Усмешка была вполне доброжелательной, а сама дама охотно рассказала мне, каким образом можно добраться до городской больницы, так что ровно в семь часов утра я входил в двери лечебного заведения. В прохладном холле, с жесткой деревянной скамейки, выкрашенной в белый цвет, мне навстречу поднялся молодой человек в джинсах и белой футболке, в руке у него покачивался на ремешке мотоциклетный шлем. Шагнув вперед, он негромко, словно боясь кого-то разбудить, спросил:
– Вы – Сорокин?.. Из газеты?..
– Владимир, – я протянул парню руку, – А вы, видимо, Забродин?.. Петр?..
Парень, улыбнувшись, кивнул и пожал мою руку.
– Мне Борис Ильич сказал, что вы заинтересовались нашим… феноменом, – парень повернулся к выходу из больницы и потянул меня за собой, – Но что именно вы хотите увидеть?
– А Борис Ильич разве вам не сказал?.. – чуть удивился я.
– Ну-у-у… – каким-то странным тоном протянул ассистент доктора Захарова и, полуобернувшись, глянул мне в лицо озорно блеснувшим глазом, – так… В общих чертах…
Вообще-то ассистент Петя мне понравился, но его лукавство требовало достойного ответа. А посему я, с безразличным видом пожав плечами, я сказал:
– Да, в общем, мне все равно… Я, правда, не слишком верю в это ваш местный «гриппофеномен», так что хотел посмотреть, из какого такого болота выползают эти эпидемии… Если, конечно, они вообще выползают!.. Неплохо было бы также пообщаться с кем-нибудь из… э-э-э… подвергшихся заражению… Для внесения, так сказать, личностной нотки в репортаж. Прямая речь на газетной странице очень, знаете ли, оживляет материал, придает ему достоверность!
Я разыгрывал из себя этакого газетного волка, делящегося с непосвященным секретами репортерского мастерства, а сам думал, почему это после упоминания о «болоте» блеск в его глазах потух, а сам он довольно неуклюже отвернулся?..
Мы вышли из дверей больницы и, свернув налево, двинулись вдоль больничного здания. За углом этого здания был припаркован старенький «Урал», в смысле, Петин мотоцикл. Забродин присел на сиденье и, уставившись в землю, словно не желая видеть моего лица, спросил, свободно переходя на «ты»:
– А с чего это ты решил, что… эпидемии… выползают из болота?..
Вопрос был для меня довольно неожиданным.
– Да так, просто к слову пришлось… – ответил я, пожав плечами.
Петр тут же вскинул голову и посмотрел прямо мне в глаза.
– А-а-а… А я подумал, что тебе что-то известно…
– Можешь считать, что мне неизвестно совершенно ничего… Ну, разве, кроме того, что было сказано вчера нашим губернатором… – Забродин поморщился, – ну и того, что рассказал мне Борис Ильич… Можешь мне поверить, он был не слишком многословен. Но то, что он мне поведал, слишком отдавало какой-то мистикой…
Ассистент слушал молча, глядя прямо мне в глаза.
– Так куда, все-таки, мы поедем?! – перевел я разговор в предметное русло.
Несколько секунд Петр продолжал молчать, а затем снова улыбнулся, словно принял какое-то решение:
– А вот в… болото и поедем… Там, кстати, ты и с пострадавшими… вернее, со страдающими от этих эпидемий сможешь поговорить!..
С этими словами он протянул мне свой шлем, а на мой недоуменный взгляд с легкой усмешкой ответил:
– Меня-то и без шлема не остановят, а этот я для возможных пассажиров держу.
Я нахлобучил на голову пластмассовую каску, уселся на заднее сиденье, и Петр плавно тронул своего «железного коня» от тротуара.
По городку мы ехали небыстро, тем не менее я с удивлением понял, что старенький Петин мотоцикл находится в прекрасной форме: двигатель урчал ровно, без кашля и пыхтения, даже пружины под моим высоким седлом не скрипели! А когда мы выехали за пределы районного центра, ассистент прибавил газу и мы понеслись с такой скоростью, что кусты по обочинам дороги слились в сплошную серо-зеленую стену. Понятное дело, разговаривать при такой езде не было никакой возможности, так что мне оставалось только обозревать окрестности и гадать, в какое болото решил завезти меня мой провожатый.
Впрочем, ехали мы не долго, минут через двадцать-тридцать мимо нас промелькнул белый прямоугольник дорожного указателя «Погорелица 15 км» со стрелочкой, указывавшей направо. Через несколько метров Петя повернул и сразу же резко сбросил скорость. Теперь под колесами его транспортного средства было совсем не шоссе, хотя бы и местного значения, а самый настоящий проселок, с раздолбанной колеей, перевитой неизвестно откуда взявшимися древесными корнями и лужами, не просыхающими даже в самую испепеляющую жару, которые он тщательно объезжал.
Двигатель с рева перешел на громкое урчание, и я, чуть наклонившись вперед задал риторический вопрос:
– Значит мы, все-таки, в Погорелицу едем?
– Нет!.. – Забродин отрицательно мотнул головой, – Погорелица в стороне останется!..
И действительно, скоро проселок вильнул в сторону, к показавшимся из-за заросшего кустами пригорка темным, побитым дождями крышам деревни, а наш мотоцикл покатился совсем уже без всякой дороги, по недавно скошенному лугу к темнеющему невдалеке лесу.
На опушке этого леса мой провожатый остановил свое транспортное средство и соскочил на землю.
– Если ты еще не передумал, то дальше мы пойдем пешком, – Петя Забродин очень серьезно смотрел мне в глаза, – А на обратном пути заедем в Погорелицу, поговоришь с тамошними жителями. Они ежегодно абсолютно все болеют тем самым гриппом. За последние три года, правда, смертельных случаев не было – мы научились готовиться к эпидемии, а вообще в деревне семь человек от гриппа скончалось!
«Пугает!.. – мелькнуло у меня в голове, – В этой деревне уже сорок лет назад не больше десятка людей жили!»
– А сколько в Погорелице жителей-то? – спросил я вслед своей мысли.
– Десять лет назад было двадцать три человека, – ответил Петр, – Сейчас осталось двенадцать. Семеро умерли, четверо уехали…
Он зачем-то посмотрел в небо и махнул рукой:
– Ладно, пошли… Здесь недалеко, а туманы уже должны пройти.
Признаться я не совсем понял про «туманы», но переспрашивать не стал. Меня заинтересовал другой вопрос:
– Слушай… доктор, если вы так хорошо знаете место возникновения эпидемий, почему бы вам не организовать здесь постоянный пункт наблюдения?.. Ну… всякие там ежедневные пробы воздуха, воды, почвы?.. Имея такую статистику…
Однако Петр меня перебил:
– А кто будет работать на этом пункте?.. И кто этим работникам будет зарплату платить?! Ты думаешь, мы не направляли такие предложения? А ответ… Ну да ты вчера слышал нашего губернатора!..
Он раздраженно махнул рукой и пошагал вглубь леса. Я двинулся следом, оглядываясь по сторонам. Лесок, по которому мы шли, представлял из себя, скорее, довольно редкую и невысокую поросль тонкой ольхи, чахлых березок и высоких кустов бузины. Тем не менее он не был светлым и далеко не просматривался, словно пытался предстать перед человеком этакой чащобой. Отшагав несколько десятков метров молча, я снова задал своему провожатому вопрос:
