Мужчина казался испуганным. Однако тут же объявил: «Спокойно! Я из полиции!» Пикар бросился на угонщика, девушка завизжала. Схватка оказалась недолгой: Пикар был сбит с ног и перелетел через стену живой изгороди, а Чапмен скрылся в темноте. На пассажирском сиденье авто пораженный Пикар увидел коричневую фетровую шляпу, фонарь и три бруска динамита.
Для Чапмена этот день оказался чрезвычайно насыщенным. Едва он отошел от тюрьмы на милю, как некий мистер А. А. Питчер любезно предложил подбросить его. Доехав до телефона-автомата, Чапмен позвонил в аэропорт — однако, как оказалось, последний самолет в Британию уже вылетел. Питчер довез его до пирса, откуда Чапмен отправился в кафе «Милано». После этого он зашел в отель «Ла Пулент» и заказал такси. Сообщив водителю, что его «интересуют каменоломни», Чапмен совершил небольшое путешествие по всем окрестным шахтам, выбрав то, что ему было нужно. Позднее, когда рабочие покинули карьер Л'Этак на западной оконечности Джерси, Чапмен перелез через ворота, обнаружил небольшой, но прочный бункер, где хранилась взрывчатка, и взломал его дверь с помощью ломика, взятого на местном складе инструментов. Его добычей стали 5 фунтов динамита и 200 детонаторов. Двигаясь с украденной взрывчаткой по Файв-Майл-Роуд, Чапмен заметил припаркованный автомобиль Уолтера Пикара и решил угнать его.
Понимая, что о стычке тотчас станет известно полиции, Чапмен продолжал идти, пока не наткнулся на пустующее бунгало Франка Ле Кесна. Он взломал дверь и зашел в дом. Там он приготовил себе чашку чаю (как потом жаловался хозяин, «изведя при этом столько заварки, что хватило бы на пятьдесят человек») и лег спать.
Между тем Уолтер Пикар изложил слегка откорректированную версию событий полицейским. Он утверждал, что ехал на собственном автомобиле домой, когда его остановила незнакомая молодая женщина, попросив подбросить до дома на Файв-Майл-Роуд. Он ответил, что может подбросить ее лишь до своего дома, но по пути она все-таки уговорила его доехать до ее жилища. Однако по дороге фары его авто вдруг по непонятной причине погасли. Он остановил машину, после чего его пассажирка сказала, что нужный ей дом совсем недалеко, и попросила проводить ее. Немного поколебавшись, он согласился. Он прошел уже полпути, когда, обернувшись, увидел, что фары его машины вновь горят. Он подошел к авто и увидел, как какой-то высокий мужчина возится с зажиганием. Незнакомец обернулся, ударил его и сбежал.
Даже полицейские сочли изобретенную Пикаром историю странной. А уж что подумала по этому поводу миссис Пикар, можно только догадываться.
Ранним утром следующего дня на Пьемонт-Бич появился рыбак, бесцельно бредущий куда-то с большой сетью для ловли креветок. Более пристальный взгляд обнаружил бы, что под рыбацким комбинезоном на нем надет деловой костюм, а под ним — полосатый купальник, принадлежащий Франку Ле Кесну. По мнению Чапмена, в воскресный день, когда отдыхающие нежатся под летним солнцем, купальный костюм может послужить неплохой маскировкой. Взрывчатки, которую он распихал по карманам, хватило бы, чтобы организовать небольшую войну.
Позже, тем же утром, милая дама по имени миссис Гордон Беннет сообщила, что человек, более или менее подходящий под описание бежавшего преступника, заходил в ее кафе на скале с видом на море. Старшина добровольной полиции Перси Лори и полицейский констебль Уильям Голдинг были отряжены проверить эту информацию. Оба были в штатском. Голдинг решил осмотреть берег, а Лори — пещеры, тут и там попадавшиеся в скалах. На пляже отдыхающие играли в футбол, за ними внимательно наблюдал высокий рыбак с сетью в руках. Голдинг подошел к нему.
— Вы — Чапмен, — произнес он.
— Это не мое имя, — сказал рыбак, отступая. — Вы ошиблись.
— Вы пойдете со мной без шума?
— Лучше попробуйте схватить меня! — ответил тот.
Голдинг протянул руку. Тут Чапмен закричал, что на него напали какие-то бандиты, громко призывая футболистов на помощь. Лори выскочил из пещер и поспешил на помощь коллеге, с другой стороны вмешались многочисленные зрители. Началась «всеобщая свалка»: полицейские пытались надеть на Чапмена наручники, их атаковали полуодетые отдыхающие. Потасовка завершилась, когда Голдинг, дотянувшись, ударил Чапмена в живот. «Кажется, этот удар был чувствительным для него», — сказал позже Голдинг. Однако еще более чувствительным, несомненно, было осознание того факта, что в карманах у него 8 фунтов взрывчатки и пятнадцать детонаторов и случайный взрыв неминуемо уничтожит его, полицейских, футболистов, а заодно и большую часть Пьемонт-Бич.
The Evening Post
Пятница, 6 июля 1939 года
ПОБЕГ УЗНИКА ИЗ ТЮРЬМЫ
ДРАМАТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ПОИСКОВ, ОХВАТИВШИХ ВЕСЬ ОСТРОВ
ПРЕДПОЛАГАЕМОЕ НАПАДЕНИЕ НА АВТОЛЮБИТЕЛЯ
ИЗ КАРЬЕРА УКРАДЕНА ВЗРЫВЧАТКА
ПОЙМАН ПОСЛЕ ДРАКИ С ПОЛИЦЕЙСКИМ КОНСТЕБЛЕМ НА БЕРЕГУ
Не пробыв на свободе и 24 часов, узник, бежавший из муниципальной тюрьмы, был вновь препровожден за решетку. На всем протяжении поисков, охвативших весь остров, ни один полицейский не был отпущен с дежурства.
Сбежавшим оказался Эдвард Чапмен, обладатель целого ряда кличек, а также внушительного списка совершенных им в прошлом преступных деяний. Чапмен считается опасным преступником, сообщником множества уголовников и опасных личностей, специалистом по использованию динамита.
Чапмен был арестован сегодня, в два часа дня, после драки с полицейским констеблем на пляже в районе Пьемонта.
Когда тюремный фургон прибыл к месту событий, там уже собралась толпа желающих взглянуть на Чапмена хотя бы одним глазком. Появившийся преступник был совершенно спокоен, он с интересом и улыбкой на лице разглядывал окружающих его людей.
Позднее констебль округа Сент-Ильер выразил глубокую признательность всем без исключения полицейским, которые участвовали в самой захватывающей охоте на человека на Джерси за последние несколько лет.
Комендант тюрьмы капитан Фостер чувствовал себя одновременно взбешенным и униженным. Тюремный совет подверг его резкой критике за «крайне халатное исполнение служебных обязанностей, выразившееся в том, что заключенный со столь богатым криминальным прошлым, как у Чапмена, содержался в недопустимо вольных условиях». Фостер вымещал свой гнев на надзирателях, заключенных, но больше всего — на самом Чапмене, вновь водворенном в тюрьму. Комендант встретил его пафосной обличительной речью, обвинив, в частности, в том, что Чапмен просто-напросто придумал себе армейское прошлое, преследуя при этом собственные корыстные цели.
— Ты врал, ты никогда не был солдатом, ты лжец и заслуживаешь порки! — вопил комендант. — Зачем ты все это натворил?
Секунду подумав, Чапмен ответил честно:
— Во-первых, мне не нравится тюремная дисциплина. А во-вторых, я уверен, что, отсидев этот срок, буду отправлен в Англию, где меня упекут вновь, — и я подумал, что стоит попробовать избавить себя от остального.
Будучи водворенным обратно в камеру, Эдди занялся безрадостными подсчетами. После освобождения его отправят обратно в Лондон, где обвинят в целой серии преступлений, — как Дарри и Энсона, которые уже сидели в Дартмуре. По расчетам Чапмена выходило, что, в зависимости от доказательств, которыми располагает против него Скотланд-Ярд, ему предстоит провести за решеткой следующие примерно четырнадцать лет.
