— Хорошо, — тихо согласился он. — Но при одном условии: ты не станешь сдавать билет на самолет…
Глава 3
Уэствудская больница
Кардиологическое отделение
Воскресенье, 21 апреля 1999 года
Патрик и Кэтлин наблюдали пробуждение нового дня в Лос-Анджелесе. Ничем другим в тот момент они просто не могли заниматься. Ослепительные лучи восходящего солнца, проникавшие сквозь огромные окна офиса Кэтлин на восемнадцатом этаже, наполняли комнату ярким светом, отчего символы на экране включенного компьютера бледнели и таяли.
Некоторое время их просто невозможно было рассмотреть. Но постепенно глаза стали привыкать и статистические данные анализа крови приняли более четкие очертания. Если бы Кэтлин задернула шторы, то прочитать их было бы легче. Но она упрямо не хотела этого делать, боясь темноты.
Кроме того, у одного из окон стоял Патрик и внимательно разглядывал почти бесцветные на фоне позолоченного неба силуэты ближайших зданий. Лицо его было бледным как мрамор. Да и сам он напоминал статую древнего воина, сурово обозревающего свои опустошенные врагом владения.
О чем он думал? Кэтлин задавала себе этот вопрос и не могла найти ответа. Может быть, Патрик вспоминал восходы солнца, которыми любовался в прошлом и сетовал на то, что многие из них упустил? Или же с грустью думал о будущих утренних зорях, которые ему уже никогда не суждено увидеть?
Возможно, Патрик просто молча молился о ниспослании чуда. Или же с покорностью воспринимал свою судьбу и просто просил Творца замедлить развитие лейкемии и дать ему возможность увидеть еще несколько рассветов…
Тем временем компьютер вернулся к жизни. На его освещенном экране появились светло-зеленые символы. Кэтлин вглядывалась в ослепительно сиявший экран, стараясь разобраться в мерцающих значках. Наконец ей это удалось. Первым стал показатель процента содержания в крови гемоглобина. Патрик предсказывал его на уровне ниже двадцати. На экране же значилось 22%. Однако перед цифрой стоял значок, указывавший на то, что это критический уровень гемоглобина для любого человека, и почти двойное занижение для мужчины в возрасте тридцати восьми лет.
На экране заплясали буквы и цифры, показывающие количество красных кровяных телец на каждую клетку, а также — их размеры и форму. Все оказалось в пределах нормы. Но у Кэтлин это не вызвало удовлетворения. Наоборот, она была разочарована, поскольку надеялась на противоположный результат. Ведь если бы эти показатели оказались неблагоприятными для Патрика, оставалась бы надежда, что причиной кризиса действительно было отравление брюссельской капустой. По его собственному признанию, в последние годы Патрик настолько резко изменил свое питание, что баланс в его организме был почти полностью нарушен. В этих условиях отравление даже таким безобидным для любого здорового человека продуктом, как брюссельская капуста, могло стать вполне вероятным.
Но красные кровяные тельца Патрика не испытывали недостатка в питательных веществах. Это означало, что не строгая диета стала причиной разрушения его костного мозга. Поэтому диагноз лейкемия становился все более вероятным. Тем более что здоровые клетки его костного мозга были вытеснены, угнетены и почти полностью разрушены агрессивной и жадной массой злокачественных.
Курсор на экране монитора замигал. Кэтлин с замиранием сердца ждала появления новых, самых важных показателей, касающихся содержания в крови лейкоцитов. Мерцание стало неистовым, как и биение сердца Кэтлин. На экране появились первые цифры. Медленно, одна за другой. 7… 2…4… 0… Теперь появление еще одной, пятой, цифры могло стать ужасным подтверждением того, чего так боялись Патрик и Кэтлин. Ибо семьдесят две тысячи означали бы содержание недопустимо большого числа лейкоцитов в крови. В десять раз превышающего норму.
Но пятая цифра так и не появилась на экране.
Солнечные лучи сразу стали мягче и наполнили комнату Кэтлин золотой дымкой. Патрик же продолжал неподвижно стоять у окна и наблюдать за восходом солнца.
— Семь тысяч двести сорок, — прошептала Кэтлин.
Патрик не пошевелился. Ей даже показалось, что он не слышал ее слов.
Прошло несколько томительных секунд, прежде чем она услышала хриплый, вырвавшийся из пересохшего горла голос. Могло показаться, что говоривший находился в жаркой пустыне и уже настолько пал духом, что даже не видел лежавшего перед ним оазиса.
— Красные кровяные тельца?
— Нет, Патрик! Это число лейкоцитов.
В норме… В норме…
Вздох облегчения и радости вырвался из груди Кэтлин. Однако она тут же подумала, что и при лейкемии возможен нормальный процент лейкоцитов в периферийных органах при их подавляющем преобладании в общем потоке крови.
Но даже среди периферийных клеток вполне могут существовать дикие, причудливые индивидуумы, совершающие мародерские нападения на мирных соседок и уничтожающие тех, кто становится на их пути. Раковые клетки не знают жалости. Это настоящие преступники и психопаты в организме. Их генетический код безнадежно испорчен вечной борьбой за существование с первых дней рождения.
Подобные сбившиеся с праведного пути клетки могли проникнуть и в костный мозг Патрика. Кэтлин это хорошо понимала. Как и он сам.
В следующее мгновение во все еще хриплом голосе Патрика появились нотки надежды.
— А ты учитываешь возможность ошибки? Или простого отклонения в показаниях?
Кэтлин снова посмотрела на экран компьютера и мысленно стала умолять пляшущие цифры: «Будьте милостивыми к нему!»
Затем обернулась к Патрику и ответила:
— Надо подождать.
Подождать. В течение этих казавшихся бесконечными минут хирургов Фалконера и Тейлор терзали одни и те же мрачные мысли. Показатели были настолько тревожными, а возможный диагноз до того страшным, что промедление компьютера с выдачей окончательного диагноза представлялось вполне объяснимым. Кэтлин и Патрик уже начали предполагать, что бравший кровь лаборант решил для верности проконсультироваться со своим работавшим ночью коллегой, а уже потом вводить в компьютер данные, означавшие смертный приговор Патрику. Вполне возможно, что и второй лаборант не взял на себя столь тяжелой ответственности и предложил позвонить доктору Стивену Шеридану. А тот, вероятно, решил сам приехать, чтобы все проверить. Ведь ситуация действительно выглядела чрезвычайной.
Конечно, существовали и другие варианты — не столь мрачные. Может быть, лаборант просто был очень занят или же, не подозревая о панике, охватившей двух хирургов, решил заняться расшифровкой и изучением полученной информации после традиционного утреннего кофе. А возможно…
В этот момент курсор вновь пришел в движение. Похоже, лаборант уже выпил свой кофе, приняв изрядную дозу ароматного напитка. Во всяком случае, у Кэтлин создалось впечатление, что его пальцы с бешеной скоростью забегали по клавиатуре.
