Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Однако она, судя по взгляду синьора ди Маттео, повела себя невежливо. Высокомерный и в то же время сдержанный, он явно привык к тому, что его разглядывают. Что и говорить, безразличие к ней не вызывало удивления, ведь он писал знаменитых красавиц. В отличие от отца, Кресси, работая над своим трактатом, изучила несколько произведений синьора ди Маттео. Не только художник, но и его картины отличались совершенными пропорциями и классической красотой, казались нереально совершенными. Он выписывал сюжеты безупречно и привлекательно. В небольшом количестве его портретов, которые она успела изучить, прослеживалось некоторое сходство в том плане, что изображение лиц приближалось к идеалу. В результате получалось почти точное сходство, хотя при этом индивидуальные черты были схвачены, будто снятые с кальки красавицы. А это точно соответствовало предпосылке теории, разработанной Кресси. Красоту можно свести к ряду математических правил. Было бы чудесно воочию посмотреть, как синьор ди Маттео, знаменитый художник, творит свои произведения.
Кресси сильно смутилась и покраснела, заметив, что знаменитый художник нетерпеливо барабанит пальцами по столу ее отца. Наверное, он считает ее не очень вежливой.
— Синьор, очевидно, вы уже придумали подходящую композицию. Как вы уже, несомненно, заметили, мой отец души не чает в своих сыновьях.
— В своих очаровательных мальчиках.
Неужели в его голосе послышалась легкая ирония? Неужели он насмехается над заказчиком?
— Мальчики весьма приятной внешности, — согласилась Кресси, — но их никак не назовешь очаровательными. Вам следует знать, они особенно любят грубые шутки. Их гувернантка недавно ушла без предупреждения после одной из них. Вот почему я займу ее место, поскольку братья славятся…
— Вы!
Кресси напряглась.
Я вполне способна обучать азам математики.
— Я не это имел в виду. Дело в том, что скоро открывается сезон. Я думал, вам придется бывать на балах. Однако простите, это не мое дело.
— Я уже бывала на нескольких сезонах, синьор, и у меня нет желания терпеть еще один. Мне двадцать шесть лет. Для меня пора балов и приемов уже прошла. Дело не в том, что я… Впрочем, не важно.
— Значит, у вас нет желания подыскать себе мужа?
Слишком дерзкий вопрос, но его голос звучал спокойно. Кресси хотелось сорвать злобу именно сейчас, когда подлинный объект ее гнева ушел.
— Некоторые женщины не созданы для брака. Я пришла к выводу, что являюсь одной из них. — Это была не совсем ложь, а скорее попытка взглянуть на эту проблему в истинном свете. — Однако отец не согласится с данной точкой зрения, во всяком случае пока мне не стукнет хотя бы тридцать лет. Пока буду молиться. Отец милостиво разрешил мне пропустить нынешний сезон, но устроил все так, чтобы я не помешала младшей сестре найти себе отличную партию. Когда ее удачно выдадут замуж, меня снова выставят на продажу. В роли гувернантки я временно.
Откровенность Кресси явно озадачила его. Да и она не ожидала от себя подобной смелости. Небольшая морщинка исказила его идеальный лоб. Ее смутило, что его совершенные губы чуть устремились вверх. «Неужели он смеется?» — с негодованием подумала она.
— Синьор, я не собиралась давать вам повод для веселья.
— Я не веселюсь. Мне просто интересно. Я раньше не встречал леди, которая так гордится положением незамужней женщины и тем, что знает больше, чем… гм… азы математики.
Он смеялся над ней.
— Наконец-то вы ее встретили. — От негодования и гнева Кресси потеряла над собой контроль. — Если вам угодно, я действительно знаю гораздо больше, чем азы. Признаться, я опубликовала ряд статей на эту тему и даже написала рецензию на книгу мистера Ларднера «Аналитический трактат о планиметрии и сферической тригонометрии». Также составила азбуку геометрии для детей, которую весьма уважаемый издатель решил опубликовать. А сейчас я пишу работу по математике искусства.
Так-то вот! Кресси скрестила руки на груди. Она не собиралась выболтать все это сразу. Но слова уже слетели с ее уст, и она ждала, когда синьор ди Маттео начнет смеяться. Он лишь приподнял брови и улыбнулся. Не снисходительно, удивленно. Видя его улыбку, Кресси затаила дыхание, ибо в этот миг красота надменной статуи обрела вполне человеческие очертания.
— Значит, вы автор опубликованных работ.
— Под псевдонимом Пентесилея. — Кресси невольно выдала еще один ревностно охраняемый секрет. Что такого в этом мужчине? Он заставлял ее высказывать вслух самые сокровенные мысли. Она вела себя точно болтливый младенец.
— Пентесилея. Это амазонская воительница, прославившаяся своей мудростью. Весьма удачный псевдоним.
— Да, да, однако я вынуждена просить вас соблюдать осторожность. Если бы мой отец узнал… — Кресси еще раз глубоко вздохнула. — Синьор, вы должны понимать, в моем положении… то есть… отец полагает, что мои способности к математике препятствуют ему выдать меня замуж. Должна признать, мой опыт в целом подтверждает это. Мужчины не ценят умных жен.
Улыбка синьора ди Маттео приобрела циничный оттенок, взор стал холодным, будто он вспомнил что-то неприятное.
— Синьорина, кровные узы и красота превыше всего, — заметил он. — Так устроен мир.
Выражение его лица красноречивее всяких слов подтвердило то, во что верила Кресси. Поприще деятельности этого мужчины — красота, но она усомнилась, понимает ли он, насколько обременительна родословная. Кресси не придумала, как спросить художника об этом, не обидев его.
Он прервал ее раздумья:
— Если вы изучаете связь между математикой и искусством, то должны были прочитать академический груд моего соотечественника. Я имею в виду работу итальянца Пачиоли De Divina Proportione[9].
Кресси с удовольствием обнаружила, что художник не из тех, кто считает, будто ей, женщине, не разобраться в столь серьезном труде. В то же время она подивилась тому, как красиво звучит название этой книги на итальянском языке.
— Вы читали ее? — наивно спросила она, хотя и так ясно, что он знаком с этой книгой.
— Это классическая работа. Вы согласны с мнением автора, что красоту можно описать по законам симметрии?
— И пропорции. Но это ведь основные законы любого искусства?
Нахмурившись, синьор ди Маттео стал нервно расхаживать по комнате.
— Если бы живопись сводилась лишь к тому, как правильно выстроить углы и пропорции, любой мог бы стать художником.
— Тогда как же вы научились так хорошо писать картины? — возразила Кресси.
— Я учился. У старых мастеров. Был учеником у других художников. Все дело в практике.
— Значит, это профессия. Ремесло, правила которого можно выучить. Я придерживаюсь именно такой точки зрения.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
