Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
— Это потому, что у твоих одноклассников вкус еще не сформировался, — объясняла мама. — Их выбор падает на девочек, так скажем, однозначно хорошеньких, то есть стандартных. Да и то лишь один-двое из ребят делают выбор сознательно, остальные присоединяются за компанию. А ты у меня, слава богу, — штучная работа. Индивидуальный пошив.
Наверное, мама знала, о чем говорила: когда-то после школы она поступала в театральный институт, и ей там отказали с формулировкой: «Несоветское выражение лица». Честно говоря, я предпочла бы быть «однозначно хорошенькой», лишь бы каждый день ловить на себе восхищенные взгляды. Теперь меня терзала мысль: достаточно ли сформировался вкус у Марка? Проще говоря, понравлюсь ли я ему сегодня, умытая и при свете дня?
«Надеюсь, он просто не придет, — бормотала я себе под нос, отправляясь к месту встречи. — Тогда можно будет вернуться домой и забраться под одеяло».
Но Марк пришел. Я увидела его издалека. Он скромно стоял и держал в одной руке букет каких-то очень симпатичных цветочков, а в другой — раскрытую книгу. Я посмотрела на часы и обнаружила, что пришла слишком рано. Что ж, постою здесь, отдышусь немного. Тут Марк тоже глянул на часы, убрал книжку в карман плаща и стал смотреть по сторонам. Меня словно подтолкнули в спину, и я пошла к нему навстречу, пытаясь не расплыться в улыбке.
Марк улыбнулся мне так радостно, будто мы с ним были старыми приятелями. Протянул цветы:
— Ну что, Сима, располагаете временем?
Я кивнула.
— Так пойдемте в парк. В городе нечем дышать.
Мы пошли в парк и гуляли там часа четыре. Позднее я не могла вспомнить, о чем мы говорили. Кажется, обо всем и ни о чем одновременно. Я не знаю, из каких фраз, из каких взглядов родилась любовь. Но точно знаю, что влюбилась в Марка именно тогда, в парке, хотя в этот день он не жертвовал для меня своим платком и вообще не совершал ничего героического. Но когда я начинала думать о том, что и эта встреча закончится, я чувствовала грусть.
И вдруг начался дождь, первый дождь за несколько месяцев. Стало ясно, что пора расходиться по домам. Мне было наплевать на дождь, я могла бы бродить по парку еще сколько угодно. Но, уже обученная взрослым хитростям, я заставила себя ахать и буквально тащить Марка к выходу.
Зонта у нас конечно же не было. На выходе из парка Марк купил газету и держал ее над моей головой. Это не имело смысла, потому что я уже промокла насквозь, но было очень приятно.
— Хочешь, зайдем ко мне в гости, — вдруг предложил Марк. — До моего дома — пять минут быстрого хода. Познакомлю со своими родителями. Они милейшие люди, вы наверняка найдете общий язык. Заодно согреешься и попьешь чаю.
— А кто твои родители? — спросила я, разрываясь между желанием продлить наше общение и нежеланием появляться в чужом доме в образе мокрой курицы.
— Ну, отца моего ты, может быть, знаешь, — как-то загадочно ответил Марк.
— Откуда? — воскликнула я и махнула рукой, отметая возможное предположение. — Наверняка не знаю.
— Ты когда-нибудь лежала в больнице? — спросил Марк. — В нашей, городской?
Я немного подумала и вспомнила, что во втором классе меня прямо из школы отвезли в больницу с острым аппендицитом. Я пролежала в хирургическом отделении две недели. Тогда в больнице был карантин, но мама как-то ухитрялась пробираться ко мне в палату. Приходила она, нагруженная пакетами, потому что другие родители отдавали ей передачи для своих детей. И оттого, что моя мама носила передачи, в палате я пользовалась невиданным авторитетом…
Но говорить Марку о такой неромантической болезни мне показалось неудобным, и я просто кивнула.
— Главврача помнишь? Так вот, это и есть мой отец. Может, вы с ним даже неплохие знакомые.
Я, конечно, сразу вспомнила главврача, который меня и оперировал, а потом наблюдал после болезни. Мысленным взором я увидела высокого усталого человека с темными, как у Марка, волосами и круглыми очками на носу. Он заходил в нашу палату рано утром, будил нас вопросом: «Ну, девочки, чем сегодня меня обрадуете?»
И мы тут же начинали наперебой его радовать, потому что доктор нам всем очень нравился. Он был добрый, терпеливый, словом, такой, каким по нашему представлению и следовало быть доктору. И еще: он был похож на моего отца, на моего воображаемого отца. Глядя на него, я даже забывала про портрет, который прятался за котятами. Мне вдруг сделалось неудобно перед Марком, как будто я положила глаз на что-то, принадлежащее только ему. И я спросила поспешно, стараясь скрыть смущение:
— А кто твоя мама?
— Наша мама не работает, — ответил Марк, и удивительная нежность появилась в его голосе. — Она домохозяйка.
Тут я снова удивилась: все женщины, которых я знала, где-нибудь да работали. Нет, поистине семья Марка была полна сюрпризов.
— Так пойдешь? — спросил Марк и скомкал насквозь промокшую газету.
— Нет. — Я потрясла головой. — В другой раз, ладно?
На самом деле я просто струсила. А вдруг врач узнает меня и скажет, к примеру: «Ну-ка, Сима, покажи свой шовчик». И я тут же скончаюсь на месте от стыда. Или еще хуже: вдруг доктор помнит, сколько мне лет, и спросит при сыне: «И когда это ты успела окончить десять классов, деточка?»
Теперь я знаю: если бы я тогда зашла в гости к Марку, все бы в нашей жизни сложилось по-другому. Вот только не знаю, как именно.
Прощаясь с Марком на том же месте, под навесом нашего подъезда, я не знала, встретимся ли мы еще раз. Я просто дала ему свой телефон и предложила как можно более равнодушным голосом:
— Звони, когда захочешь, мы с мамой поздно ложимся спать.
Я знала одно: отныне я влюблена. С этой любовью я буду жить, с ней, возможно, и умру. Даже если Марк никогда мне не позвонит.
Но он позвонил на следующий вечер. Потом мы стали встречаться каждый день, потом еще созваниваться, едва Марк успевал дойти от моего дома до своей квартиры…
Приближался новый учебный год, и я все чаще с ужасом задумывалась, как сказать Марку, что я — всего лишь десятиклассница. Днем, встречаясь с ним, я об этом начисто забывала, а по ночам просыпалась в холодном поту. Зачем, зачем я его обманула при первой встрече?! Но разве могла я тогда подумать, что эта встреча окажется самой главной в моей жизни? А теперь, когда все между нами так трепетно, так воздушно (тут я начинала немного задыхаться), вдруг взять и признаться, что я уже целый месяц морочу ему голову? А вдруг Марк развернется и уйдет? Такого я просто не переживу!
Я начинала перебирать в уме возможные варианты дальнейшего обмана. А что, если вовсе не говорить Марку про школу? Я могла бы после уроков ездить в Питер. А потом сказать, например, что меня отчислили из универа. Нет, невозможно так завираться, да и как я буду ездить в Питер каждый день! Так я, пожалуй, вообще школу не окончу. И я назначила признание на первое сентября. В этот день мы с Марком договорились встретиться вечером, отметить начало учебного года. Я решила, что приду на свидание в школьной форме, а там будь что будет!
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
