Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Первым делом части стал поиск ордена Белого Орла. Дорогую вещь украли из номера генерал-лейтенанта князя Шаховского-Глебова-Стрешнева. Старый саврас приехал из Москвы и остановился в гостинице «Караванная». И в первый же день привел к себе с улицы, как он сказал, гадалку. А когда та ушла, обнаружилась пропажа. «Гадалке» едва стукнуло четырнадцать лет, и она оказалась проституткой из печально знаменитого дома Дероберти. Лыков за сорок восемь часов отыскал орден у евреев-ростовщиков на Александровском рынке. В департаменте трехфамильному князю вернули цацку и передали наказ министра: возвращаться в Москву и сидеть там тихо. А то есть статья за совращение несовершеннолетних…
Потом были дела покрупнее. В мошенничестве с нефтеносными участками в Баку оказался замешан товарищ министра государственных имуществ. На закупках для армейских нужд сукна наживался член Совета военного министерства. А в Управлении Собственными Его Императорского Величества библиотеками и арсеналами завелись книжные воры.
Лыков унаследовал так называемую папку Благово. Павел Афанасьевич создал в Петербурге личную агентуру, которую незадолго до смерти передал Алексею. В ней было всего одиннадцать человек, все из придворной среды или высшей бюрократии. Эти люди не получали вознаграждения за свои услуги и не значились ни в одном деле. Треть добровольных агентов составляли дамы. Уже будучи больным, вице-директор познакомил своего ученика с осведомителями. Двое, кстати, отказались общаться и вышли из списка… Встречи были обставлены весьма конспиративно. Сенатор, жена министра, хозяйка великосветского салона, управляющий двором одного из великих князей, вдова генерал-адъютанта, член Госсовета, почетный опекун, дочь камергера, штабс-капитан из технической службы Зимнего дворца, директор банка и прокурор… Для них огласка сотрудничества с Департаментом полиции означала бы крах репутации. Но сотрудничество было своеобразным. Слухи и великосветские сплетни давали такие сведения, каких ниоткуда более не получить. А рекомендация позволяла войти туда, куда с полицейским билетом вход заказан. Дела Особенной части были столь законспирированы, что она не значилась ни в одном адрес-календаре. И большинство сановников не подозревали о ее существовании. Штат состоял всего из трех человек: собственно Лыкова, его помощника губернского секретаря Валевачева и чиновника для письма коллежского регистратора Шустова.
Несколько агентов с тех пор Алексей завел дополнительно, уже сам. Одного в сыскной полиции, другого в канцелярии Государственного совета и еще сестру генерала из Военного министерства. Теперь он узнавал многие новости раньше других. Фамилии осведомителей Дурново у Алексея не спрашивал, но требовал держать его в курсе важных происшествий.
Последним, самым неприятным разоблачением Особенной части стала афера Абазы.
Александр Аггеевич Абаза сделал карьеру благодаря протекции великой княгини Елены Павловны. Юная вюртембергская принцесса была выдана замуж за солдафона Михаила Павловича, брата Николая Первого, и стала украшением императорской семьи. Женщина выдающегося ума, друг и покровитель писателей и художников, она являлась одним из главных движителей Великих реформ. Абаза, скромный отставной майор с Владимирским крестом за Кавказ, был назначен «состоять» при ее высочестве. И так ловко использовал открывшиеся ему возможности, что добрался до поста министра финансов! Большой либерал, после смерти Александра Второго и воцарения его сына Абаза подал в отставку. Причем демонстративно, вместе с Лорис-Меликовым и Милютиным. Александр Третий очень не любил подобных жестов. Однако деловые качества бывшего министра были таковы, что через три года его попросили обратно во власть. Абаза был назначен председателем Департамента государственной экономии Госсовета и членом Комитета министров. На этой должности он фактически утверждал бюджет Российской империи. Умнейший человек, опытнейший финансист, крупный государственный деятель был пойман Лыковым на… незаконной биржевой игре.
Абаза был крупным помещиком Юго-Западного края и вел свои дела через одесского банкира Рафаловича. Вдруг тот получил приказ вложить все свободные средства клиента в скупку золота. Абаза велел играть на понижение курса рубля. Помимо золота, банкир должен был покупать марки, франки и фунты стерлингов. В самой биржевой игре ничего незаконного не было. Преступление состояло в том, что Абаза играл наверняка! По своему служебному положению он имел секретные сведения о планах правительства. Более того, Александр Аггеевич сам эти планы одной рукой и сочинял. А второй – зарабатывал на беспроигрышной спекуляции. Причем несколько месяцев сряду рубль рос и укреплялся благодаря хорошему урожаю зерна предыдущего года. Абаза нес потери, но продолжал избавляться от рублей. Поскольку лучше других знал, что министерство финансов по его же рекомендации станет понижать курс. К началу лета так и вышло: усилиями властей рубль упал, и Абаза оказался в крупном выигрыше. Осведомитель Лыкова в канцелярии Государственного совета оценивал его прибыль в миллион! Именно этот человек по поручению Абазы вел шифрованную телеграфную переписку с Рафаловичем. Марка именовалась в ней ячменем, фунты – пшеницей, а франки – овсом…
Алексей сначала не поверил, что сановник такого ранга зарабатывает на своей служебной осведомленности. И ведет себя как мутный биржевой гешефтер. Тогда агент принес на конспиративную квартиру совершенно секретный всеподданнейший доклад министра финансов Вышнеградского. В нем тот просил государя одобрить план действий правительства по снижению курса рубля. На докладе стояла приписка самого Абазы: «С планом ознакомлен и полностью его одобряю». Авторитет Александра Аггеевича был настолько велик, что именно эта его приписка и склонила государя к утверждению плана. С того дня Абаза знал, что непременно окажется в выигрыше: все ресурсы империи будут играть в его пользу…
Открытие Лыкова было из числа неприятных. Что с ним делать? «Маленький» Дурново не хотел идти к «большому». Тот хоть и занимал пост министра, но груз этот был ему не по силам. А точнее, не по характеру. Добродушный и приветливый человек, к которому все относились только хорошо, – и при этом поверхностный, негосударственного ума. Иван Николаевич Дурново старался со всеми ладить, и это блестяще ему удавалось. Менее всего министр любил огорчать государя плохими новостями. Ясно было, что известие о проделке Абазы он положит под сукно, и сановный мошенник останется без наказания. Для поиска выхода из положения и созвали сегодняшнее заседание. Два товарища министра и директор Департамента полиции должны решить, что делать с открытием Лыкова. Ввиду этого покойник с костеобжигательного завода был никому не интересен.
Начальство съехалось к десяти. Алексей давно не общался с Плеве. С тех пор как он впервые увидел его в этом кабинете, прошло уже одиннадцать лет. Вячеслав Константинович потяжелел, усы поседели, взгляд стал безразлично-сановным. Сенатор, тайный советник, ордена вешать некуда – и застрял в товарищах министра. Умный трудолюбивый немец, сын учителя истории в уездном училище, Плеве всего в жизни добился сам. Голова у него вполне министерская, но государь этого почему-то не замечает…
Генерал-лейтенант Шебеко был из другой породы. Ловкий малый за десять лет из корнетов дослужился до полковника. Вовремя сменив кавалергардский мундир на жандармский… Карьере Николая Игнатьевича очень помогла его сестра Варвара. Подруга и главный финансист княжны Долгорукой, прожженная и ловкая баба здорово нашумела в Петербурге. Любовница покойного государя устраивала свои мошеннические дела через товарку. В спальне она решала вопросы железнодорожных концессий или поставок для армии, а Варвара принимала потом за это деньги от заинтересованной стороны. Синдикат наворовал миллионы. Брат махерши стал генерал-майором свиты, получил Владимира второй степени и едва не вышел в сановники. Но не успел. Случилось 1 марта 1881 года. О моложавом генерале надолго забыли. Он боролся с саранчой и просиживал штаны с лампасами в Совете министерства внутренних дел. О жандарме вспомнили вновь после «Второго первого марта». Тогда в 1887 году состоялась попытка покушения на государя. Командир ОКЖ[14]и заведующий полицией Оржевский был удален, и его место занял Шебеко. Острослова заменили на интригана. Петр Николаевич Дурново тихо бранился себе под нос. Непосредственный шеф – порядочная скотина, министр – пустозвон; крутись как хочешь… Все решения он вынужден был принимать сам, не надеясь на поддержку сверху. Но случай с Абазой выходил за рамки рядового дела. Пришлось позвать обоих начальников разделить ответственность. И как всегда, лучшее решение нашел многоумный Плеве.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
