– Просто проследи, чтобы она заказала необходимое количество одежды, и отошли покупки в деревню. Я собираюсь завтра уехать из Лондона.
Слуга вытаращил глаза, но направился в холл.
– И не говорите, что я не предупреждал вас, – проворчал он, подходя к двери, хотя его лицо выражало лишь должное послушание и уважение.
Саттон ухмыльнулся за его спиной. Если эта женщина доставит ему неприятности, Боксел никогда не напомнит ему о своих последних словах. Вероятно, ему придется отослать ее, и все будет кончено. В любом случае, зачем ему беспокоиться о жалком имении сквайра?
Но в своем воображении граф видел эти мягкие золотистые волосы, эти локоны, собранные в строгую прическу на затылке, пару прядей, выбивавшихся из пучка и спускавшихся на шею, а затем, когда она разделась… массу этих волос, шелковистыми волнами свободно падавших на ее спину, легко касаясь ее гладкой кожи, и ее обнаженное тело, свободное от корсета, мешавшего ему любоваться этим прекрасным телом.
Одни только мысли о нем возбуждали его.
Ему было приятно смотреть на нее, снявшую свое убогое черное платье. Когда он как следует, рассмотрел ее, он понял, что она не была девушкой, впервые выехавшей в свет. Почему-то не верилось, что ее заставило предлагать себя чье-то приказание. Он заметил некоторые признаки зрелости вокруг ее глаз, рта, воскресил в воображении ее полные груди и понял, что будет иметь дело с женщиной, а не девушкой только что со школьной скамьи, и поэтому мог полагать, что она понимает, на что идет, предлагая себя.
Нет, ему не хотелось отсылать ее прочь. Думая о последствиях, он решил пойти на риск, черт бы все побрал! У него хватало мужества не бояться преодолеть первое препятствие, не бояться того, что ждет его впереди…
Взяв в руки документы, он добрые пять минут смотрел на них, пока не догадался, что ничего в них не понимает.
Камердинер оказался пожилым человеком с выражением явного неодобрения на лице. Лорен подумала, что его высокомерная вежливость еще страшнее, чем надменность его хозяина. Поездка с ним в карете действовала ей на нервы, и она обрадовалась, когда, наконец, вышла из кареты и вошла в мастерскую модистки. И сразу поняла, что понапрасну потратила время в дороге, опасаясь Боксела, вместо этого ей следовало бы заранее подумать, что она скажет портнихе. Как ей вести себя с портнихой, если она выбрала сомнительный образ жизни? Нет ли у модистки особого кода при разговоре с такими, как она?
– Да? – поздоровалась с ними молодая помощница хозяйки, первой встретившая их. Она взглянула на поношенное платье Лорен, и на ее лице выразилось сомнение, заслуживают ли они более теплого приема. – Может быть, вам нужен соседний магазин?
Лорен покраснела, все еще не зная, как объяснить, но ее выручило решительное вмешательство ее спутника. Боксел сурово посмотрел на приемщицу заказов:
– Эта леди приятельница лорда Саттона. Полагаю, мадам Дюпре будет рада помочь ей? Или нам лучше обратиться в другое место, может, к австрийской модистке на Бонд-стрит?
– О нет, что вы, сэр, – заикаясь, ответила девица. – Вам не надо больше никуда обращаться. Она захочет, чтобы вы остались. А вы пройдите в примерочную, вот сюда, мадам.
Боксел остался сидеть со стаканом вина в позолоченном кресле, казавшемся слишком хрупким для его массивной фигуры, в то время как Лорен обмеривали вдоль и поперек везде, где только возможно, а мадам Дюпре сама показывала ей ткани восхитительных оттенков и наилучшего качества, и при этом ей помогали не одна, а две девушки, включая и ту, первую, которая сначала не проявила достаточной почтительности, а теперь казалась олицетворением вежливости.
Когда мадам услышала, что они сразу же отправляются в деревню и заказ требуется выполнить как можно скорее, она проявила особую заботу.
– К счастью, мадам Смит, – сказала она, взмахивая измерительной рейкой, как волшебной палочкой, – у меня есть несколько почти готовых платьев для клиенток, которые в отличие от вас не очень спешат. Платья почти вашего размера, приятной расцветки, которая вам пойдет. Их без труда можно подогнать по вашей фигуре, и вы сможете взять некоторые из них с собой, а остальные вам пришлют через несколько дней, как только они будут готовы.
– Вы очень любезны, – сказала ошеломленная Лорен. – Но не станут ли ваши другие клиентки возражать…
– Нисколько, они будут рады оказать услугу, – заверила мадам Дюпре без малейшего угрызения совести.
А одна из помощниц заговорщически шепнула:
– Не беспокойтесь. Они не узнают. Видите ли, граф очень хорошо платит.
«Очевидно, граф обращался сюда и раньше, – подумала Лорен, стараясь не покраснеть. – С которыми из его многочисленных любовниц? О, лучше об этом не думать. Надо радоваться этим новым восхитительным платьям». А леди, которых она лишила их платьев, – они получат их немного позднее, успокоила она себя. На нее надели вечернее платье из кремового шелка, которое ушили в талии и немного распустили золотую отделку на ее более пышной груди.
Следующим было голубое бальное платье – едва ли в деревне устраивают балы, но она была просто ослеплена красотой платья, чтобы отказаться от него, затем были еще вечернее платье, затем два дневных. Последним оказался дорожный туалет сине-зеленого цвета.
– Какая удача! – воскликнула модистка. – Он может быть готов прямо сейчас, требуется лишь подогнать по фигуре лиф и чуть ушить в талии.
У Лорен кружилась голова от счастья, что она избавится от своих выцветших черных платьев, которые так долго носила.
– Надо заглянуть к модистке-шляпнице, – вслух подумала она, – и еще нижнее белье и, полагаю, туфли…
– Ну, уж нет, – возразила, нахмурившись, мадам Дюпре. – Они придут к вам, мадам Смит. Когда мы покончим с платьями, придет мастер с соседней улицы и снимет мерки.
И он пришел в сопровождении молодых подмастерьев, невидимых под горой шляпных коробок, которые они несли. И как приятно было выбирать из великого множества хорошеньких шляпок! День пролетел быстро, и когда она была с ног до головы одета, она поразилась количеству одежды и аксессуаров, необходимых для пребывания в деревне в течение всего лишь нескольких недель, и почувствовала, как она устала.
Единственный раз, когда она осмелилась возразить и сказать, что ей не надо так много вещей, Боксел, время от времени заглядывавший в примерочную проверить, как проходит примерка, мгновенно рассердился на нее:
– Вы хотите опозорить графа своим бедным видом?
– О нет, конечно, нет, – вспыхнув, пробормотала она. Она напомнила себе, что не может позорить графа или вызвать осуждение Боксела.
Когда все покупки были сделаны, большую часть отослали в особняк графа, и только несколько вещей она взяла с собой. Боксел сурово посмотрел на нее:
– Полагаю, вы возвращаетесь в особняк графа?
– Нет, – не задумываясь, ответила она. – Я присоединюсь к вам утром.
