По красивому восточному ковру Мора подошла к столу и внимательно изучила предметы, лежавшие на столешнице. Чернильница, ручки, металлические перья, какие-то письма от семейного адвоката… Но ничего такого, что было бы написано рукой самого виконта.
Черт! Как же так? Девушка принялась рыться в ящиках стола. Время шло, Мора очень нервничала, ведь каждая секунда имела для нее особое значение… Она уже начала паниковать, когда в последнем выдвинутом ящике ее пальцы наткнулись на гроссбух в кожаном переплете, лежавший под свежевыстиранными носовыми платками.
Это была бухгалтерская книга. Едва сдержав победный клич, Мора извлекла ее со дна ящика, положила перед собой на стол и раскрыла. Затем с все возрастающим волнением вытащила из внутреннего кармана плаща мятый, многократно сложенный листок пожелтевшей почтовой бумаги и поднесла его вплотную к странице, на которой виконт оставил несколько записей. Так, теперь при свете лампы можно сравнить два почерка.
«Если ты не будешь моей, то станешь ничьей…»
Эту записку, вложенную в мамин дневник, Мора обнаружила две недели назад и с тех пор много раз читала и перечитывала ее. И каждый раз ее охватывало дурное предчувствие, а по спине бегали мурашки. Но сейчас она заставила себя не обращать, внимание на смысл написанного и полностью сосредоточилась на сравнении двух рукописей.
Ничего общего. Девушка удивленно и разочарованно перевела взгляд с письма, которое держала в руке, на гроссбух. Не может быть! А ведь она была так уверена! Ей казалось очевидным, что именно Дэнскомб — автор записки. Но нет, его почерк был гораздо разборчивее. Ровные строчки, пересекавшие страницу, изобиловали завитушками, обычно несвойственными мужскому письму. Что же теперь делать?
— Так-так, и что это там у нас, а?
Пьяный мужской голос заставил Мору испуганно охнуть и резко вскинуть голову. На пороге комнаты маячил мужчина. Руки его были скрещены на груди, ноги широко расставлены. Понимающе ухмыляясь, он смотрел на девушку.
Несмотря на маску, прикрывавшую его лицо, и жидкие каштановые пряди, которые выбились из косички и упали на скулы, она его узнала.
Это был лорд Куинси Страттон, сын виконта.
Мора с ужасом смотрела на него. Она была настолько потрясена, что даже не пыталась хоть как-то объяснить свое присутствие в кабинете его отца. Страттон вошел в комнату, сделал несколько шагов вперед и, скривив губы в похотливой улыбочке, заметил:
— Если ты хочешь стащить серебро, моя сладкая крошка, то я вынужден тебя огорчить — ты не туда попала. Столовая в западном крыле.
Мора проворно сунула письмо обратно в карман, радуясь, что сообразила надеть плащ с капюшоном. В нем было жарко и неудобно, зато можно закутаться и успешно спрятаться. Теперь оставалось только одно: постараться не выходить на свет и молить Бога, чтобы Страттон не узнал ее.
Если это случится, ей несдобровать!
Облизнув пересохшие губы, она прочистила горло и ответила на его замечание писклявым, чуть придушенным голоском глупой жеманницы, совсем непохожим на ее обычный голос:
— Простите, милорд. Я искала одного джентльмена — моего приятеля, который сопровождал меня на этом вечере. Но, кажется, я немножко заблудилась.
— Дж-жентльмена приятеля, говоришь? — Даже в тусклом свете лампы она видела, как красны его глаза, выглядывавшие из прорезей маски. А невнятная речь только подтверждала: Страттон сильно пьян. — Ничего себе дж-жентльмен, оставил такую хорошенькую леди одну!
— Ну что ж, придется поискать в другом месте. — Осторожно обогнув стол, она кинула быстрый взгляд на открытую дверь. До выхода всего несколько шагов. Только бы удалось проскочить мимо него… — Еще раз простите меня, милорд. Разрешите, я пройду.
Изо всех сил, изображая спокойствие, которого в тот момент ей сильно не хватало, девушка двинулась вперед, не сводя глаз со спасительного коридора. Она уже было, поверила в то, что Страттон действительно даст ей уйти, но он вдруг резко схватил ее за запястье, заставив остановиться.
— М-может, я тебе помогу? Дом большой, а я не хочу, чтобы ты опять заблудилась. — Он притянул Мору к себе, обдав ее щеку зловонным дыханием. Сочетание алкоголя и немытого мужского тела было таким омерзительным, что ее чуть не стошнило. — Давай сначала заглянем ко мне в спальню?
Ее желудок скрутило от страха. Она изо всех сил толкнула Страттона ладонями в грудь, пытаясь хоть немного отдалить его от себя. Но это не подействовало — мужчина остался неподвижен как скала. Притянув Мору ближе, он выпустил ее запястье и обхватил девушку за талию, расплющив мягкие груди своим широким торсом. Она в панике почувствовала, как что-то твердое уперлось ей в живот.
— Прошу вас, милорд, — прошептала она, извиваясь в его медвежьих объятиях и лихорадочно соображая, как ей выбраться из столь щекотливого положения.
— Проси, милая, я все тебе дам, — проворковал он с пьяным смешком. Страттон нащупал грудь девушки сквозь ткань плаща и грубо сжал ее. Мора застонала от боли. — Да, моя сладкая. Это именно то, что я хочу услышать. Подожди еще немного, и я заставлю тебя выкрикивать мое имя.
С этими словами он начал теснить ее к мягкому бархатному дивану, стоявшему возле дальней стены.
Мора вдруг вспомнила прошлый сезон, темную беседку и того же мужчину. Тогда он лапал и тискал ее так же нагло, как сейчас.
«Не надо корчить из себя недотрогу! Я-то знаю, что ты ничем не лучше своей распутной мамаши».
Маленькая искорка праведного гнева, горевшая где-то в глубине ее души, разгорелась яростным пламенем. Она изо всех сил ударила каблуком по щиколотке и одновременно ткнула локтем в солнечное сплетение.
Выругавшись, он отпустил ее и схватился руками за живот. Мора увидела, как быстро краснеет и наливается яростью его лицо, и проворно отскочила подальше.
— Ах ты, сучка! Да я тебя…
— А ну-ка остынь, Страттон!
При звуках этого глубокого баритона по телу Моры разлилось знакомое волнующее тепло. Она быстро обернулась, уже зная, кого увидит на пороге кабинета.
Ну конечно! Только его здесь не хватало! Разумеется, в данной ситуации он являлся ее спасителем, но почему именно он?
Опершись массивным плечом о косяк, граф Хоксли небрежно стоял в дверях и с непроницаемо-задумчивым выражением наблюдал развернувшуюся перед ним сцену.
— Кажется, леди ясно дала понять, что ты ее не интересуешь, — заметил он, не сводя взгляд со Страттона. Несмотря на расслабленную, почти беспечную позу, в его состоянии ощущалось почти осязаемое напряжение. Она догадывалась, что он вовсе не так беспристрастен, как кажется. — Дам тебе хороший совет: потренируй свою технику обольщения на ком-нибудь другом, не таком упрямом, а эту девушку оставь мне. В отличие от тебя я умею обращаться со своенравными красотками.
Услышав это, сын виконта заметно ощетинился и распрямился.
