Его взгляд скользил по обнаженным девичьим плечам. — Не теряя самообладания, он отвесил учтивый поклон.
— Что делаю? Возвращаю старинный должок. Лицо Сабрины окрасилось цветами зари.
— Ты, конечно, помнишь, — продолжал он, — как я голым выскакивал из реки и начинал искать свою одежду?
— Так ты… знал? — Ее голос прозвучал не громче шепота.
Иен грубовато рассмеялся: — Знал, девочка. Хотя тогда мне было вовсе не так забавно, как теперь. Но скажи мне вот что: тебе нравилось то, что ты видела?
Глаза Сабрины заискрились.
— Насколько я помню, и смотреть-то не на что было, — игриво отозвалась она.
Иен порывисто расхохотался.
— Ты абсолютно права, — добродушно заметил он. — Тогда я был мальчишкой и к тому же, когда выскакивал из реки, ежился от холода, и то, на что тебе так хотелось взглянуть, было похоже на старую, высохшую морковку. — Его взгляд упал на укрытую ладонями девичью грудь. — Ты, Сабрина, неожиданно стала настоящей красоткой.
— А ты все такой же наглец!
— А ты все такая же злючка. — Иен скрестил на груди руки. — Выходи-ка лучше из воды, а то губы совсем посинели. Я послужу тебе горничной.
Рот Сабрины открылся и тут же закрылся.
— Ну уж нет, — только и выдавила она из себя. Иен широко расставил ноги и удивленно вздернул бровь.
Так началось состязание их воли. Он замышлял обычную шутку, просто хотел над ней посмеяться, но взгляд Сабрины вспыхнул жарче солнца в пустыне.
— Дурак!
Иен поклонился: — Да ну?
— Самое отвратительное создание, которое только носила земля…
— Я согласен ждать хоть всю ночь.
Тон его показался ей обволакивающе-вкрадчивым, как текучее масло. Сабрина молчала. Секунды бежали одна за другой. Зубы девушки начали стучать. Иен почувствовал, что ее упорство начинает его раздражать. Но тут она сказала:
— Отвернись!
Первым побуждением Иена было отказать, потому что слова прозвучали приказом. Темная бровь поползла вверх, но Сабрина словно прочитала его мысли и тихонько прибавила:
— П-пожалуйста. — Веки опустились и поднялись, зеленые глаза подозрительно блеснули.
Иен присмотрелся. Неужели слезы? У этой проказницы? Он усмехнулся. Ну нет, только не у Сабрины. Она тяжело вздохнула:
— Иен…
— Ладно! — грубовато отрезал он и повернулся к девушке спиной. Но дьявол, видимо, вмешался и не позволил исполнить ее просьбу. Потому что Иен так и не двинулся с места и даже не подумал снять ее одежду с плеча.
Позади раздался всплеск.
Иен чувствовал Сабрину прямо у себя за спиной. Она осторожно потянула с его плеча платье, словно опасаясь, что каждую секунду он мог обернуться. Иен и вправду испытал огромное, почти непреодолимое желание на нее посмотреть. В глубине души это его поражало, даже приводило в смятение. Конечно, как всякий мужчина, он восторгался красивым лицом и фигурой. А ведь это была Сабрина — его давнишняя маленькая веселая приятельница.
— Я готова, — проговорила она, слегка запыхавшись. Иен обернулся и натолкнулся на холодный, словно озера нагорья, взгляд. «Вот, значит, как, — подумал он. — Малышка такая же вздорная, как прежде».
Свистнув коня, который неподалеку щипал сочную зеленую траву, он широким жестом указал на него: — Поехали?
Но девушка не двинулась с места, только вздернула подбородок и покачала головой:
— Я не могу возвращаться с тобой. — В ее глазах читался явный вызов.
— Почему?
— Это неприлично, — надменно проговорила она.
— Неприлично? С каких это пор ты соблюдаешь приличия?
— Всем ясно, куда я ходила. Что обо мне могут подумать? А если узнают, что ты наткнулся на меня го… — Сабрина внезапно осеклась.
— Ты хотела сказать «голую», — закончил за нее Иен, и на его лице появилась озорная ухмылка.
— Поезжай вперед, — сказала она.
Кончиком мозолистого пальца Иен провел ей по носу, и на лице Сабрины появилось такое выражение, словно она хотела вцепиться в его руку зубами.
— Наверное, девочка, ты права, — согласился Иен, а про себя подумал: «Бог свидетель — последнее слово будет все равно за мной». Он обвел ее дерзким ленивым взглядом, не скрыв откровенного интереса к ее груди.
Иен ничего не мог с собой поделать. Подобие улыбки растянуло его губы. Как ни глупо, он представлял Сабрину все еще ребенком. Но он ошибался, жестоко ошибался. Между той Сабриной и теперешней пролегла огромная пропасть. Изящество сменило угловатость. Податливая зрелость просматривалась на месте плоской девичьей груди.
— Должен признать, что ты изменилась. И в лучшую сторону, — растягивая слова, произнес он.
Глаза Сабрины сверкнули.
— Черт тебя возьми… гнусный горец!
Иен усмехнулся и вскочил в седло. Девушка продолжала браниться, что-то гневно говорить, но он уже направился к лесу.
На полдороге Иен обернулся и снова рассмеялся. Теперь она была именно той Сабриной, что он знал прежде. Иен ощутил легкость, которую не испытывал, казалось, многие годы. Боже, как все-таки здорово вернуться обратно!..
Глава 3
Сабрина отнюдь не разделяла его чувство. Прибежав в замок, она сразу же скрылась в своей комнате и, рухнув на постель, прижала прохладные ладони ко все еще пылающим, как в лихорадке, щекам. Никогда ее так не смущали. Непорочная Дева Мария, стоит теперь ей встретиться с ним, и она умрет от унижения!
Память воскрешала пережитое. Иен видел ее голой… голой! Поразительнее всего было то, что он разглядывал ее с одобрением. «Но почему? — лихорадочно гадала Сабрина. — Я ведь не такая красавица, как Маргарет. Или он хотел посмеяться?» Стараясь привести мысли в порядок, Сабрина пододвинула стул к камину, в котором пылал огонь, и провела расческой по все еще влажным волосам. Потом невольно вспомнила, как однажды она тоже видела Иена голым. Он напомнил ей об этом. Истинная правда! В один прекрасный день парень купался в реке; Сабрина подобралась незамеченной, схватила одежду и спрятала в кустах. Пока он лихорадочно искал килт, она наблюдала за ним с дерева, однако у нее и в мыслях не было, что он догадывается о ее присутствии. Это было всего лишь озорство. Хотя в то же время Сабрина удовлетворила девичье любопытство: узнала, что он носит под юбкой и чем отличается мужское тело от женского…
Мысли бередили душу. Ну почему Иен не ушел и не дал ей возможности спокойно одеться? Нет же, не оставил никакого выбора. Вот если бы она сумела дождаться темноты… Если бы не была такой трусихой. Но от одного предположения, что придется возвращаться домой затемно, сердце уходило в пятки.
Мягкие губы плотно сжались. Он всегда был несносным. И стал самым мерзким на свете мужчиной!
