Петр на меня по закону жанра внимания не обращал. Он был влюблен в Суку Нику. Само собой, ей это льстило – кто из нас не млел под пристальным взглядом самого отпетого хулигана школы?
Я знала, что между ними нет ничего общего. Искорка, искусственно ими поддерживаемая, должна была вяло угаснуть под моросью взаимонепонимания. Она была девчонкой в белой блузе с накрахмаленным воротничком, играла на рояле и делала вид, что интересуется поэзией Серебряного века. Она завивала ресницы и накручивала челку на бигуди, находила утешение в предсказуемости – ей нравилось знать, что вся ее жизнь уже размечена пунктиром. Ее отец был ректором института, в который она спустя несколько лет и поступила. Бросив школу, я больше никогда не видела Суку Нику, но могу с полной уверенностью заявить, что после получения диплома она не проработала ни одного дня.
А он был свободным. Гонял по Москве на раздолбанном мопеде, брился наголо и якшался с самыми сомнительными личностями, которых только можно было найти в нашем районе, покуривал травку и мечтал отправиться в Европу автостопом.
Мы были словно созданы друг для друга. Тогда мне казалось, что он может быть счастлив только с такой девушкой, как я.
Но Петр любил Суку Нику, потому что та была… блондинкой.
И тогда я, двенадцатилетняя, впервые задумалась: а что если бы на небесном распределении личных благ внешность Барби перепала бы не Суке Нике, а мне?
ГЛАВА 2
В то время когда я придирчиво рассматривала новоявленное лицо смелой развратницы, где-то на другом конце Москвы фотомодель по имени Ксения Пароходова меланхолично пила коньяк прямо из горлышка бутылки.
Правильнее было бы сказать, даже не пила, а глушила. Ибо Ксюшин способ насыщения организма драгоценными градусами (сто пятьдесят евро за бутылку) никак не соответствовал классическим гурманским канонам.
Глоток. Взгляд в увеличительное зеркало, откуда испуганно и немного вопросительно смотрит на нее собственное лицо. Еще один глоток. Взгляд.
Ксения не была склонна к одинокому алкоголизму. Более того, спиртное она позволяла себе крайне редко. Модельный век и так короток, стоит ли экспериментировать с саморазрушением? К соблазнам светской жизни, которые так часто ловят на крючок длинноногих провинциалок вроде нее, она была не по возрасту равнодушна. На светских party, куда моделей сгоняют в качестве одушевленных украшений, девушки, пользуясь случаем, надирались халявной выпивкой, знакомились с полезными мужчинами или просто отрывались на полную катушку, но она, Ксения, покорно выжидала положенные полтора часа и отправлялась домой. Крепкий сон – лучший рецепт красоты, а красота ей еще пригодится.
Был на ее счету один смелый шикарный поступок – шестнадцатилетней, переехала она в Москву из небольшого приволжского городка. Поселилась у дальней родственницы, которой с самого первого дня платила за проживание – без скидок и привилегий. Сколько ярких предсказуемых сценариев с одинаковым депрессивным финалом может подбросить большой город легкомысленной шестнадцатилетней бабочке с туманными планами на жизнь и хорошенькой мордашкой! Ксения была эффектна, ей весело сигналил каждый второй Lexus, а из-за плавно отъезжающего тонированного стекла мужчины всех мастей приглашали юную златовласку к немедленному сближению. Будь она чуть более простодушна, непременно попалась бы на яркий крючок красивой жизни. Ну что хорошего она видела в свои шестнадцать, кроме рыночных шмоток, шампанского «Абрау-Дюрсо», городской дискотеки на набережной и фильма «Красотка» с Джулией Робертс в главной роли? А тут – на блюдечке с голубой каемочкой к ее ногам преподносят сверкающую фальшивыми камнями корону принцессы этого заманчивого города.
В ней, юной и неопытной, был остро развит инстинкт самосохранения. Врожденная самодисциплина чудесным образом уживалась с невероятным тщеславием. Она была не из тех, кто желал бы довольствоваться малым. Тихое женское счастье – пропахшая вишневым вареньем кухня, любящий муж, цепляющиеся за подол халата детишки – не для нее.
Длинноногую, золотоволосую, воздушную, ее легко приняли в одно из ведущих модельных агентств Москвы. Ксения звезд с неба не хватала, но и на глупости разные типа эскорта не соглашалась. Пахала как лошадь, оббивала каблуки по кастингам. На дорогие салоны красоты у нее средств, понятное дело, не было. Поэтому старалась, как могла, обходиться без косметических ухищрений. Вставала ни свет ни заря, полтора часа бегала трусцой по сырому утреннему парку, потом еще упражнялась с гантелями. Черная мини-юбка, туфли-лодочки, блестящие чистые волосы, портфолио в кожаной папке под мышкой – фотомодель Ксения Пароходова готова во всеоружии предстать перед новыми заказчиками.
Удача приходит к тем, кто старается. К двадцати годам Ксюша крепко стояла на своих трогательно тонких ногах.
Даже в зените скромной славы она не уподобилась другим профессиональным красоткам. Жадные до удовольствий профессиональные потребительницы легко просаживали немыслимые суммы на дизайнерские шмотки, суши в «Рэдиссоне» и тысячедолларовые часики. Ксюше было немного жаль роскошных, благоухающих духами из аптеки «Боско» девиц – она-то понимала, что за роскошным фасадом кроется почти нищенская реальность, куча банковских счетов и умопомрачительные долги. Сама она не шиковала, и в итоге сумела накопить на квартирку – однокомнатную в спальном районе, зато свою собственную. Своя недвижимость в Москве! У нее, у девчонки двадцатилетней, которая приехала сюда в дырявых сапогах с мятой пятисотрублевкой в кармане!
Ксения сделала еще один глоток. Пряное коньячное тепло разливалось в голове вакуумной пустотой. Если очень нервничаешь, то можно позволить себе и лаконичный коньячный расслабон.
Вчера Ксения получила странное предложение – насколько заманчивое, настолько и нереальное. Крупный американский продюсерский центр в лице его президента и единственного учредителя Даррена Уотвика предложил ей представлять его модельные интересы за рубежом. Мистер Уотвик недвусмысленно намекнул, что Ксения с ее данными и невероятной работоспособностью могла бы рассчитывать и на съемки в звездных клипах, и на обложки самых популярных американских журналов и каталогов, и, возможно, даже на эпизодическую роль в каком-нибудь голливудском блокбастере.
Ксения знала, что он не врет. Еще бы – вот уже полгода импозантный сорокалетний красавец Даррен Уотвик был ее любовником. Что характерно: никогда, вплоть до вчерашнего вечера, он не пытался дразнить ее голливудскими перспективами. Даже в самом начале знакомства не пытался недвусмысленно намекнуть на возможный бонус, который сулила бы ей их близость: ваше юное тело в обмен на американский шанс.
Да и сама Ксения сошлась с ним не в рамках схемы товар – деньги – товар.
Богатый любовник был для нее не целью существования, а всего лишь приятным бонусом, который иногда судьба милостиво подбрасывает самостоятельным девушкам вроде нее. Ксюша была не из тех, готовых на все красоток с жадными глазами и отбеленными зубами, которые в первые пять минут знакомства с показным безразличием выясняют, где потенциальный объект их обожания дистанцируется территориально, на какой машине колесит по городу, где предпочитает отдыхать и где отовариваться.
