- Простите, господа, что не могу быть с вами до конца ужина. Дела! Бежать, бежать, бежать! — совсем как кролик из Страны чудес, закончил он.
- Как же так, Марк Борисович, ведь сегодня подают десерт по вашему выбору?! — удивилась Айседора.
- Тогда завтра за обедом вы мне сможете сказать все, что вы думаете о моих пристрастиях в еде!
Эту фразу Марк Борисович произнес уже на ходу.
- Вы бы хоть сказали, куда так спешите? — не унималась Айседора, кутаясь в свой шарф.
- Свидание… Свидание… Бэль фам… Бэль фам… — только и слышалось то у одного, то у другого столика — как видно, Марк Борисович не делал секрета из своей личной жизни.
- Вы ему верите? — спросил господин, двойник Пресли, у родоначальника советского джаза.
- А почему бы и нет, — пожал плечами Утесов. — Десерт, кстати, не такой уж плохой. А если его вкус в отношении женщин такой же хороший, то нам остается ему только позавидовать. Чтоб мы так жили, как он бегает по девочкам!
Тем временем Марк Борисович добрался до ворот, где его ждала машина. Это был черный «Мерседес- купе» 1996 года. Как только пассажир захлопнул за собой дверь, машина развернулась буквально на месте и очень быстро скрылась из виду на лесной дороге.
Легкий вечерний бриз продолжал ласкать поверхность воды и полосатый тент. День угасал, оранжевый диск солнца падал куда-то за лес. На берегу, обняв пса, сидела Лора, ожидая, когда день полностью уступит пространство ночи.
Все равно, все равно все будет так, как я говорю, ты увидишь, — шептала она на ухо псу. — Ты знаешь историю об алых парусах? Нет? Неужели твои родители тебе не рассказывали ее в детстве? А я читала! Как однажды на горизонте появился корабль под алыми парусами… Видишь, солнце — как парус на той бригантине…
Кто-то бросил в воду маленький камень. Лора оглянулась. Стас и Алеша — ребята с лесопилки стояли на берегу, экипированные для вечерних приключений. Настоящие ковбои. Голубые джинсы, куртки, ковбойские остроносые сапоги и даже широкополые шляпы.
- Ну что, пойдем в бар? — спросил Стас.
Он бросил плоский камень. Камень подпрыгнул несколько раз на воде и бесславно утонул, не добравшись до линии красно-белых буйков.
- Там сегодня группа какая-то играет. Говорят, из столицы. Потанцуем…
Лора не говорила ни да, ни нет.
- Нет, правда, отдохнем… — Стас поставил ногу на лежак, чтобы Лора смогла оценить рисунок на голенище его сапог.
- Да ладно, чего время терять, — вступил Алексей,
- видишь, она в Ассоль играет… Корабль небось ждет, с капитаном. А мы кто — работяги! Мы ей — не пара!
Она же на Бродвее петь собирается, как Лайза Минелли. — И он гадко засмеялся.
Лора не расслышала эту тираду и поэтому только улыбнулась в ответ.
- Ну, так что, идем? — не унимался Стас.
- Нет, спасибо, мне нужно песню новую разучивать, и потом я не одна. — И Лора обняла пса за шею.
- Ты видишь, она издевается… — сказал Алексей.
Но Стас не обратил на эти слова никакого внимания.
- Тогда завтра, идет? — крикнул он.
- Идет! — И девушка помахала ему рукой.
Зажглись фонари, скрылось за лесом солнце. Настал вечер. Где-то на краю заповедной территории шумел бар. Выступала приезжая группа. Было жарко и весело, а дыма было столько, что разглядеть лицо бармена за стойкой было практически невозможно. Стас и Алексей с такой настойчивостью поглощали пиво, что можно было подумать, они решили уничтожить весь его запас в этом ресторанчике. Молоденькие официантки кружились возле ребят, и не только потому, что они казались выгодными клиентами. Парни и впрямь были хоть куда.
Своим чередом шла жизнь и в самой Герцеговине Флор. На веранде мирно беседовали звезды земные, а звезды небесные спустились пониже, соперничая в яркости с самыми обыкновенными фонарями. Это заставляло задуматься о суетности не только жизни земной, но и небесной. В комнате у Лоры уютно горел торшер, шипел патефон и знакомый голос пел: В бананово-лимонном Сингапуре, в бурю…
Лора сидела у фоно и тихо подыгрывала пластинке, стараясь повторить пассажи аккомпаниатора. Она была поглощена этим занятием настолько, что даже не почувствовала, что за ней наблюдают. Кладоискатель, отставив на время лопату, приник к стеклу. Нам неизвестно, что он мог увидеть сквозь неплотно закрытые шторы, но уверяем вас, что это подглядывание не было унизительным, ожиданием увидеть что-то интимное. Потому что, как только девушка закрыла крышку фоно, парень исчез…
Стас и Алексей вышли из бара, когда уже было далеко за полночь. От изрядного количества выпивки у них все горело внутри, а в ушах все еще звучали голоса заезжих поп-звезд.
- Может быть, к Лоре заглянуть? — сказал вдруг Стас, остановившись.
Всем известно, что в таком состоянии в голову приходят самые неожиданные идеи. Однако Алексей не был настроен так же решительно.
- Зачем? — спросил он.
— Ну, не знаю, поговорить…
Ноги и язык плохо слушались ковбоя с лесопилки.
- А о чем с ней говорить? — ревниво спросил Алексей.
— Ну, так…
— У нее же не все дома…
После этих слов Стас схватил друга за ворот рубашки и притянул к себе:
- Ты это… Не очень…
- Что не очень, что не очень?! Ты сам подумай, она же всех наших престарелых сумасшедших за настоящих считает!
- А они какие?
- Не знаю какие, но ты знаешь, когда Айседора жила?
- Что значит жила?!
- То! Ты книги читал когда-нибудь? Она же знаешь кто была?!
Так как ответов не следовало, Алексей продолжал возбужденно говорить в одиночестве:
- Она же еще с Есениным… Она же жена его была! Ты-то про Есенина знаешь?!
- Ну, слышал, — как-то неуверенно сказал Стас.
Это поэт был такой! Наш, русский! «Ты жива
еще моя старушка?» знаешь?
- Ну, знаю…
- Это Есенин написал! Ну вот, а потом она в машине ехала, и ее шарфом задушило, понятно тебе?!
- Каким шарфом?
- Ну, наверное, тем, который она носит все время…
- Да ты что?!
Алеша вложил в свою последнюю фразу столько сарказма, что им можно было пронять роту солдат, но на Стаса это явно не подействовало. Может быть, выпил много?
- Слушай, — не унимался Алексей, — каждый человек может назваться кем угодно… Вот если я скажу, что я — Наполеон, ты что, поверишь?!
- Нет конечно! Что я, полный идиот, что ли?! — Стас даже обиделся. Наполеон — это торт, а ты — электрик!
Вот так разговаривая, шли два друга по ночной Герцеговине Флор. Где-то вдалеке лаяли собаки, и полная луна отражалась в темном зеркале озера.
