— Сходи за кофе, — попросил он. — Я займу столик. Мне обычный кофе, без всех этих фокусов. Крепкий, с нормальным молоком, а то взяли моду разбавлять да обезжиривать все подряд.
— Сейчас вернусь. Отдыхайте и наслаждайтесь видом. — И Джек указал на дивную панораму реки, окруженную зеркальными зданиями, которые отражали тусклое солнце ранней весны.
Скоро он вернулся с двумя стаканами, над которыми поднимался ароматный пар. Также он счел необходимым прихватить два миндальных бисквита с прослойкой из молочной тянучки. Жевать их можно бесконечно долго.
— Угощайтесь, — сказал детектив, улыбаясь до ушей, ведь шеф, похоже, испугался, увидев стакан с кофе, заботливо обернутый бумажной салфеткой. — Малькольм, вам нужно перешагнуть в новый век. Мы больше не пьем кофе чашками, мы пьем или латте, или капучино, или эспрессо. Поверьте моему слову, это вкусно.
— Что-то ты развеселился. Случайно не из-за той барышни под хмельком, что так и стреляет в тебя глазами? — с легкой завистью спросил Малькольм.
— Да она милашка! Спасибо, что обратили мое внимание, шеф. И пока вы не спросили — нет, она не школьная учительница, как могло показаться издалека… И у нее абсолютно никаких дел с полицией, и не похоже, что она замышляет преступление, поэтому, думаю, я в полной безопасности. — Джек говорил легкомысленным голосом, но оба знали, что у этого веселья горький осадок.
— Снова открытки?
Джек мрачно посмотрел на шефа.
— Последнюю получил девять недель назад. Я уже отдал ее ребятам из лаборатории. Но она слишком умна, чтобы оставлять отпечатки пальцев.
— Анна МакЭвой — умная женщина, но, в конце концов, все совершают ошибки. Да ты и сам это знаешь.
Джек сделал глоток кофе и ничего не ответил, только кивнул. И так понятно, что Анна все еще преследовала его. Последняя большая операция, к которой привлекался Джек, называлась «Дунай». Они тогда расследовали серию убийств. Преступник выбирал весьма необычные жертвы по всей южной Англии, а потом выяснилось, что за всем этим стояла женщина, с которой он встречался. Она избежала ареста и теперь была объявлена в международный розыск.
— Мне известно, что твоя команда негласно была на ее стороне. Да и я тоже. Но перед лицом закона она преступница, и ты знаешь, что, когда она ошибется, тебе снова придется вернуться к этому делу. Его нельзя будет передать кому-то другому.
— Сэр, я знаю правила, — тихо ответил Джек. — Когда они поймают ее… Нет, если они поймают ее, — поправил он себя, хотя в глубине души радовался, что Анна так долго водит за нос Интерпол, — я сам встречу ее и отвезу в тюрьму «Холлоуэй».
Шарп довольно кивнул. Похоже, эти слова развеяли его сомнения.
— Как дела у Эми?
Джек улыбнулся.
— Жизнь бьет ключом! Малыши растут так быстро, скоро им исполнится по два годика. Я купил веб-камеру, сестра тоже, теперь я чаще могу их видеть. А кажется, я только вчера был в Сиднее и держал новорожденных племянников на руках.
— Дядя Джек, да? — улыбнулся Шарп. — Кстати, как рука?
Оба взглянули на левую руку Джека, куда он был ранен во время бесславного дела МакЭвой. Тогда он взял отпуск на десять месяцев, уехал в Австралию к сестре, лечился там и забывал обо всем. Вернувшись в Англию, он переехал в Гринвич, совершив тем самым немыслимое для лондонца грехопадение — пересек реку. Но Джеку тут нравилось. Нравилась его квартира в григорианском стиле, нравилась элегантность южного Лондона, знаменитого своими морскими пейзажами и парусником «Катти Сарк», нравилась линия нулевого меридиана в Королевской обсерватории, от которой во всем мире отсчитывали время. Ему нравилось бегать в Королевском парке, и он никогда не упускал случая полюбоваться величественным зданием Морского музея.
— Слегка побаливает, — ответил он, сжав несколько раз кулак. — Думаю, лучше уже не будет, хотя и продолжаю физиотерапию. Хорошо, что зацепило левую руку. Мне повезло.
Шарп кивнул — очевидно, этот ответ его обрадовал. Джек знал, его проверяют. Шарп тянул время. Но рано или поздно он заговорит о деле, деле столь важном, что ради него упрямый житель северного Лондона пересек Темзу и ступил на ненавистный южный берег.
— Как тебе в Директорате профессиональных стандартов?[7]
— Команда «Призраки» — неплохие ребята. — Джек пожал плечами. — Я ловлю преступников, и мне неважно, гражданские они или полицейские.
Шарп кивнул.
— Помню, я тоже работал там, когда расследовались инциденты в дорожной полиции. Мы получили наводку от одного стажера по поводу контрабандного груза сигарет с материка, который осел в шкафчиках некоторых офицеров полиции. Эпизод доказан не был, но мне было очень непросто заниматься этой работой — подозревать своих же ребят. А для «Призраков» это обычная история. Мое первое желание было оправдывать их, а не собирать улики, чтобы быстро закрыть дело. Парни были уверены, что проводят совместную операцию с отделом таможенного контроля, никто не понимал, что это агенты отдела внутренних расследований. Я был рад, что ушел оттуда. ДПС — неудачное место для того, чтобы заводить друзей.
— К счастью, мой хороший друг Джефф Бенсон работал со мной.
— A-а, точно. Он хороший человек. — Шарп помолчал.
— Да, отдел внутренних расследований комиссариата Суффолка. У нас два офицера, отстраненных от дел и ожидающих судебного разбирательства.
Шарп нахмурился.
— Это серьезно.
— Да, все прескверно. Есть и третий офицер, который все еще под следствием. Наркотики и сутенерство.
— В Ипсвиче? Это же ярмарочный городок!
Джек пожал плечами.
— Четыре проститутки уже мертвы.
— Связано с нашими офицерами?
— Пока уверенности нет. Мы продолжаем копать.
— Что ж, я говорил с комиссаром Чальмерс. Нужно, чтобы ты вернулся.
— Что происходит?
— В городе творится неладное, Джек.
— И что мы имеем?
— На данный момент — три тела. Одно найдено десять недель назад в осушенном канале на болотах Уолтемстоу. Мужчина, о нем ничего неизвестно, и мы предполагаем, что он из восточноевропейских цыган, которые бродяжничают по югу Англии. Два других трупа найдены меньше четырех недель назад на берегу Ли, недалеко от яхт-клуба в парке Спрингфилд.
Джек нахмурился.
— Что показал осмотр тел?
— Жертвы — выходцы из Азии, вероятно индусы, но точно пока не знаем.
— Полагаю, опознать не удалось.
— Правильно, но суверенностью могу сказать, что нелегалы. Вероятно, из ночлежки. При них не было документов, отпечатки пальцев и зубов тоже ничего не дали. У одного из них, представляешь, глаза разного цвета. Кроме этой приметы, у нас ничего нет. Их не существует, пока они не попадутся иммиграционной службе.
