Зелено-огненные глаза разбудили мимолетное воспоминание об Эгейском море, у которого Питер один раз отдыхал в обществе греческой принцессы.
Склонившаяся над ним большеглазая чародейка оказалась чертовски хороша: ее пышные темно-каштановые волосы пылали в лучах заходящего солнца, и, конечно же, такая красавица никогда не ступала на землю, покрытую конским навозом.
Тем не менее, когда взгляд Питера снова скользнул по этому прелестному видению, он начал подозревать, что оно все-таки не столь уж эфемерно и недоступно. Когда девушка, совершенно неожиданно для него, чуть не опрокинулась назад, ее подол высоко поднялся над коленями, а масса нижних юбок маняще завихрилась вокруг стройных лодыжек.
Питер на долю секунды закрыл глаза и судорожно вздохнул. Так кто же перед ним – пастушка или богиня? Ангел-мучитель или легкий эльф?
Потом он увидел, как нежданное видение, воплотившее в себе идеал женственности, поднимается на ноги, и шорох ее нижних юбок заставил его подумать об ангеле, расправившем крылья в ореоле света. Теперь Питер был совершенно уверен в том, что он, умерев, попал в рай…
И тут она сунула свой нежный пальчик, который он только что целовал и ласкал, себе в рот.
О'Рурку этот жест представился одновременно и невероятно невинным, и страшно соблазнительным. По его телу снова пробежала волна желания. Право, он совершенно безнадежен: не может контролировать себя даже в присутствии самого что ни на есть небесного создания.
– Ну что, дочь? – Вопрос сопроводил нетерпеливый тычок сапога в ногу О'Рурка.
При виде хмурого мужчины, стоящего рядом, с его прекрасным видением в ярко-синем платье, Питер нахмурился. Облака табачного дыма поднимались вокруг густых прядей взлохмаченных рыжих волос, а из-под густых темных бровей нa него устремляла пронзительный взгляд пара таких суровых серо-зеленых глаз, каких ему еще не приходилось видеть.
Питер закрыл глаза и застонал. Тысяча чертей! Его вернули к жизни все в том же месте – в Вирджиния-Сити, и если он хоть немного разбирается в человеческой природе, то Люцифер и его доченька придумали для него нечто такое, что непременно сделает его жизнь адом на земле!
Кэтрин постаралась стряхнуть с себя затуманившее ее разум наваждение; сейчас от произнесенного ею ответа, возможно, зависело все ее будущее, а то, что лежавший на земле мужчина был внешне похож на идеал всех женщин, еще не означало, что уже через неделю он не сможет превратиться в ее самый страшный кошмар!
Пытаясь взвесить все «за» и «против», Кэтрин оказалась и очень сложном положении. Хоумер был полон решимости выдать ее замуж – так почему бы, в конце концов, ей не оставить за собой хоть какую-то власть над собственной судьбой?
Несмотря на то, что распростертый в навозе херувим явно перебрал спиртного, ямочки на щеках позволяли предположить, что у него есть чувство юмора и он довольно умен. Что, если заключить с этим человеком договор и заплатить за временное использование его имени? В результате она сможет получить приличное финансовое обеспечение от отца и сбежать из этого проклятого городишки. Кэтрин напомнила себе, что ей всегда хотелось побывать в Сан-Франциско: оказавшись там, она добьется признания брака недействительным и оттуда на поезде уедет в Чикаго, где ее ждет не дождется Кларенс.
Поздравив себя с тем, что ей удалось найти такой замечательный способ перехитрить отца, Кэтрин обошла вокруг претендента на ее руку, внимательно рассматривая незнакомца со всех сторон. Хорошо хоть, что стоять рядом с ним в церкви будет не слишком стыдно. Лицо молодого человека выглядело осунувшимся: несомненно, удача ему изменила и у нее не возникнет трудностей с получением его согласия.
– Хорошо, отец, – громко произнесла Кэтрин. – Я выбираю вот этого.
«Выбираю этого»? Что, черт подери, происходит?! Питер вновь медленно приоткрыл глаза, потом с трудом сел.
И в эту же секунду его облили ведром воды из конской поилки.
– Осторожнее, черт! – возмущенно воскликнул он и снова лег.
– Эй ты, дурень, моя дочь выбрала тебя, – сообщил ему ворчливый голос откуда-то сверху, и Питеру показалось, что это голос самого провидения. Он осторожно моргнул, припоминая, не напился ли он настолько сильно, чтобы соблазнить дочь этого незнакомого ему человека.
– Нет уж, ее вы на меня не повесите, – решительно заявил Питер, предполагая игнорировать странную пару до тех пор, пока она не удалится. – Убирайтесь, я свои права знаю, и сейчас мне точно положено пара часов спокойствия!
– Сначала нужно его как-то привести в чувство! – услышал он шепот девушки.
– Хорошая мысль, Кейт, – согласился сопровождавший ее мужчина. – Эй, Махоуни! Как насчет того, чтобы помочь мне доставить этого балбеса ко мне домой?
– Это возможно, – лениво сказал Махоуни. – Правда, Уилл?
Его напарник молча кивнул, и тут же за Питера ухватилось несколько рук. Взлетев в воздух, он почувствовал, что падает и через секунду окунается с огромной скоростью… в чертову поилку для коней!
Вынырнув, Питер принялся энергично отплевываться и размахивать руками. Более неприятной ванны ему еще не приходилось принимать. Стряхивая с глаз мокрые пряди волос, он вылез из поилки, доковылял до середины улицы и вдруг почувствовал себя трезвым как стеклышко.
– Дьявольщина! Что вы себе позволяете? – взревел Питер, и его звучный рык заставил деревянные ставни и дождевые лохани по всей улице отозваться гулким эхом.
Подняв кулак и расставив ноги, чтобы надежнее удерживать вертикальное положение, Питер поискал глазами своих мучителей.
– Кажется, он уже лучше соображает, папенька, – неожиданно раздался поблизости елейный голосок, и та, которая еще недавно представлялась ему ангелом, протянула руку в его сторону. – Как поживаете? Я Мэри Кэтрин Макгиллакатти, а вы?
– Питер Кейси О'Рурк, – недовольно пробормотал Питер и, неожиданно для себя сжал ее руку, а затем резко потянул ее на себя.
Когда ее туфелька соприкоснулась с его сапогом, он легко подхватил ее за бедро и поднял вверх.
Чувствуя, что потеряла контакт с почвой, Кэтрин истошно завопила:
– Папенька! На помощь!
Лишь когда Питер начал медленно ее опускать, Кэтрин поняла, где сейчас окажется, и, к своему ужасу, не ошиблась.
– О Боже! – Она мгновенно почувствовала, как зеленая тина и какие-то ошметки из поилки просачиваются сквозь чудесную ткань модного платья, совсем недавно выписанного из Парижа.
Теплая жижа неотвратимо проникала сквозь ее нижнее белье, заставляя вспомнить о мерзких тварях, живущих в тине.
– Фу! Ой! Караул!
Кэтрин отшвырнула крошечную ящерку и стала весьма неизящно выбираться из деревянного корыта, пока наконец не ступила на землю, проливая вокруг себя каскады мутной воды.
