Теперь, спустя восемь лет, Лори снова была одна. Временами она многое готова была отдать, чтобы кто-нибудь разделил ее печали и радости.
И все-таки рядом был такой человек — Кэрсон.
Выехав из гаража, Лори остановилась у кафе-мороженого, куда она вместе с тремя одинокими мамашами иногда захаживала, чтобы на время забыть о проблемах и насладиться беседой и кондитерскими вкусностями, изобилующими калориями, но такими необходимыми женщинам.
Не так уж весело жить в одиночестве.
Лори подъехала к кафе. Оно было все еще открыто. Но все столики напротив окна оказались занятыми. Она задержалась только на минуту и нажала педаль газа. Кафе осталось лишь отражением в зеркале заднего вида.
Интересно, подумала Лори, что делают эти женщины сегодня вечером и считают ли они свое материнство столь же прекрасным, как это было вначале?
Господи, откуда такие дурацкие мысли? Может быть, предстоящее рождение ребенка и материнство до смерти ее пугают?
Она остановилась на красный свет. Руки скользили по рулю.
Нужно включить фары ночного света, подумала она.
Сейчас ей казалось, что она беременна всю жизнь. Долгое ожидание неизвестного. И вдруг она поняла, что боится — боится быть ответственной за кого бы то ни было, кроме себя самой.
— Я знаю, что тебя волнует, Анжела, — прошептала она, глядя в темноту и выжимая педаль газа.
Сейчас Анжела чувствует себя несчастной и одинокой. Возможно, если она позвонит девочке и побеседует с ней и если договорится о встрече с врачом, Анжела не будет так страдать.
В следующий момент Лори внезапно сообразила, что не знает телефонный номер Анжелы. Ко всему прочему она не знала даже, где живет девочка, и как зовут ее маму, так что никакой справочник ей не поможет.
Но телефонный номер Анжелы, возможно, есть в компьютере Кэрсона.
Лори развернулась на сто восемьдесят градусов и поехала в сторону Центра.
* * *
На машине от ее дома до Центра Святой Августины было около пятнадцати минут, но здесь был совершенно другой мир. Узкие улицы, неприветливая, мрачная атмосфера. Окна зданий смотрели на проезжающие машины угрюмо. Уличные фонари скорее отбрасывали тени, чем освещали дорогу. Когда Лори оказывалась здесь, она почему-то становилась печальной.
В таком месте выросли Курт и Кэрсон, подумала Лори. И они всегда хотели забыть об этом.
Только Кэрсон вернулся сюда. Это был его выбор.
Впереди Лори увидела Детский центр Святой Августины. Окна, где находился офис Кэрсона, были освещены. Она взглянула на часы. Было больше восьми.
Что Кэрсон делает в такое время на работе?
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Парковка была почти пустой, если не считать полуразвалившегося грузовичка Кэрсона. Другая его машина, седан, стояла в гараже дома. Да сзади приютился старенький «бьюик-скайларк», который он любовно ремонтировал последние три года. У Лори было ощущение, что починка машины успокаивает его.
Каждому человеку нужно отвлечься, подумала она.
Поставив машину за пикапом, Лори захлопнула дверцу и прошла в здание. С чувством неприятной озабоченности она вошла в офис. Проникающий свет манил и завораживал.
На мгновение она замерла у двери, наблюдая за Кэрсоном и стараясь быть при этом непредвзятой. Кэрсон — очень симпатичный мужчина, подумала она. Он выглядел привлекательнее, чем Курт. Зрелость и непреклонность украшали его лицо. Это был уровень, которого Курт не достиг.
Прежде Кэрсону недоставало вкуса к жизни, решила она. Счастливых и горестных переживаний. Контрасты всегда полезны.
Сейчас казалось, что на плечах его лежит груз мировых проблем. Груз, который он ревниво оберегает. Кэрсон О'Нил ни с кем не делил свои обязанности и никому их не передавал. Он считал, что со всем должен справиться сам.
Кэрсон поднял глаза. Ему показалось, что на него кто-то смотрит, но он не ожидал увидеть Лори. Если он и удивился, увидев ее, то не показал ей этого. Он оставил бумаги, которые разбирал, и присел на стол.
— Похоже, мне не удалось от тебя избавиться, да? — Вдруг он понял, что уже очень поздно. Как она вошла в Центр? — Я думал, что запер дверь.
— Да, ты запер. Но у меня есть ключи, помнишь? — Она позвенела ключами и убрала их в сумку.
Он коротко рассмеялся.
— Это научит меня не раздавать ключи всем подряд.
— Как настроение? — поинтересовалась Лори. Она заметила, что он не улыбается и хочет закончить разговор.
Кэрсон сел на стул и развернулся, глядя на счета, которые никогда не убывали. Основное его занятие в последнее время — сплошная работа, никакой личной жизни.
— Вечный поиск денег — моя основная забота.
Она подошла к его столу и взяла верхнюю бумажку. Это был счет от электрической компании. Под ним лежал счет за телефон. Оба были просрочены. Она догадывалась, что это не единственные счета.
Положив их обратно, Лори подняла глаза.
— Серьезные проблемы?
Он опустил голову. Времена сейчас сложные. Люди относятся к благотворительности осторожно. Центр Святого Августина не имел громкого имени и не был среди первых ни в одном из списков. Если он закроется, этого никто не заметит. Никто, кроме детей, для которых он был спасением.
Кэрсон вздохнул.
— Это больше чем проблема. Это глобальное бедствие.
Он посмотрел на цифры на мониторе компьютера. Там ничего не изменилось.
— Я пытаюсь справиться с ценами две тысячи третьего года при бюджете пятидесятых годов прошлого века.
Его сердце наполнилось грустью. Он был из тех симпатичных парней, которые нравятся независимо от того, как выглядят. Даже если они печальны. Она твердо верила в то, что перед рассветом всегда темнеет. Ему было о чем грустить. Только каким-то чудом он нашел деньги меньше чем за месяц. И вдруг появились другие счета, затем следующие… Да еще его печальное одиночество.
Лори улыбнулась ему:
— Я думаю, это как раз как в мультфильме о Микки Рунни, когда он прыгает на стол и кричит: «Эй, ребята, давайте сохраним наш старый мир, разыграв комедию!»
Самое смешное, что Кэрсон понимал, о чем она говорит. Как-то раз она заставила его посмотреть один из этих старых мультфильмов. Когда Курт был еще жив. Тогда его брат вернулся с тяжелым гриппом из какой-то поездки с целью быстрого обогащения. Это было как раз после того, как Кэрсон взял на себя руководство Центром, и Жаклин от него ушла. Лори тогда приготовила куриный суп, и видеокассеты в тот вечер оказались очень кстати.
Кэрсон нахмурился. Ему совсем не хотелось вспоминать сейчас о старом мультике.
— Неужели, люди правда смотрели такие фильмы?
