Он ослепительно улыбнулся ей:
— Спасать меня становится привычкой, мисс Темпл.
У нее участился пульс. Его улыбка пронзила ей сердце. Он красив, как греческий герой. Крепкая шея поднимается над искусно повязанным шейным платком, жилка у горла бьется ровно. Иззи чувствовала, как тепло его тела просачивается сквозь юбки ей в колени, и с трудом подавила дрожь. Она вспомнила жар его рук на себе в ту ночь, и эти воспоминания привели ее в замешательство.
Что же она чувствовала? Она чувствовала слабость и силу одновременно, страх и в то же время смелость. Иззи восхищенно смотрела ему в глаза. Они были так близко.
Они золотые, размышляла она. Вовсе не карие. Цвета старого золота, как отполированные сокровища из какого-нибудь найденного древнего клада. Сверкающие золотом, как сверкают, должно быть, глаза тигра.
— Я же просила вас не улыбаться мне, — прошептала она. — Теперь я не могу вспомнить, о чем мы говорили.
Блэкуорт ухмыльнулся и сел.
— Ну вот. Так почему вы считаете, что бал будет унижением для вас? Некоторые находят мое сопровождение приемлемым, даже желанным.
Иззи отмахнулась от него:
— Ах, дело не в вас. — Она подошла к окну, сцепив руки за спиной.
Она надеялась посетить несколько светских раутов в качестве дуэньи Милли. Последние месяцы были заняты приготовлениями к дебюту юной дочери Маршвеллов. Благодаря дальнему родству через покойную мать Иззи Маршвеллы занимают вполне сносное положение, чтобы надеяться на аристократический брак для своей девочки.
Иззи вздохнула, вспомнив изысканные ткани и ленты, которые ее юная кузина выбрала для своих платьев. Денег не жалели, ибо роль Милли заключалась в том, чтобы удачно выйти замуж и повысить общественный и финансовый статус Маршвеллов.
Даже Иззи получила новое платье. Темное и мрачное, скорее подходившее восьмидесятилетней старухе. Чем проще платье, сказала Хильдегарда, тем оно практичнее и носится дольше.
Иззи тоскливо оглядывала воздушно-кружевной наряд, который ее юной кузине подгоняли по фигуре. Платье было чересчур помпезное, но это было бальное платье девушки — то, чего у нее самой никогда не было.
Сделав глубокий вдох, Иззи старалась сохранить самообладание.
Объяснять это будет так же унизительно, как и испытывать. Ну что ж, ничего не поделаешь.
— Лорд Блэкуорт, от вашего внимания не могло ускользнуть, что я не красавица. Мне это хорошо известно. И на балу это станет очевидно. Думаю, вы должны понять, насколько очевидно. Как вашу невесту, меня будут очень пристально разглядывать. Все взоры будут обращены на нас, и контраст… ну что ж, я сделаю это, конечно, как обещала, но не надейтесь, что мне это понравится. — Она устремила взгляд в окно, не в силах посмотреть на него.
— А вы полагаете, что все женщины на балу будут красивы? — спросил Блэкуорт. Если бы красота была критерием, половина высшего света оказалась бы исключенной. Нахмурившись, он изучал ее, стоявшую у окна, освещаемую светом, льющимся сквозь раздвинутые шторы. Клубок противоречий, состоящий из глупых страхов и неженской смелости.
— Конечно. Красивые леди и красивые платья, а я буду как бельмо на глазу.
То, как монотонно произнесла она эту фразу, звучало почти как урок, механически заученный в классе.
— Чепуха. Мисс Темпл, взгляните на меня. Она повернулась, но глаз не подняла.
— Скажите, леди Черримор красива?
— Не особенно, хотя у нее есть некоторые эффектные… достоинства. Но она старше и замужем. И больше не выставляется напоказ.
— Что ж, очень хорошо, давайте возьмем мисс Черримор. — Более некрасивой девушки еще свет не видывал, по мнению Эппи.
Страх исчез из ее глаз, но тут же вернулся.
— И все же она так красиво одета. Ее можно принять, потому что она прекрасно вписывается в свое окружение.
Он по-прежнему не понимал. А хотел понять. И не переставал думать об этом, что ему не свойственно. Эта женщина заинтриговала его своим легкомысленным пренебрежением к свету в одних аспектах и чересчур серьезным отношением в других. Он хотел, чтобы она увидела и узнала ту сторону жизни, которой была лишена.
Он подошел к ней сзади, взял ее за руку и повернул лицом к себе. Глядя на макушку уродливого чепца, мягко проговорил:
— Моя дорогая, вы тоже будете красиво одеты и тоже будете приняты. Ну, с чего вдруг такое нежелание? Просто наденьте свое самое красивое платье, а об остальном предоставьте позаботиться мне.
Она шмыгнула носом.
— Оно на мне.
Он с ужасом взглянул на нее. Этого не может быть! Такое платье даже для служанки не годится.
У нее нет бального платья? Очевидно, вообще нет платьев, кроме того, что на ней. Его отвращение к Маршвеллам усилилось. Есть ли предел подлости и низости этих людей?
И это тоже он может исправить. Улыбаясь, Эппи представил ее в чем-нибудь голубом и воздушном. Она миниатюрная и, судя по руке, тонкокостная. В крайнем случае, она будет выглядеть как светская дама, а этого вполне достаточно, решил он.
— Если я пообещаю, что позабочусь обо всем, вы пойдете? — спросил он.
Она кивнула.
— Моя дорогая Элизабет. Я никому не позволю унизить вас. Вы мне верите?
— Я верю, что вы постараетесь. — Она улыбнулась, затем овладела собой и смерила его притворно-возмущенным взглядом. — Лорд Блэкуорт, я потрясена: вы делаете предложение женщине, даже не узнав ее имени.
— Что? — Она вновь оставила его позади со своим быстрым и острым умом. Еще секунду назад она казалась потерянной — и вот уже стоит перед ним в вызывающей позе, подбоченившись.
— Меня зовут не Элизабет, а Изадора. — Иззи, смеясь, изменила позу и состроила гримасу. — Почти так же ужасно, как и Эппингем, я думаю. О, Бог мой, наверное, вам нравится ваше имя. Уверена; оно имеет для вас какое-то значение. — Иззи смущенно взглянула на него.
Блэкуорт усмехнулся:
— Нет, я терпеть не могу свое имя. Всегда не выносил. Хотя у моего брата имя было еще хуже.
Она вскинула бровь:
— Хуже?
— Мандельфред.
— Мандельфред? И Эппингем?
— Мой отец настоял. — Выражение забавного ужаса на лице Иззи вызвало у Блэкуорта улыбку. — Но вы должны привыкать к нему, Изадора. Если мы собираемся убедительно изображать помолвку, вы не можете избегать его, все время, обращаясь ко мне «милорд». — Он взял ее за руку, подвел к канапе, и они снова сели.
— О Боже. Вы заметили. Прошу прощения, но я просто не могу с серьезным лицом называть вас Эппингем. Нам надо найти какую-нибудь альтернативу.
— Ну, близкие мне люди называют меня Эппи… Иззи фыркнула, зажав рот ладонями, и смущенно отвернулась.
