Кейтлин вывела его из стойла, немного почистила, взнуздала и оседлала. Переполнявшее ее волнение заставляло девушку спешить. Нахлынули воспоминания о бескрайних просторах родного ранчо и любимой хижине на другом конце дальнего пастбища, где она ребенком чувствовала себя спокойно и надежно. Здесь, в «Броукен Би», она выросла, ощущала себя частичкой природы и очень скучала по этой земле, которая заменила ей и дом, и настоящую семью.
Мерин ступал твердо и повиновался каждому ее движению. Возможно, с людьми ей никогда не удавалось наладить необходимые отношения, но с животными девушка легко находила общий язык, они понимали и слушались ее, и это придавало ей спокойствия и уверенности в себе.
Кейтлин была в пути уже около часа, когда решила свернуть с выбранной дороги, потому что та вела в каньон, где погиб Бо. Она повернула в сторону своей любимой заброшенной хижины.
Точнее, это была полуразрушенная кирпичная постройка, у которой еще тогда прогнила и обвалилась крыша. Девочкой она натаскала сюда всевозможного хлама и соорудила некое подобие кровли над печной трубой. Доски и брезент хорошо защищали и от дождя и от палящего солнца. Кирпичи потрескались и местами осыпались, но стены стояли твердо и служили хорошим укрытием от ветра.
Подъехав к хижине, девушка с облегчением вздохнула: здесь тоже ничего не изменилось. Она легко спрыгнула на землю, ослабила мерину подпругу и пошла к восточной стене постройки.
Заметив небольшой сарай, прилепившийся к хижине, она завела мерина в него и сняла седло. Затем пошла к тому месту, где когда-то была дверь, и вошла внутрь хижины.
Воробьи, устроившие гнездо под остатками крыши, испугались внезапного визитера, защебетали и ринулись все разом в небо. Кейтлин осторожно огляделась, боясь, что могли завестись змеи, и проверила старый камин.
В нем давно не зажигали огня. Веселая птичья семейка свила гнездышко в каминной кладке — девушка услышала внутри беззаботное щебетание. Переступая через балки, оставшиеся от напольных перекрытий, она подошла к проему в стене, который когда-то был окном, и села около него.
Спокойствие и уединение этого места подействовали на нее. Мысли об отце, Рино и Бо по-прежнему лезли в голову, но теперь появилась уверенность, что с ними можно справиться.
Требование отца пройти тест на ДНК не показалось ей слишком странным. Джесс Бодайн вообще никогда не признавал компромиссов в вопросах верности и преданности — верности и преданности ему. Во время следствия он продемонстрировал всем, что на дочь ему наплевать.
Пока жива была мать, Кейтлин еще не могла разбираться в подобных вопросах, однако уже тогда ее не удивило бы, узнай она, что у отца есть любовница.
Была ли мама ему верна? Такой горделивый человек, как Джесс, не потерпел бы со стороны жены и намека на обман. И все же, в его чувствах к Кейтлин всегда сквозило подозрение, что он ей не отец.
Как бы там ни было, его отношение к дочери нельзя было оправдать. Ребенок — родной или нет — не должен видеть сцен ревности между родителями.
Постепенно ее мысли перешли на Бо. Он был всеобщим любимцем. Но мало кто знал о его пакостях, объектами которых становились животные и Кейтлин. Бо был достаточно умен, чтобы скрывать свои проделки от отчима и брата. Скорее всего, Рино так и не узнал о темной стороне его характера. Бо боготворил старшего брата и в его присутствии был пай-мальчиком, желая произвести впечатление. В душе он испытывал странное удовольствие оттого, что мать любит его больше, чем Рино. Шейла Дюваль-Бодайн имела склонность баловать младшего сына, исполняла все его желания, переводя в шутку его выходки и не позволяя плохо говорить о своем ненаглядном мальчике.
Кейтлин избежала обаяния Бо. Когда он завоевал внимание Джесса, умело сыграв на его желании иметь сына, она возненавидела сводного брата. Обретя наконец наследника, о котором давно мечтал, мистер Бодайн утратил всякий интерес к дочери.
Девочке было невыносимо больно видеть, как внимателен отец к новой жене и ее десятилетнему сыну. Эти трое стали настоящей семьей, о которой Кейтлин мечтала всю жизнь.
Рино был десятью годами старше брата, подолгу жил на ранчо Дювалей и самостоятельно управлял им. Девочка отметила, что его тоже не включили в счастливый союз Шейлы, Джесса и Бо. Тем не менее, к старшему пасынку Джесс относился как к равному.
По-видимому, Рино никогда не заботило то, что он не так близок к отчиму, как мать и брат, жил своей собственной жизнью, не обращая внимания на переживания и чувства окружающих.
Этим сводный брат очень импонировал Кейтлин. Молодой человек казался сильным, уверенным в себе и абсолютно невозмутимым. И кроме всего прочего, он единственный уделял ей внимание.
Вернее сказать, время от времени он замечал ее присутствие, считая необходимым при встрече заговорить со сводной сестрой, отмстить новое платье или какой-то поступок. В его присутствии отец обращался с Кейтлин намного лучше, и девочка всегда с нетерпением ждала приезда Рино в «Броукен Би».
К семнадцати годам она поняла, что безумно влюблена в Рино. Должно быть, это очень бросалось в глаза, поскольку именно с того времени он вдруг начал отдаляться от нее. Кейтлин страдала без его внимания, спрашивая себя, что она сделала не так, что оттолкнуло от нее еще одного близкого человека. Сердце Рино оставалось холодным, так же как сердце ее отца.
После смерти Бо молодой человек и вовсе ополчился на девочку: не замечал ее, не хотел с ней разговаривать и запретил присутствовать на похоронах. Она была уверена, что именно он настоял на том, чтобы Кейтлин покинула ранчо, впрочем, Шейла тоже приложила руку к ее изгнанию.
Если бы шериф Юно не выступил на суде в ее защиту, девочку наверняка бы арестовали и посадили в тюрьму. Следствие вспоминалось как ад. И хотя показания свидетелей подтвердили, что она не совершила преступления, Джесс и мачеха остались при своем мнении, не говоря уже о Рино, который отсутствовал в переломный момент дознания. Все вокруг, даже самый близкий человек — Мэдди, отвернулись от Кейтлин. Чувствуя всеобщую враждебность, она не захотела дольше оставаться в Коултер-Сити.
Получив от бабушки, умершей за две недели до гибели Бо, немалое наследство, девушка несколько месяцев кочевала из города в город, пока наконец не осела в Монтане. Она нанялась на ранчо, которое служило летним лагерем для трудных подростков. Хотя Кейтлин числилась всего лишь конюхом и обучала езде верхом, гораздо важнее для нее было общение с теми из ребят, кого прислали на ранчо социальные службы или полиция.
Общение с отвергнутыми обществом детьми помогло девушке смириться со своими нравственными потерями. Ее подопечные, такие же одинокие и несчастные, успели повидать всякого. Собственные обиды и боль казались теперь Кейтлин ничтожными по сравнению с тем, что выпало на долю этих ребят. Она сумела понять природу злобы и научилась у них управлять ею. Те, кто не научились владеть собой, покидая лагерь, имели призрачные шансы обрести нормальную, достойную жизнь в дальнейшем.
