Однако вся любовь, все старания, вложенные в накрытый им стол, оказались напрасными. Нана настояла на том, чтобы ужинать, не меняя позы «Извращение», в кресле, — а Дамоклесу предоставлялась возможность, стоя на коленях, кормить свою любовницу пасхальным супом с чайной ложечки, так как столовая была отвергнута как «вульгарная». Проглотив пару ложек, Нана не только не поздравила Дамоклеса с наивысшим кулинарным достижением, но даже не сказала «спасибо».
— Ну же? Каков вердикт? — спросил Дамоклес, расстроенный тем, что его кулинарный подвиг остался как будто незамеченным. Однако он держал себя в руках, не давая злости выйти наружу, и не вылил остатки супа на неблагодарную голову.
— А что говорить? Похоже на мозаичные стеклышки, плавающие по поверхности болота, — ответила Нана, имея в виду множество мелко нарезанных ингредиентов пасхального супа.
— Неужели? Значит, вот что он тебе напоминает? — пролепетал Дамоклес.
— Ну да, мозаичный суп. Ладно, могло бы быть хуже! По крайней мере тебе не пришло в голову потчевать меня свиной головой или требухой — фу!
Никогда прежде Дамоклесу не приходилось испытывать подобное унижение, никогда еще он не чувствовал себя столь бескомпромиссно побежденным. Настало время решительных поступков. Время уничтожения врага.
«Завтра, моя девочка, ты предстанешь перед Димитрисом не просто усталой, а совершенно разбитой, измученной, парализованной. Сегодня тебя ждет не просто возбуждение, и я не могу гарантировать тебе, что ты доживешь до утра» — так думал Димитрис, накидываясь на Нану с мстительной яростью бешеного пса.
Свиная голова
Поместить небольшую свиную голову, разрезанную пополам, в кастрюлю. Налить прохладной воды так, чтобы она покрыла голову, и оставить на 21/2 часа. Потом промыть голову в большом количестве воды и поместить в другую кастрюлю вместе с небольшой телячьей ногой и налить столько воды, чтобы она накрыла голову и ногу.
Довести до кипения и удалить пену. Взять 2 большие луковицы[10]и в каждую положить по 2 зубчика чеснока. Добавить в кастрюлю луковицы, 2 веточки сельдерея, 1/2 столовой ложки перца горошком, 1/2 столовой ложки можжевеловых ягод и соли.
Снять с огня. Отделить мясо от костей, разрезать на мелкие кусочки и отложить в сторону. Процедить бульон. Добавить 2 зубчика натертого чеснока и 3 столовые ложки уксуса. Кипятить 20 минут, чтобы бульон немного выкипел. Разделить мясо и выложить в две миски глубиной 2–3 см и добавить 1–11/2 столовых ложки бульона. Поставить в холодильник, а перед подачей на стол на секунду поставить миски под горячую воду. Выложить на блюдо.
Суп из требухи
Взять ноги и желудок барана или теленка (1 ногу, если это нога теленка) и тщательно вымыть. Натереть лимоном, опять вымыть и положить в большую кастрюлю с большим количеством подсоленной воды. Заправить (использовать черный молотый перец), довести до кипения, снять пену. Варить 8 часов на среднем огне, уменьшить огонь за 2 часа до конца варки. Подавать кипящим. Добавить столовую ложку натертого чеснока. Можно до этого поместить чеснок на два часа в стакан с уксусом.
Глава шестая
Плотский рай
— Чудесно. Только этого не хватало! — говорил Димитрис, обращаясь к Нане. — Твой муж с ястребиным оком больше озабочен ревностью, чем радуется твоей красоте, вот и следит за каждым твоим шагом. Что ты думаешь? И что мы будем делать?
— Ты хочешь сказать, что я буду делать? Вряд ли ты можешь чем-нибудь помочь. Разве что люби меня. Люби меня сильнее и сильнее с каждым днем. Вот и все.
«Сплошные препятствия, проблемы, барьеры! — подумал Димитрис. — Но разве не благодаря им крепнет настоящая любовь?»
— С чего бы это мужу иметь больше прав, чем любовнику? Подумать только! Такого я не потерплю, — возмутилась Нана.
— Знаешь, мне жаль твоего мужа. Будь я на его месте, у меня тоже появились бы сомнения и я вел бы себя в точности как он.
— Другими словами, ты бы не доверял своей любимой жене, даже если бы она, подобно мне, не давала тебе ни единого повода усомниться в ней? — раздраженно переспросила Нана.
Димитрис смутился.
— Все вы, мужчины, одинаковые, — прошептала, тяжело вздыхая, Нана. Когда же она опять заговорила, ее голос звучал твердо и уверенно. — Нет, не может быть, не должно быть, чтобы муж и любовник имели одинаковые права. Муж — это одно. Любовник — совсем другое. У них совсем разные роли. Пойми же, что права должны быть у любовника, а муж — это тот, у кого обязанности.
— Правильно, Нана, но кое-какие обязанности есть и у меня, разве не так? Ну подумай сама. Ладно, во всяком случае, мне хотелось бы иметь обязанности. Одних прав мне мало. Я не хочу отказываться и от обязанностей, — проговорил он, как ни странно, со всей серьезностью.
— Если тебе нужны обязанности, пожалуйста. Твое право, — отозвалась Нана. — Только не жалуйся. И дело не в том, что я не уважаю твое право на обязанности, тем более что ты их так добиваешься. Ты заслужил их своим мечом, то есть ножом и вилкой! Ах, Димитрис, ты готовишь божественно! Не представляю, как бы я жила, если бы освободила тебя от обязанности меня кормить.
Этими словами, которые прозвучали музыкой для Димитриса, Нане удалось внести успокоение в его душу. Лаская Димитриса длинными опытными пальчиками, она нараспев, хрипловатым полушепотом произносила рецепт блюда, так восхитившего ее.
— Ты волшебник, настоящий волшебник, — говорила она. — Ты взял нежного, бледно-розового кролика и положил его в кипящее оливковое масло, чтобы он покрылся коричневой корочкой. Потом ты придал ему красный оттенок, добавив отвар из спелых помидоров, и оставил сочные кусочки набираться неземного вкуса, пока им не настало время переместиться на блюдо, а оттуда к нам в живот в сопровождении божественного хора идеально круглых, как жемчуг, луковиц, трав, корицы, чеснока и лавровых листьев.
К этому времени Димитрис был на седьмом небе, а потом заснул счастливым сном. Когда он проснулся около часа ночи, Нана уже ушла домой. От радости Димитрис не мог опять заснуть, ему было невозможно удерживать свое счастье в четырех стенах. Все внутри у него пело от наслаждения жизнью, и он должен был немедленно поделиться своим блаженством с кем-нибудь из близких людей. С кем-нибудь из очень близких людей.
Чтобы противостоять возникшей со стороны подозрительного мужа угрозе, у Димитриса было впереди много времени на разработку новой стратегии обороны и нападения. Но что делать теперь, когда он до краев переполнен нектаром, выпитым с губ Наны. Оставался телефон. Просмотрев телефонную книгу, Димитрис отыскал номер Дамоклеса и набрал его:
— Дамоклес? Это Димитрис! Сам не знаю почему, но я всю ночь думаю о тебе… Ну да. Не хочу, чтобы ты понял меня неправильно, но… ладно, думай как хочешь. Возможно, счастливое неведение… Нет, я не пьян, уверяю тебя, я не пьян. Я не пьян — я влюблен! Пьян от любви. К Нане конечно же! Ах, Нана! Ты ведь не знаешь Нану, правда? Ты даже не представляешь, какая она! Почему я тебе это говорю? Почему тебе? Право, не знаю. Ведь мы едва знакомы. Мне трудно объяснить, но кажется, нас что-то связывает — и очень крепко. В конце концов, мы живем рядом, на одном этаже, и наши двери напротив друг друга. Тем не менее прошу прощения, что побеспокоил тебя так поздно. Надеюсь, ты не спал, но, Господи, до чего же я счастлив, кажется, сейчас взорвусь! Мне было необходимо поделиться с кем-нибудь — отдать кому-нибудь частичку своего счастья, — и я сразу подумал о тебе. Ах, Дамоклес!
