Клементина хотела было запротестовать, но увидела мамино выражение лица и передумала. Она встала и откинула с лица светлые волосы.
В зале повисла тишина.
Клементина сделала несколько шагов к двери. Генри и Джеймс уже прошли мимо и направлялись в середину зала. Никто из них не обернулся и не увидел, как встала столбом Клементина, не зная, что предпринять. Она мельком взглянула на маму, но та сосредоточенно смотрела прямо перед собой, словно уверенная в том, что любое движение привлечет к ней ненужное внимание.
Клементина посмотрела на тех двоих посреди зала.
Что-то в осанке Джеймса, который сжимал в руках ружье, неуловимо смущало. Его спина подергивалась, словно в судороге. Под туго натянутой рубашкой ходуном ходили мускулы. Брюки были почему-то в пятнах, похожих на кровь. Каждый раз, когда Джеймс наступал на ногу, она издавала тошнотворный хлюпающий звук. Клементина уставилась на его джинсы, следя за движениями его лодыжки. И не могла отвести взгляда от ступни, которую Джеймс волочил при каждом шаге.
Мама схватила Клементину за руку, выведя ее из оцепенения. Клементина посмотрела маме в глаза и увидела в них такое, чего ни разу не замечала за все свои шестнадцать лет. Сильная, упрямая, уверенная в себе мама была до смерти напугана. Это так на нее непохоже! На маме все держалось. Она никогда не позволяла себе раскиснуть. Мама была для Клементины оплотом, стеной, укрытием, за которым она чувствовала себя в безопасности. Клементина хотела что-то сказать, но мама прижала к губам палец. Руки у нее дрожали.
— Иди, — одни губами сказала мама. Позади нее папа делал знаки руками — отгонял Клементину будто назойливую муху. Он не смотрел на нее — его взгляд был прикован к спинам Генри и Джеймса. И на его лице тоже читался страх.
Клементина покачала головой.
— Пойдем со мной! — прошептала она в ответ.
Мама снова схватила ее за руку и оттолкнула от кресел Клементина медленно попятилась к двери, не решаясь отвести взгляд от вошедших. Она знала Генри и Джеймса с раннего детства. Этих людей все любили. Они разносили в закусочной кофе с пирогами и помогали в организации городских праздников. Генри каждый год изображал Санта-Клауса на рождественском спектакле в церкви.
Паника прошла по залу, словно электрический заряд. Все застыли на своих местах и молча ждали, что будет дальше. Даже те немногие на последних рядах, кто видел, как Клементина тихо крадется к выходу, не обращали на нее ни малейшего внимания. Что произойдет, когда Генри и Джеймс остановятся?
Клементина этого так и не узнала. Ее плечи врезались в дверной косяк, и она нащупала ручку. Оглянувшись на родителей, Клементина увидела, что ее отец поднялся с места — как и несколько других мужчин. Мама уставилась на свои руки. Клементина надавила на щеколду и приоткрыла дверь на несколько сантиметров, беспокоясь, что шум может привлечь к ней внимание. Что, если ветер прямо сейчас захлопнет дверь? Еще немного — и щель стала достаточно широкой, чтобы в нее протиснуться. Когда Клементина повернулась спиной к Генри и Джеймсу, ее охватила паника — но лишь на секунду. И Клементина протиснулась наружу.
На нее со всей яростью накинулся ветер. Клементина закрыла дверь так тихо, как только могла. А если все сейчас обернутся на звук? А если — еще хуже — дверь захлопнется и родители не смогут выбраться наружу? Клементина поворачивала ручку до тех пор, пока не щелкнул замок. Она чувствовала себя предательницей. Она оставила маму и папу. Оставила своих друзей. Она не знала, на что их обрекает. Ничего подобного прежде у них не случалось. Они жили в маленьком городке. Тут вообще ничего не случалось. Может быть, мама просто перестраховалась, — но и сама Клементина тоже почему-то знала: надо бежать.
И бросить остальных? Но это просто трусость.
Она решила остаться на пороге, пока все не выйдут. Потом, по дороге домой, они вместе посмеются над своими страхами. А завтра соберут вещи и поедут на запад, в Сиэтл, к Хиту. Ему понравится эта история.
Взревел двигатель, вспыхнули фары, ослепив Клементину потоком белого света.
— Так-так-так, тут у нас беглянка!
Клементина знала этот голос. Он принадлежал их соседу Сэму Ансельму. Она сделала несколько шагов вперед, чтобы фары не слепили глаза.
Ратуша была окружена.
Здесь было по меньшей мере двадцать мужчин и женщин, вооруженных и готовых к нападению. Они поставили машины перед входом, чтобы никто не мог выбраться. Клементина сделала еще шаг, с ужасом осознавая, что Сэм держит ее на прицеле.
— Что происходит, Сэм? — Собственный голос показался ей чужим и слишком ненатуральным. Клементина сглотнула, но это не помогло.
— Думаю, тебе стоит зайти обратно, юная мисс, — сказал Сэм. — Если и в самом деле хочешь узнать.
— А если нет?
— Тогда мы повеселимся прямо тут. Только ты и я.
Сэм набросился на нее, прежде чем она успела хоть что-то сделать. Схватил за руку и потащил прочь от дверей, к своему грузовику. Она изо всех сил вырывалась, но у Сэма была крепкая хватка.
— Сэм, Сэм, пожалуйста, хватит! — твердила Клементина, видя, как остальные вскинули ружья и двинулись к зданию. — Не надо!
— Но я хочу! — сказал Сэм.
Она споткнулась и чуть не упала. Глаза наполнились слезами. Руку пронзила боль; Клементина испугалась, что Сэм порвет ей связки, если она продолжит сопротивляться, и потому позволила ему тащить себя. Наконец Сэм остановился на краю автостоянки.
Он вдруг резко отпустил руку Клементины и уставился на нее так, будто впервые видел, широко вытаращив глаза:
— Клем!
— Что, Сэм?
— Я тебя не поранил, правда? Пожалуйста, скажи, что я тебя не поранил! — Он протянул руки и взял ее за плечи.
— Нет, я в порядке. Я…
— Тебе надо убираться отсюда. Сейчас же. Пока я не вернулся. Я мечусь туда-обратно. Это в моей голове. Белый шум. Голоса. Такие громкие! Я не могу заставить их замолчать. Они говорят мне, что делать.
— О чем ты, Сэм? Я не могу уйти. Там мои родители.
— Уходи. Тебе надо уйти, или они тебя убьют. Или я убью. Когда это мной завладевает, я не могу ничего поделать.
— Что? Что тобой завладевает?
— Я не знаю. Голоса. Штуковины у меня в голове. Они настоящие. Свернулись у меня в мозгу. Сражаются со мной.
Он подтолкнул ее, и она вспомнила, как мама сделала то же самое несколько минут назад. Все велели ей бежать, но никто не говорил, куда.
Ночь разорвали звуки выстрелов. Они доносились из ратуши. Кто-то закричал.
Все, кого она знала, находились там, внутри.
— Беги, — сказал Сэм, угадав ее мысли. — Тебе их не спасти. Не возвращайся домой. Там тебя будут искать в первую очередь.
— Но куда же мне идти?
Сэм упал на колени, обхватил руками голову и закричал. Ружье упало на землю, и Клементина подумала, не поднять ли его. Но она ничего не знала об оружии; в ее руках оно было бы бесполезным.
