, беря меню.
Официант склонился к Тэссе.
– Могу ли я принять заказ, мадам?
Внезапно Тэсса почувствовала, что голодна, и с удовольствием представила предстоящий ужин: аперитив, салат, закуска и даже, возможно, пудинг или то, что американцы называют «десерт» – слово, за употребление которого в Англии человека сочли бы безнадежно отсталым, «не нашего круга». Она заказала карпаччио из тунца и телятину под соусом марсала, а для Камиллы – суп а-ля Виши и мороженое, которое распорядилась подать одновременно со своей телятиной.
Тэсса подняла глаза. Зал быстро наполнялся. К конторке метрдотеля выстроилась очередь из посетителей, ожидающих, когда их проведут на отведенные места. В начале очереди стояла еще одна женщина, пришедшая без спутника. Тэсса не могла не обратить на нее внимания. Она стояла неподвижно, высоко подняв голову, глядя прямо перед собой. Тэсса вполне представляла себе ход ее мыслей. Ей явно собираются предложить столик где-нибудь в углу, и сейчас она решает, стоит ли тратить силы и устраивать из-за этого шум. На ней простое голубое платье, не слишком модное, но и не безнадежно устаревшее, и совершенно ясно, что стремление одеваться с безукоризненным вкусом – не ее конек.
Метрдотель поздоровался с нею, сверился со своей книжечкой и стал осматривать зал. Его глаза скользнули по трем столам у окна, затем он мельком взглянул туда, куда было хотел, но не смог усадить Тэссу. По его лицу пробежала тень сомнения, прежде чем он принял окончательное решение. Пригласив пришедшую следовать за собой, он пересек зал и усадил ее за стол, находящийся слева от Рейчел Ричардсон.
Тэсса видела, как та приветливо улыбнулась своей новой соседке. «Вот так! Три женщины за тремя лучшими столами, и ни одной «пары брюк» в пределах видимости», – подумала Тэсса.
Из состояния задумчивости ее вывел голосок дочери, которая доходила в своем стремлении к общению уже до крайней черты. Еще раньше в разговоре с Камиллой Тэсса упомянула, что у Рейчел Ричардсон есть своя собственная телевизионная передача.
– Мамочка говорит, что вы – звезда, – произнесла теперь Камилла. – Это правда?
И опять Рейчел рассмеялась. Отложила меню. Сидевшая слева от нее Кэрол, слышавшая вопрос, тоже улыбнулась.
– Как насчет звезды, не знаю, но с телевидением я действительно тесно связана.
С этими словами она повернулась к девочке. Общение с этой милой непосредственной девочкой пойдет ей на пользу. В конце концов, детская проблематика становится на телевидении актуальной, а Рейчел не имеет в этой области ни малейшего опыта. Девочка действительно смышленая, совершенно раскованна и без этих раздражающих ребячьих заскоков. Мать, судя по ее внешности, подтверждает это впечатление… типичная англичанка – холодна, сдержанна.
– Мы с мужем были вашими горячими поклонниками, – просто сказала Тэсса.
– О, спасибо, – ответила Рейчел.
«А где же муж? – подумала она. – Его нет, судя по тому, что она упомянула о нем в прошедшем времени. Разведена? Вдова?»
– Папочка умер, – пояснила Камилла. – Исчез со своей яхты, и его так и не нашли.
С Рейчел редко случалось, чтобы ей, образно говоря, бросали мяч, которого она не могла бы поймать.
– Боже мой! – вырвалось у нее. Вряд ли такая реакция была адекватной.
– Камилла! – сделала замечание Тэсса. – Достаточно!
– Умер, – упрямо повторила в ответ Камилла. – И исчез.
– Извините, пожалуйста, – сказала Тэсса.
– Вам не за что извиняться, – быстро проговорила Рейчел. – Жаль, мы обычно не столь прямы и откровенны, как дети. Впрочем, тогда я лишилась бы работы. – Она опять обратилась к Камилле: – Меня зовут Рейчел, а тебя?
– О-о! – спохватилась Тэсса. – Я не представилась. Мое имя Тэсса Андерсен, а это – моя дочь Камилла.
«Андерсен? – промелькнуло в голове Рейчел. – Неужели тот самый? Но сейчас не время спрашивать».
– Как тебе нравится в «Гасиенде-Инн», Камилла?
– Тут здорово! Я весь день каталась на лошадках, читала, рисовала. А мамочке делали массаж, потом обмазывали лечебными грязями. Она говорит, что на самом деле должно было быть наоборот.
Сидевшая неподалеку Кэрол Маккейб слушала этот разговор. Она, конечно же, сразу узнала Рейчел. Прежде чем девочка завязала с той беседу, она уже думала об этой телевизионной звезде. Вот сейчас они сидят так близко друг от друга, а ведь во многих других отношениях их разделяют мили и мили. Кэрол ощущала себя сиамским близнецом, отрезанным от своей половины, – одиноко и неловко за этим столом на одного человека. Она и раньше не любила ходить в рестораны одна, а сейчас ей и вовсе было не по себе. Она никого здесь не знает, ей не с кем перемолвиться словом. Вот Рейчел уже завела разговор с девочкой, а Кэрол нечем занять себя, только и остается смотреть по сторонам, натыкаясь на взгляды окружающих, и смущенно отводить глаза. Официант так и не подходит принять заказ. Ее явно игнорируют, но все же ей кажется, что шум поднимать пока рано.
Две женщины сидят так близко, а между тем разделяет их целый мир. Рейчел посвятила свою жизнь карьере и теперь пользуется заслуженными благами. Она известна, удачлива, все вокруг знают, кто она такая, и восхищаются ею. Сидя в одиночестве, Рейчел спокойна и уверена в себе, потому что стоит ей щелкнуть пальцами, как этому одиночеству наступит конец и жизнь ее тотчас наполнится интересными людьми, жадно ловящими каждое ее слово. И уверенность эта – не напускная, а естественная, ибо права на самоуважение Рейчел добилась сама.
Кэрол же все свои силы вложила в семью, и вот теперь эта семья вышвырнула ее в неизвестность, словно цирковую гимнастку из пушечного ствола. А где же, черт побери, страховочная сетка? Началась только первая неделя самостоятельной жизни, а жизнь уже ставит перед ней проблему за проблемой.
