– Я принесла с собой вино. У вас есть настроение выпить по глоточку?
– С удовольствием. У меня тоже есть бутылочка. Я угощу вас.
– Это вы сделаете в следующий раз, – смеется Кармен и хочет уже отойти от развешанных на стене фотографий.
Но в этот момент ей попадается на глаза еще одна, маленькая, со всем пожелтевшая. Она просто засунута за засохшую розу, прикрепленную к стене. Мужчина, плохо различимый, стоит рядом с самолетом. Самолет совсем старый, еще с открытой кабиной пилота.
– Этот человек был другом вашей семьи?
– Это был очень хороший друг, чудесный человек!
– Что же с ним случилось?
– Ханнес погиб в авиакатастрофе вскоре после того, как была сделана эта фотография. Разбился на этом самом самолете. Это был его собственный самолет.
– Как жаль…
Кармен пристально всматривается в фото. Лицо мужчины очень плохо различимо. Молодое, вероятно, мужественное. В летном шлеме. На шее по моде того времени – белый шарф.
– Но ведь это было очень давно. Вы никогда не были замужем?
– Я хотела выйти замуж. Но судьба распорядилась иначе. Этому не суждено было случиться.
– Гм-м… Но за столько лет? У вас же были мужчины?
Эльвира подходит к буфету, берет серебряный штопор. Из серванта – два бокала.
– Ах, знаете ли, мужчины никогда не были для меня особой темой. Меня интересовали люди вообще. Без разницы, мужского пола человек или женского. И еще животные. Я оперировала также и животных, даже молодых коров, когда у них случалось ягодичное предлежание. Я вообще старалась делать все, что хоть как-то могло улучшить окружающий мир.
– Восхищаюсь вами! Я, как правило, делаю только то, что у меня хорошо получается.
– Но вы еще так молоды.
– Мне тридцать пять. Полагаю, что в ваши тридцать пять на вас лежала куда большая ответственность, и многие люди доверяли вам свое здоровье и жизнь.
– Сегодня все по-другому.
Эльвира разливает вино. Женщины чокаются и с любопытством смотрят друг на друга.
– Вы прожили очень интересную жизнь, фрау Годес.
– Да, я прожила очень интересную жизнь, милая Кармен. Я могу называть вас просто Кармен? Вы тоже можете обращаться ко мне по имени – Эльвира, так будет проще.
– Это здорово! Довольно странно: я живу в этом доме уже пять лет, а мы впервые с вами так общаемся. Это совсем не правильно.
– Такое нынче время, деточка!
– Знаете, время действительно странное. Чтобы женщина, испытав большую любовь один раз, не хотела больше иметь дела с мужчинами… Сегодня такое, наверное, невозможно.
– Именно так, как вы сказали, и раньше не было… И я не вела монашеский образ жизни. А впрочем, у вас ведь тоже нет мужчины? Или?..
Кармен делает большой глоток из бокала.
– Гм… Вино не так уж плохо… Вам нравится? Я купила его для пробы в винном погребке на углу улицы. Может, при случае и вам прикупить чего-нибудь эдакого? А?
Эльвира тоже отпивает немного и смакует вкус, задержав вино во рту.
– Мне оно кажется немного терпким. Я больше люблю мягкий вкус.
– Не проблема. Мы могли бы иногда делать такие дегустации. Да, вы правы, Эльвира, – я не замужем, но это не значит, что у меня нет мужчины.
– Да-да, я знаю, – лукаво улыбается она, – высокий, стройный мужчина, приходит поздно вечером, уходит рано утром…
– Ах, так вы в курсе?
– Да. Я же сказала, что в моем возрасте сон краток… Вы поженитесь?
– Да… – Кармен задумывается. – Я не знаю, как это сказать… В общем, мы расстались.
– Вот как? Жаль… – Она немного медлит и вопросительно смотрит на Кармен слегка затуманенным взглядом. – Может, все не так уж плохо?
– Хочу вам признаться: в последнее время мужчины стали ужасно действовать мне на нервы. Действительно, лучше не иметь никого!
– Может, и так… Я особенно никогда не задумывалась над этим. Я познакомилась со своим Иоганнесом довольно поздно. Там, в Африке, это было не так просто. Мне было уже около тридцати. Иоганнес просто был тем мужчиной, которого я хотела, а потом в моей жизни уже не появлялся никто, с кем мне хотелось бы вступить в брак.
– Это значит… – Кармен раздумывает, можно ли сказать такое даме, которой за восемьдесят. – Вы вообще больше не спали ни с одним мужчиной?
Эльвира хохочет.
– Конечно, вы, нынешние, считаете, что в те времена мы все без исключения были ханжами и жили только романтическими мечтами. Это свойственно любому поколению – так думать о предках! – Она качает головой. – Единственная причина, по которой тогда порой воздерживались от близости, – отсутствие противозачаточных пилюлек. Но мы все равно не отказывались от удовольствий. Ну, и что же вы будете делать теперь? – резко сменила тему Эльвира. – Останетесь одна или будете искать нового партнера?
– Вы выписываете городскую ежедневную газету?
– Да, конечно. А зачем вам?
– Можно я вам кое-что покажу?
– Она лежит на кухне, на сервировочном столике. Кухня там.
– Спасибо, я знаю, где кухня. Я быстро.
Через мгновение Кармен возвращается в комнату, держа в руках газету, разворачивает ее на нужной странице и показывает Эльвире свое объявление.
– Вот, здесь… Теперь вы можете узнать, каким должен быть мой следующий избранник!
– Жаль, но я почти ничего не вижу. На кухне рядом с газетой лежат мои очки…
– Понятно, понятно! – Кармен бежит на кухню.
Она ведет себя, словно молоденькая девушка, которая хочет исповедаться матери в своих проделках.
Эльвира Годес надевает очки и внимательно читает. Она тянет время. Кармен напряженно ждет, сидя напротив.
– Так это вы написали, Кармен?
– Да! И как вам это?
– Чудовищно!..
– Чудовищно плохо?
– Чудовищно хорошо! Фантастично! Я бы до такого ни когда не додумалась!
Эльвира начинает хихикать. Кармен тоже. Сначала тихо, потом они хохочут во все горло.
– О, Бог мой, мир сошел с ума! Вы уже получили хоть один ответ?
– Да, уже получила, но не прочла!
– Не прочли? Но почему же?
– У меня не дошли руки. Я вынула пакет из ящика как раз тогда, когда мы встретились с вами на лестнице.
– И вы пошли ко мне, оставив письма непрочитанными?
– Да, встреча с вами казалась мне намного важнее!
