— Так в чем же дело? — Он наклонился к ней и положил руки на стол. — Вы когда-то встречались с полицейским и он вас разочаровал? Или родители грозили отдать вас в полицию, когда вы были маленькой и плохо себя вели? Или вам просто не нравится наша форма? — Он посмотрел на свою голубую рубашку и брюки. — Я слышал, женщины сходят с ума по коричневому мундиру шерифа. Наверное, мне стоит попытаться.
Она подавила улыбку.
— Форма великолепна. — Джоуни сложила руки на груди. — Мне не нравятся любители адреналина.
Он выпрямился и сдвинул брови.
— Назовите хоть одного.
— Вы же знаете. Мужчины, которые любят риск. Полицейские. Летчики-испытатели. Гонщики. Эти люди — эгоисты.
Он задумчиво потер подбородок.
— Как вы себе это представляете? Разве вы не знакомы с понятием «государственная служба»?
Она переместила вес на одну ногу.
— Я не говорю, что ваша работа не важна. Но никто не остается на такой работе, если не получает удовольствия от риска. Однако, когда с этим человеком что-нибудь случается, а с ним, как правило, что-нибудь случается, его семья платит слишком высокую цену.
Он кивнул.
— Значит, вы рассчитываете избежать этой боли, живя с симпатичным, благополучным парнем? Например, бухгалтером?
— Именно.
Кажется, он понял.
— А если я вам скажу, что не далее как два дня назад вытащил из разбившейся машины бухгалтера? Столкновение с самосвалом лоб в лоб.
— Я бы сказала, что вы сочинили эту историю, чтобы доказать свою точку зрения.
В его глазах появились смешинки.
— Хорошо, это был продавец обуви. Какая разница?
— Все равно и бухгалтер, и продавец обуви подвергаются на работе меньшей опасности.
Он обошел стол и остановился в неловкой близости от нее.
— Значит, вчера вечером вы меня поцеловали только потому, что решили это сделать?
Она сглотнула.
— Конечно.
Он наклонился к ней и прижался губами к ее шее, чуть-чуть прихватив зубами кожу.
— И в моих объятиях вы оказались потому, что решили это сделать?
От его рокочущего голоса сердце у нее упало.
— Я не… делала этого.
Он поднял голову и еще раз встретился с ней взглядом.
— Однако вы возбудились. Держу пари, вы вся взмокли.
Если бы он только знал… Она закрыла глаза от его пронзительного взгляда и содрогнулась, когда он провел губами по шее до ключицы, разливая тепло вдоль всего выреза ее форменной блузки.
— Физическая реакция… и любовь… не одно и то же, — вымолвила она.
— Может быть. Тогда назовем это желанием. Он обхватил ладонью ее правую грудь. — Скажите мне, что вы сейчас меня не хотите.
— Нет… разумеется, нет.
Он провел большим пальцем по ее крепкому соску, и все ее тело словно пронзило ударом молнии.
— Лгунья.
Она попробовала отодвинуться, но ей удалось лишь прижаться к двери.
— А если и лгунья? Это ничего не значит.
— Тогда ничего не случится, если я вас помучаю. — Он положил руки ей на талию и прижал к двери. — Если я закрою эту дверь и мы прямо сейчас займемся любовью, будет не так уж важно, как вы посмотрите на меня завтра.
Она взглянула на него.
— Если вы это сделаете, я завтра на вас вообще не посмотрю.
Он сделал шаг назад, поразив ее неожиданностью своих движений.
— Я никогда не стану вас насиловать, — отступая к столу, сказал он. — Но не лгите относительно того, что вы чувствуете. Если вы хотите меня, не бойтесь сказать это.
— Из всех надменных самый высокомерный… — Она взглянула на него.
— В ваших мечтах.
Он взял пончик из миски на столе и откусил.
— Так когда у нас завтра встреча с бабушкой?
Пальцы у него дрожали, когда он поднес пончик ко рту, и она подавила улыбку.
— Всё начнется в пять часов, хотя папа, вероятно, встанет в пять утра, чтобы начать готовить грудинку.
— Когда вы хотите, чтобы я за вами заехал?
Она потерла руки. В ее планы не входило давать ему свой адрес, это слишком личное.
— Можем встретиться у моих родителей.
Он помотал головой.
— Не годится. Мы же влюблены друг в друга без памяти. Мы должны появиться вместе. — Он вытер руки бумажной салфеткой. — Я заеду за вами, и мы придем как неразлучные голубки. Ваша бабушка вернется домой удовлетворенной, что вы, наконец нашли идеального мужчину.
— Только не заходите слишком далеко в вашей роли, ладно?
Она нацарапала адрес на другой салфетке и протянула ему.
Он прочел адрес и сунул в карман.
— А что я скажу, если меня спросят, как мы познакомились?
— Это легко. Скажите, что мы познакомились в госпитале. Полицейские все время попадают в госпиталь.
— И как давно мы встречаемся?
— Шесть недель.
— Из молодых, да ранний, да?
— Джи Пи была знакома с моим дедушкой шесть недель, когда они поженились.
— И как долго они были женаты?
— Сорок один год.
Он засмеялся.
— И вы не верите в судьбу.
— Джи Пи и дедушка были счастливы. Это не так часто встречается. — Не желая дальше обсуждать с ним эту тему, она открыла дверь. — Меня ждет работа.
Он остановился и поцеловал ее в шею.
— Увидимся завтра вечером. Жду не дождусь этого момента.
Она посмотрела ему вслед. Он ворвался в ее спокойную, размеренную жизнь как метеор. Она решила, что чем скорее они закончат свое дело и расстанутся, тем будет лучше.
Картер пришел на квартиру к Джоуни ровно в 16.45, полдюжины раз обогнув квартал, чтобы не появиться слишком рано. В ожидании он съел полпачки мятных конфет, включил кондиционер на полную мощность и молился, чтобы антиперспирант не подвел. Внутри у него все переворачивалось при мысли о встрече с семьей Джоуни, особенно со знаменитой Джи Пи.
Он знал не очень много семей, хотя по долгу службы видел множество семейных ссор. Если и остальные члены семьи похожи на колючую Джоуни, ему сегодня будет невероятно трудно сохранить хладнокровие.
Она встретила его в дверях, одетая в оранжевую блузку с бретельками и белые шорты. Ему стоило больших усилий не смотреть постоянно на ее длинные загорелые ноги и мягкие округлости.
— Выглядите великолепно.
