«Все-то ты врешь!» — произнес ее внутренний голос.
Глава 3
Когда они на следующее утро пили какао, Пруденс с пристрастием расспрашивала Диану о подробностях прошедшего вечера.
— Дай мне посмотреть твою танцевальную карточку, — попросила она.
— Я… не сохранила ее, — быстро нашлась Диана.
— Ты не сохранила ее в память о твоем дебюте в «Алмаке»? — возмутилась Пруденс.
— Она была заполнена. Я танцевала с Уильямом Лэмбом, лордом Эшли, лордом Крэнвилем… и с Питером.
— Питером Хардвиком? — быстро спросила Пруденс.
— Нет, Питером Каупером.
Пруденс забеспокоилась. Ни одного танца с Хардвиком! А ведь они с Ричардом уже совсем приручили его. Она должна сказать что-то такое, чтобы разочаровать Диану в Питере Каупере.
— Довольно толстый молодой человек.
Диана подумала, что на месте тетки она бы помолчала.
— Ты упоминала Питера Хардвика? Ты его знаешь? — как бы между прочим спросила она.
— Ну… Ричард ведет для него какие-то дела по недвижимости.
— А, понятно… — ответила Диана.
— Ты с ним танцевала?
— Нет.
— А он тебя приглашал? — поинтересовалась Пруденс.
— Да, — призналась Диана.
— Тогда почему же ты не пошла с ним танцевать? Он очень приличный молодой человек.
— В самом деле? — Губы Дианы дрогнули в улыбке при воспоминании о Питере.
— Не могу поверить, что ты ему отказала!
— По правде сказать, я еще не очень уверенно чувствую себя в танце. С Уильямом и другими это не имеет значения, они все такие молодые, а Питер Хардвик совсем другое дело.
Пруденс облегченно вздохнула. Он явно понравился Диане.
— Что тебе требуется, так это еще несколько уроков танцев у мадам Лайтфут.
— Да, я согласна, Пруденс. У меня урок сегодня днем. Ты можешь обойтись без Бриджет?
Диана как завороженная стояла в зеркальной комнате. Белая туника казалась легче пуха. Юбка, сделанная из кисейных шарфов, неровной пеленой едва прикрывала бедра. Одно плечо смело обнажено, подчеркивая красоту золотых амулетов. Маленький золотой колчан со стрелами удерживается на спине лентами, крест-накрест перевязанными под пышной грудью. Ремни сандалий тоже крест-накрест пересекают лодыжки, подчеркивая стройную длину ее ног. На макушке украшенная драгоценными камнями узкая лента перехватывает волосы, и они каскадом струятся по ее спине до самых ягодиц. Она не только выглядела богиней, она и ощущала себя ею.
— Маскарад в пятницу вечером, — напомнила Аллегра.
— Нет, я не могу, — с грустью отказалась Диана.
Аллегра протянула ей маску с крылышками и веерообразным хвостом, сделанными из перьев голубей. Когда она ее надела, то поняла, что никто не сможет ее узнать. Брошенное Аллегрой семя начало давать ростки.
— А вы со мной поедете? И как я отделаюсь от Пруденс в пятницу вечером?
Когда Диана вернулась на Гросвенор-сквер, на столике в холле лежало полдюжины визитных карточек. Она быстро просмотрела их, отыскивая одно имя. Щеки ее слегка порозовели, когда она нашла то, что искала. А когда Пруденс протянула ей небольшой букет из розовых бутонов и цветного горошка, щеки Дианы вспыхнули румянцем.
— Питер Хардвик, как мило, — безразлично произнесла она, пытаясь скрыть удовлетворение;
— Довольно бесцеремонный, — заметила Пруденс в надежде, что Диана начнёт протестовать. Но, к ее огорчению, Диана с ней согласилась.
— Да, он такой — Она уткнулась носом в букет, вдыхая тонкий аромат.
На следующее утро мадам Лайтфут нанесла Пруденс визит. Жесткий корсет делал ее такой же несгибаемой, как и ее трость. Она напоминала вдовствующую королеву. С застывшим лицом и затаив дыхание, Диана прислушивалась к разговору.
— Леди Мелборн и леди Бессборо настаивают, чтобы я дала их дочерям дополнительные уроки в надежде, что они превзойдут других моих учениц-дебютанток. Но мои правила запрещают мне оказывать предпочтение кому-либо из учениц. Именно поэтому я прошу вас разрешить Диане прийти ко мне в студию в пятницу вечером.
— Ваши этические принципы достойны всяческих похвал, мадам Лайтфут.
Диана закашлялась, поперхнувшись.
— Я буду тебя сопровождать, Диана. Ты не можешь выходить из дома одна после наступления темноты.
— Я возьму карету, — быстро предложила Диана, — и пусть Бриджет поедет со мной. Не могу же я заставлять тебя сидеть и ждать меня несколько часов!
Пруденс неуверенно взглянула на мадам Лайтфут. Ее правила достаточно строги, кому, как не ей, знать, что прилично, а что нет.
— Другие мои ученицы тоже приедут в каретах. Служанки в качестве дуэньи достаточно.
Когда Пруденс капитулировала, мадам Лайтфут поднялась, чтобы удалиться. Она слегка наклонила голову в сторону ученицы.
— До завтра.
— До завтра, — мрачно повторила Диана, но в душе у нее все вскипало, как игристое шампанское.
У студии на Шеперд-маркет Диана оставила Бриджет с Джеймсом, кучером. Она знала, что они симпатизируют друг другу, хотя под бдительным оком Пруденс притворяются, что это не так.
Аллегра выглядела великолепно в ярком платье розовато-лилового цвета, который модницы называют пурпурным. Диана была счастлива, что на этот вечер мадам Лайтфут испарилась вместе с унылым париком и китовым усом.
— Входи, дорогая, — пригласила Аллегра. — Я как раз заканчиваю подкрашиваться.
Когда Диана вышла из гардеробной в своем костюме, она, замерев, принялась наблюдать, как Аллегра наносит черную краску на веки.
— А я не могу воспользоваться чем-нибудь для губ?
— Разумеется. И еще немного сандаловых румян на щеки. Я знаю, из-под маски будут видны лишь губы, но я считаю, что легкий макияж придает женщине уверенность в себе.
Диана пришла в восторг от результатов своих усилий и осмелела настолько, что наложила серебристо-фиолетовую краску на веки.
— Voila! Богиня до кончиков ногтей, — объявила Аллегра, набрасывая на плечи своей протеже ее длинную накидку. — Мы можем поехать в твоей карете, если слуги не болтливы.
— У нас полное взаимопонимание, — заверила ее Диана.
Аллегра взяла большой веер из страусовых перьев, выкрашенных в темно-пурпурный цвет. И хотя в моде были маленькие веера, Диане пришлось признать, что веер Аллегры выглядел потрясающе. Он как бы говорил своим собственным языком.
— Оксфорд-стрит, — сказала Диана Джеймсу, а Бидди быстро открыла дверь кареты, не в силах оторвать глаз от Аллегры.
Движение по Оксфорд-стрит было таким интенсивным, что она оказалась забитой до самой Бонд-стрит. Кареты, пытавшиеся добраться до «Пантеона», запрудили все главные улицы.
