Молинас отогнал видение, но сосредоточиться на студенческой пирушке ему больше не удалось. Сидевший поблизости от него одинокий священник издал горлом странный звук, похожий на рвотный спазм. Руки его затряслись еще сильнее, он не удержал графин, и тот со звоном разбился. Священник попытался встать, но снова упал на стул и, закрыв глаза, съехал на пол.
Молинас удивленно застыл на месте. Студенты, напротив, при виде этой сцены разом вскочили. Рабле первым оказался возле больного и, опустившись на колени, распахнул на нем рубашку. Его пальцы быстро ощупывали грудь, а Мишель тем временем разводил ему руки.
Франсуа вдруг отпрянул и резко вскочил на ноги, указывая на распростертое тело.
— Господа, — сказал он хрипло, — у этого бедняги чума.
ЭПИДЕМИЯ
Колокола Монпелье ритмично и монотонно били в набат. Вот уже три дня как Мишель де Нотрдам самоотверженно трудился под началом своего учителя Антуана Ромье в служившей лазаретом большой палатке, растянутой перед собором Сен-Фирмен. Больных обоего пола насчитывалось уже с сотню. Завернутые в материю, пропитавшуюся кровью и гноем, они умирали на соломе, на голой земле, и жаловались на холод, хотя стояла жара. Студенты, перебегавшие от больного к больному, казалось, растеряли все свое молодое веселье и позабыли о соленых шуточках — обычной студенческой забаве.
Антуан Ромье, грузный человек с красным лицом и бородой по грудь, раздавал ученикам кусочки хлопка, пропитанные пахучей жидкостью.
— Вдыхайте глубже эти бальзамические очищающие флюиды, — объяснял он ученикам. — Я не хочу в такой момент потерять кого-нибудь из вас. И не забывайте держать во рту дольку чеснока.
Когда очередь дошла до Мишеля, он взял тампон, но покачал головой:
— Не хочу перечить вам, учитель, но думаю, что от этой эссенции пользы никакой. Вы сами видите: уже три дня мы находимся среди больных, а никто из нас не заболел. Значит, на то есть причина.
Выбитый из колеи жарой и усталостью, Ромье взорвался:
— Послушайте-ка этого умника! Вы кем себя возомнили, месье де Нотрдам? А ну-ка выкладывайте, что еще за причина? Я весь внимание!
Мишель слегка побледнел, но своих позиций сдавать не собирался. Сглотнув, он сказал:
— По-моему, мы не заражаемся оттого, что лучше этих бедолаг следим за собственной гигиеной. Да, мы находимся среди больных, но, в отличие от них, мы все-таки живем в домах, где нет мышей и блох, и гораздо чаще моемся.
Ромье невесело рассмеялся:
— Вот уж гениальное открытие! А зачем, спрашивается, господин де Нотрдам, я велел вам всем протирать тело уксусом? Я сам знаю, что чистота предохраняет, не такой уж я дурак.
Смущенный Мишель, однако, снова осмелился возразить:
— Нет такого средства, которое можно было бы прописать всем. Но не подумайте, что я оспариваю ваш опыт и знания. Вы единственный из преподавателей нашего университета, кто не объявил чуму Божьей карой, пришедшей из Персии. И вы единственный, кто разрешает нам препарировать трупы. — Заметив, что учитель сменил гнев на милость, Мишель приободрился и пошел дальше: — Я бы рекомендовал помимо регулярных омовений и вдыхания эссенций сжигать трупы или хоронить их как можно глубже. Мне кажется, что общие могилы, едва прикрытые тонким слоем земли, распространяют зараженные испарения.
— Сжигать трупы? Да вы с ума сошли! Священники не дадут. К тому же в мои задачи как раз и входит продемонстрировать, что заражение происходит по воздуху. А потому вставьте в нос тампон и вдыхайте аромат, который увлажнит слизистую. И вернитесь к работе.
Мишель поклонился и отошел. В этот момент цоканье копыт по мостовой нарушило молчание, царившее в Монпелье, где слышны были только стоны умирающих да удары набата. Это подъехал офицер королевской нормандской гвардии Луи де Брезе. На боку у него висела шпага, голову украшала широкополая шляпа с пером. Он ловко спрыгнул с седла, и за ним взвился короткий черный плащ. Видимо, он знал Антуана Ромье, потому что направился прямо к нему.
— Чума уже и в Тулузе, — сказал он, тяжело дыша и не тратя времени на приветствия. — Мой сенешаль просит вас прибыть немедленно. Необходимо поставить заслон эпидемии, пока она не поразила весь юг.
Ромье вытер пот и сделал широкий жест рукой:
— Поглядите вокруг, капитан. Жители Монпелье мрут как мухи. Почему я должен ехать в Тулузу?
— Потому что оттуда проследуют королевские дети. — Офицер снял шляпу, словно одно только упоминание о монархе обязывало к жесту почтения. И быстро продолжил: — Именно так, мэтр Ромье. Принцев должны освободить и вскорости перевезти через Пиренеи.
Студенты, стоявшие достаточно близко, чтобы расслышать диалог, зашептались. Победив Францию в битве при Павии и длительное время продержав Франциска I в башне в Мадриде, король Карл V согласился его освободить, но в обмен на двух заложников: восьмилетнего дофина Франциска и семилетнего Генриха Орлеанского. В течение трех лет не было во Франции церкви, где не молились бы об их освобождении, не было женщины, которая не плакала бы при мысли о том, как плохо им в замке Педраса де ла Сьерра. Было известно, что в конце лета 1529 года были предприняты попытки освободить детей и в Камбрэ состоялась решающая встреча двух незаурядных женщин: королевы-матери Луизы Савойской и эрцгерцогини Маргариты Австрийской, правительницы Нижних земель при посредстве своего племянника Карла V. Переговоры закончились благополучно, но освобождение маленьких заложников откладывалось в течение целого года. Видимо, теперь император наконец-то решился.
Антуан Ромье провел рукой по длинным седым волосам.
— Понимаю. Хорошо, я выполню свой долг. Когда надо ехать?
— Тотчас же.
— Ладно. Пойду домой соберу вещи. — Врач огляделся по сторонам. — Где староста студентов?
— Я здесь. — Рабле, обливаясь потом, укладывал худого, как скелет, больного с чумными бубонами под мышками на сухую подстилку без пятен гноя. Он передал умирающего другому врачу и подбежал к учителю. — К вашим услугам.
Ромье сильно встряхнул его за плечи:
— У вас появился случай показать мне, чего вы стоите. Мне надо на несколько дней уехать из города. Оставляю вас ответственным за больных и за соблюдение гигиены. Вы хороший ученик, и я уверен, что вы меня не разочаруете. И никто из ваших друзей не разочарует.
В темных глазах Рабле промелькнула растерянность, но он тут же постарался ее скрыть.
— Вам подчинялись, мэтр Ромье, но должен вам заметить, что здесь, в Монпелье, имеются и другие весьма уважаемые врачи. Я не уверен, что они станут прислушиваться к мнению простого студента.
— Я доверяю только своей школе, которая не считает чуму Божьей карой, — сухо заметил Ромье. — А светил я проинформирую, что борьбу с эпидемией и обеспечение карантина я доверяю вам, если найду, конечно, куда они попрятались. — Он повернулся к офицеру. — Я в вашем распоряжении, капитан. Проводите меня до дома. Если выедем в течение часа, к вечеру будем в Тулузе.
