Она с грустью вспоминала этот разговор. Ее так поразила озабоченность Джеймса, что она решила прекратить свою диету, поставив себе целью сбросить окончательно лишь последние девятнадцать фунтов. Он же, высказавшись однажды, никогда больше не возвращался к вопросу о корректировке ее веса.
Если бы у нее была хоть малейшая надежда на то, что Джеймс вдруг заметит ее теперь уже стройную фигуру, ее настроение быстро переменилось бы. Но он продолжал обходиться с ней точно так же, как и всегда. Мэгги не могла присутствовать в его сознании как женщина – и только. Так было до сегодняшнего утра. Она вздохнула и подумала, что, возможно, из-за сегодняшней утренней ссоры Джеймс разглядел в ней женщину со страстями. Успокаивая себя таким образом, Мэгги спешила по направлению к офису.
3
–Где ты была? – требовательно спросил Джеймс в тот момент, когда она зашла в офис.– Уже две минуты второго!
Она натужно улыбнулась. На самом деле две минуты второго!
– А что случилось? Офис на куски развалился, пока меня не было? Или же?..– Ее голос оборвался от страха, когда, вешая пальто, она оглянулась и увидела, широко раскрыв глаза, перерытые бумаги в выдвинутых ящиках стола.
– Джеймс! – начала она, тревожно оглядывая папки со скоросшивателями, разбросанные по всему кабинету. Бог его знает, что он проделывал тут в поисках нужных документов. Джеймс отличался чудовищной неаккуратностью, всякий раз бросая ту или иную бумагу куда попало, и невозможно было понять, к чему эта бумага относится. А потом ей каждый раз приходилось приводить в порядок его документацию.
– Мне нужно было кое-что,– заявил он.– Звонил Джонсон.
– Ну и?..– Мэгги подышала на озябшие пальцы, стараясь отогреть их.
– Что стряслось?– Джеймс пальцем ткнул в ее руки, не замечая, что интуитивно она уклоняется от соприкосновения с ним.– Боже великий, ты же закоченела.– Он живо начал растирать ей пальцы.
Глаза Мэгги расширялись по мере того, как тепло его рук проникало в ее онемевшую плоть, оживляя нервные окончания. Она беспомощно смотрела на его шелковый галстук, темнеющий на фоне белой рубашки, пока все существо ее ощущало прикосновение его пальцев.
Мэгги чувствовала, как разрушается ее жесткий контроль над собой. Как только она почувствовала усиленное сердцебиение и заливающее ее щеки тепло, она вырвалась и сконфуженно посмотрела на него. Взгляд его был полон тепла.
– Так что там насчет мистера Джонсона? – с трудом произнесла Мэгги.
– Я не могу найти документацию, а встреча с ним назначена на два часа.
– Не может быть.– Для того чтобы оправдаться, она заглянула в книгу с расписанием дня. Мэгги была аккуратна. Джеймс успел убедиться в том, как ответственно относится она к делам, в редчайших случаях выпуская их из рук. Она надеялась, что вопрос с мистером Джонсоном возник для того, чтобы придраться к ней, обвинив в несерьезном отношении к делам.
– Сегодня на вторую половину дня назначена лишь встреча с тем банкиром...
– Джонсона в твоей книге нет.– Взмахом руки он отверг все ее запланированные возражения.– Я сам назначил вчера встречу. И видимо, забыл тебя предупредить.
– Я тоже так думаю,– сложила с себя ответственность Мэгги. Пять лет пыталась она бороться с Джеймсом, но не в состоянии была доказать, как важно предупреждать ее в тех случаях, когда он сам назначает деловые встречи. Она быстро нашла нужную папку и передала ему.– Что сейчас строит Джонсон? Очередной магазин?
– Нет, он купил нечто вроде лыжного курорта в горах, в пятидесяти милях от Денвера, и хочет построить рядом зимний спортивный комплекс.– Он просмотрел листы, которые держал в руках.– Если у нас останется время после ухода Джонсона, я хотел бы вместе с тобой пораскинуть мозгами относительно того, каких удовольствий может пожелать женщина на лыжном курорте. Подобные идеи ты подкинула мне насчет отеля для новобрачных, который я в прошлом году проектировал для Багамских островов.
– Спасибо. Лыжный курорт отличается от типового проекта, правда?
– Угу,– пробормотал он, поглощенный чтением записей.– Проводи его, пожалуйста, когда он придет.
Прошло четыре с половиной часа, и Мэгги, сидя рядом с пишущей машинкой, сосредоточенно терла переносицу. Позднее свидание прошлым вечером определенно отразилось на ее здоровье. Ей хотелось зевать, вокруг глаз были круги. Все, о чем она мечтала, это пойти домой и завалиться спать. Голос Джеймса застал ее врасплох за широченным зевком, и когда она заметила его, рот ее был еще открыт.
– Постарайся пораньше лечь,– посоветовал он.– Одна.
Мэгги сжала губы и подавила порыв сказать ему, что решила отвергнуть предложение Фрэда. Она вовсе и не собирается успокаивать Джеймса. В свои двадцать пять лет она имеет право сама распоряжаться собственными любовными делами.
То, что она никак не прореагировала на его насмешку, казалось, вызвало у него раздражение, и он проворчал:
– Я хочу с тобой поговорить. Это ненадолго.
Мэгги, взяв с собой ручку и блокнот, проследовала за ним в кабинет, мысленно моля, чтобы он не начал диктовать. Может быть, и не потребуется много времени, но если уж Джеймс начал, то о времени он забывает совершенно. Она хотела предложить ему воспользоваться диктофоном. Для столь современного мужчины у него были довольно странные старомодные предрассудки.
Мэгги содрогнулась, оглядев кабинет. Сегодня все тут было не так. Папки со скоросшивателями разбросаны по столу, рулоны с архитектурными чертежами валялись на темно-зеленом ковре, а скомканные бумажки вокруг мусорной корзины равно свидетельствовали как о «меткости» Джеймса, так и о его черном юморе.
Стараясь не замечать беспорядка, Мэгги села в кресло, раскрыла блокнот, и посмотрела на него в ожидании. К ее удивлению, Джеймс начал теребить одну из папок, лежавших у него на столе.
Мэгги неодобрительно следила за ним. Джеймс Монтгомери за те пять лет, что она его знала, продемонстрировал массу свойств собственного характера, но нерешительности среди них не было. Он знал, чего хочет, и добивался этого. Она почувствовала, как волна нежности охватила ее при виде этих неловких движений. Мэгги удивлялась, что же с ним случилось. Если бы она не знала его как облупленного, то сказала бы, что он растерялся. Но она его знала. Мэгги подозревала, что сомнений у Джеймса не бывало с младших классов школы.
– Убери ты эту чертову ручку,– сказал он сердито.– Не о работе речь. О личных делах.
«Ох нет! Только не очередная лекция о злодейских притязаниях Фрэда»,– с отвращением подумала Мэгги.
– Я не вижу оснований,– игриво начала она.
– У тебя нет оснований? И точка? – повторил он ее слова, намеренно неправильно расставляя ударения.– Соображений о том, что думает мужчина, у тебя не больше, чем у моей пятилетней племянницы.
– А это значит, что у меня много оснований для того, чтобы подбодрить Фрэда – должна же я побольше узнать о мужчинах.– Настроение у нее постепенно начинало портиться.
