Несмотря на эту шутку, она понимала, что после развода сестра потеряла голову, и не из-за того, что лишилась дома. Она рыдала ночи напролет и заливалась слезами каждый раз, когда слышала знакомую мелодию «Соседи».
Лизель старалась, как могла, превратить свою невзрачную квартирку в некое подобие дома для сестры и ее сынишки, но если и была одна истина, которую они со временем обрели, она заключалась в том, что не вещи, а люди делают дом домом.
В последний вечер, несмотря на все усилия, они все еще не закончили сборы.
Лизель возилась с бельем в спальне, а Мэрилин упаковывала последние мелочи и кухонные принадлежности.
На самом деле, они обе пользовались моментом, чтобы сказать этому дому «прощай». И, несмотря на желание уехать, у обеих стоял ком в горле, слава Богу, что у Мэрилин не было особенно много времени для переживаний, так как появился Алекс в поисках своего вечернего кусочка сладкого.
— Мама, ты уже упаковала коробку с печеньем?
— Конечно, нет. — Она указала туда, где обычно стояло печенье.
Алекс улыбнулся и, подняв крышку, спросил:
— Мама, что такое вонючая дыра?
Мэрилин застыла с кастрюлей в руках, которую собиралась положить в коробку с посудой, и повернулась к сыну:
— Откуда у тебя это выражение?
— На прошлой неделе тетя Лизель говорила по телефону с Карлосом Ужасным и сказала ему, что не хочет больше работать в его… — Алекс отвел глаза в сторону, стараясь вспомнить фразу, которая так заинтриговала его, а именно: «это не больше, чем вонючая дыра», — вонючей дыре. Что такое вонючая дыра? — повторил он. — Ты всегда говорила, что я должен спросить, если мне непонятно какое-то выражение.
— Да… — Мэрилин думала, как лучше ответить. — Тете Лизель не нравилось то место, где она работала.
— То есть это то место, которое кому-то не нравится?
— Да. Полагаю, что так, но есть много других слов, которые можно употребить в подобном случае, — добавила она, повысив голос, так как Лизель прислушивалась, вынырнув из спальни с видом невинной овечки.
— Понятно, — вздохнул Алекс. — Можно мне одну шоколадку?
Мэрилин кивнула:
— Конечно. Но я, в свою очередь, очень прошу, чтобы ты упаковал свои компьютерные игры. Хорошо? Чем скорее мы уедем, тем скорее будем на новом месте.
— Я уже сделал.
— Уложил все комиксы?
— В коробке у двери.
— А игрушки?
Алекс кивнул, открывая коробку с печеньем.
— В твоей комнате ничего не осталось?
Он кивнул снова.
— Ты — умница.
— Чем скорее мы уедем, тем скорее будем на новом…месте, — повторил он, улыбаясь и откусывая печенье.
Учитывая, что им нужно было собрать только свои личные вещи и никакой мебели, нанятый фургон был на удивление полон, коробка на коробке.
— Никогда не думала, что у нас столько барахла! — воскликнула Мэрилин, ставя последнюю коробку в фургон и захлопывая дверцы.
— Не так уж много. Бот если бы я напоследок совершила одну последнюю лондонскую шутку и устроила набег на местный магазин электротоваров… — сказала Лизель. — Я бы прихватила три телевизора, пять стерео и восемнадцать тостеров.
— Я бы не отказалась, — рассмеялась Мэрилин. — Мы могли бы обменять их на бензин.
Все трое уселись на длинное сиденье впереди. Мэрилин, заняв место водителя, включила мотор, затем повернулась к своей семье и улыбнулась:
— Я не верила, что такое может случиться, ребята.
— А теперь поверь, сестричка, мы действительно уезжаем!
Мэрилин кивнула.
— Скажи «Прощай, Хокни», Лизель.
— Прощай, Хокни, — повторила Лизель.
— Скажи «Прощай, Хокни», Алекс.
Алекс потянулся впереди матери и, глядя в окно, помахал рукой.
— Пока-пока, вонючая дыра.
Мэрилин прыснула и, приподняв бровь, выразительно взглянула на Лизель.
Глава 4Дорога была пуста. Глаза Мэрилин прикрыты, теперь за рулем сидела Лизель. На приборной доске часы показывали 4.35, и в это время года, подумала Лизель, еще полчаса — и начнет светать.
Несмотря на шум мотора, Алекс крепко спал, примостившись на сиденье, положив голову на колени матери, а ноги — на колени Лизель. Переключая скорости, ей удавалось не задеть Алекса, уж очень не хотелось будить его. И удавалось каждый раз, пока она не переключила мотор на третью скорость и проглотила проклятие, когда мотор протестующе взревел.
— Прости, — пробормотала она, когда глаза Мэрилин, к счастью не Алекса, открылись в тревоге.
— Не беспокойся, я не сплю.
— Не спишь?
— Не могу.
— Извини. Не очень-то просто управлять этой колымагой.
— Я знаю, но дело не в этом.
— Ты нервничаешь, да? — спросила Лизель, прекрасно зная свою сестру.
Мэрилин кивнула.
— Почему мы так часто останавливаемся на заправках?
— Потерпи, примерно через час мы будем на месте.
— Правда? А где мы сейчас?
— Подъезжаем к отелю «Ямайка».
— О, Дафна Дюморье![1]Давай остановимся и посмотрим!
— Но еще совсем темно.
— Почти пять утра. Солнце скоро взойдет. Давай, Лизель.
— А как же наш спящий красавец? Ты представляешь, на что он будет похож, если не выспится?
— Ммм… думаю на Суперсоню, а не на Супермена.
— Вот именно. Не горюй, мы сюда еще вернемся. Мы ведь пробудем здесь до конца летнего сезона.
— Думаешь, у нас найдется для этого время? Воображаю, сколько у нас будет дел, мы ведь собираемся управлять отелем. — Мэрилин сделала паузу и замерла в шоке, только сейчас до нее дошел смысл этих слов. — Черт побери, мы действительно будем управлять отелем, Лиз?
— Ну да.
— Господи, разве такое возможно?
— Не волнуйся, у нас есть босс. По крайней мере, на бумаге владелец отеля — Алекс. И я скорее соглашусь работать у него, чем у Карлоса Ужасного. Я понимаю, нам предстоит многому научиться и впереди куча работы, но мы же справимся, правда?
Мэрилин кивнула.
— Что-что, а работать нам не привыкать.
— И у нас будет время и на другие вещи. Здесь так много интересного. Например, в Труро есть художественные галереи и рестораны — о-о-о, и еще кафедральный собор. А потом можно поплыть в Фалмут и осмотреть замок в Сент-Моус, и если уж говорить о замках, Алекс просто влюбится в Тинтейгел, короля Артура и все такое… — Лизель старалась говорить шепотом, чтобы не разбудить Алекса, однако пришла в такое возбуждение, что не заметила, как заговорила громче. — И ты знаешь, в Ньюки есть прекрасный океанариум, который тебе понравится, и еще галерея современного искусства Тейт в Сент-Айвсе, не говоря уже о пляжах. — Лицо Лизель светилось от возбуждения. — Ты представляешь, Мэрл, мы сможем даже заниматься серфингом!
