На такой прыжок с молниеносным разворотом в воздухе — удивительный манёвр, возможный лишь при абсолютной координации сил лёгких, позвоночника и мускулатуры, — были способны одни лишь вервольфы. Даже группы бывалых охотников на оборотней порой становились жертвами подобных атак, потому что к этим нападениям нельзя подготовиться, опираясь лишь на слухи и предания. Реальность куда ужаснее: демонические существа набрасывались на жертву под углами, почти немыслимыми в трёхмерном пространстве, и атаковали совершенно бесшумно.
Ночь пронзил болезненный стон, вырвавшийся из горла скорчившегося в кустах чудовища. Яркая кровь выплеснулась из раны в правом боку, запятнав траву. Выпученные багровые глаза зверя, налитые злобой и мукой, остановились на клинке, блеснувшем в руке Ди, озирающего раненого врага. Охотник вонзил меч в тело оборотня в тот самый миг, когда когти вервольфа уже готовы были впиться в плоть человека.
— Впечатляюще, — сказал Ди, вдохновлённый тем, как чисто и точно ему удалось рассечь торс зверя. — До сих пор я ещё ни разу не видел, на что способен настоящий вервольф.
Тихий голос охотника посеял новые семена страха в сердце демонической твари. Ноги зверя могли развивать скорость около трёхсот семидесяти миль в час — почти половину скорости звука. Между прыжком и нападением на Ди прошло меньше чем полсекунды, следовательно, юноша вскинул меч и распорол брюхо оборотню ещё быстрее. К тому же рана вервольфа никак не срасталась! Будь кучер в человеческом обличье, это не вызвало бы особого удивления, но плоть вервольфа являлась суммой одноклеточных организмов, что придавало ему регенеративную силу гидры. Клетки создавали новые клетки, мгновенно затягивая повреждения. Однако клинок, с которым только что любезно познакомился оборотень, сделал восстановление невозможным, хотя дело, скорее, было не столько в мече, сколько в мастерстве охотника. Кожа и мышечная ткань, отторгавшие пули, оказались бессильны перед чудесным клинком и не выказывали ни малейших признаков регенерации!
— Что с тобой, Гару? — воскликнула женщина. — Когда ты волк, ты же неудержим! Не шути так! Я требую, чтобы ты немедленно разорвал жалкого человечишку в клочья!
Хотя вервольф слышал брань хозяйки, он не мог пошевелиться — отчасти из-за раны, но больше из-за божественного искусства мальчишки с мечом. Неведомый доселе ужас захлестнул оборотня, ужас, вызванный обжигающим — нечеловеческим! — желанием убить, излившимся из каждой клеточки тела охотника за миг до начала смертоносной атаки оборотня.
«Неужели он один из них? Дампир?»
Гару понял, что наконец-то столкнулся с настоящим противником.
— Твой телохранитель ранен, — мягко сказал Ди, оборачиваясь к молодой леди. — Если он больше не будет бросаться на меня, то, пожалуй, доживёт до глубокой старости. И ты, возможно, тоже. Иди домой, расскажи своему отцу об опасном препятствии, вдруг вставшем у вас на пути. И объясни, что он будет дураком, если решит снова напасть на эту ферму.
— Замолчи! — рявкнула женщина, и её прекрасное лицо исказилось, превратившись в маску баньши. — Я Лармика, дочь графа Магнуса Ли, правителя всей Рансильвы! Думаешь, такие, как ты, и твой меч способны одолеть меня?
Но прежде чем она закончила, из левой ладони Ди вырвался белый луч, нацеленный в грудь вампирши. Это была футовая игла, которую охотник метнул со скоростью, невозможной для человеческих глаз. Деревянная игла. В полёте она воспламенилась от трения о воздух — вот вам и белый огонь.
Но произошло нечто странное.
Пламя остановилось. В тот миг, когда деревянное остриё готово было погрузиться в грудь Лармики, игла развернулась и устремилась к Ди, перехватившему оружие голой рукой. Или, если точнее, Лармика со сверхчеловеческой ловкостью поймала иглу и швырнула её в охотника. Обычный человек даже не заметил бы этого движения.
— Если слуга всего лишь слуга, то господин — это господин. Хорошая работа, — пробормотал Ди, не обращая внимания на горящую иглу и на то, как медленно обугливается его ладонь. — Ты продемонстрировала своё мастерство и заслужила того, чтобы узнать моё имя. Я Ди, охотник на вампиров. Помни это, если выживешь.
И Ди бросился к молодой леди, не издав больше ни звука.
Ужас скользнул по лицу Лармики. В мгновение ока дистанция между ними сократилась настолько, что женщина оказалась в зоне досягаемости меча, и тут…
— Оууууууууууу!
Лютый вой всколыхнул ночной воздух, и с козел кареты ударила тёмно-синяя вспышка. Ди нырнул в сторону, успев уклониться от луча лишь благодаря сверхъестественному слуху, уловившему скрип лазерной пушки, что поворачивалась в его сторону. Луч пронзил край плаща охотника. На ткани расцвёл бледно-голубой огненный цветок. Вероятно, пушка была оснащена устройством распознавания голоса и электронной наводящей системой, среагировавшей на вой Гару. Спасаясь от синих вспышек, безошибочно точно бьющих в то место, которое он покинул долю секунды назад, Ди петлял и кувыркался — больше ему ничего не оставалось.
— Сюда, миледи!
Голос Гару раздался уже с облучка. Затем захлопнулась дверца экипажа. Мешая Ди броситься в погоню, опять пальнула лазерная пушка, карета развернулась — и её поглотила тьма.
— Я разберусь с тобой в другой раз, тварь, попомни мои слова!
— Не скоро ты забудешь гнев знати!
Был ли Ди доволен, что обратил врага в бегство, или расстроен тем, что не покончил с вампиршей? Лицо поднявшегося из кустов охотника не выражало никаких эмоций, а глухие от злобы напутственные слова убежавшей парочки ещё долго витали над ним.
ГЛАВА 2 Народ Фронтира
Год 12090-й от Рождества Христова. Человеческая раса обитает в мире тьмы.
Или, возможно, правильнее будет сказать: царит тёмный век, поддерживаемый наукой. Все семь континентов опутаны паутиной сверхскоростных магистралей, а в центре сети расположился полностью автоматизированный кибергород, известный как Столица, — продукт передовых научных технологий. Дюжина погодных контроллеров управляет климатом. Межзвёздные путешествия — больше не оторванная от реальности мечта. В огромных космопортах теснятся неуклюжие транспортники, и изящные корабли, приводимые в движение галактической энергией, гордо устремляются в небесные эмпиреи, а исследовательские партии и впрямь оставляют следы на пыльных тропинках далёких, не входящих в Солнечную систему планет, — к примеру, на Альтаире и Спике.
Однако сейчас всё это — не более чем мимолётный сон.
Посмотрим-ка на великую Столицу. Толстые одеяла пыли наброшены на дома и минареты, построенные из полупрозрачного металлического хрусталя, кое-где виднеются гигантские и крохотные воронки от взрывов и лазерных лучей. Большинство автоматических дорог и трасс на магнитных подвесках разрушены, и обломки машин обречены метаться туда-сюда, точно блуждающие метеоры.
А люди? Сонмы людей! Нескончаемые людские потоки наводняют улицы. Толпа смеётся, кричит, рыдает, свидетельствуя своё почтение Столице; здесь плавильный котёл существования, здесь жизненная энергия бьёт ключом, гранича с полным хаосом. Но одежда… такую одежду не ожидаешь увидеть на хозяевах некогда гордой метрополии. Мужчины в изношенных штанах и кафтанах, воскрешающих память о Средневековье, и в потрёпанных рясах: такие могли бы носить члены какого-нибудь религиозного ордена. Наряды женщин тусклых тонов, ткань платьев груба на ощупь — где пестрота, где пышность?
