Удовлетворенно засвистев, он последовал за Уиллом в гостиную, расположенную на первом этаже, чтобы поздороваться с «драконшей».
— О, Уильям! Мой дорогой мальчик! — Леди Гиацинта бросилась к сыну и звонко поцеловала его в щеку. — Мой дорогой лорд Эшби, как чудесно, что вы тоже приехали! О! Вы должны остаться с нами на ужин.
— Я с удовольствием останусь на ужин, леди Гиацинта, — с улыбкой ответил Эшби.
— Стало быть, решено. А теперь я должна послать кого-нибудь за Стилгоу — он в клубе «Уайте». Норрис!
— Твой брат хорошо живет, — заметил Эшби Уиллу с полуулыбкой на лице.
Уилл пожал плечами:
— Ну, не все такие, как ты, Эш.
— Не осуждай его. У него есть семья, о которой нужно заботиться, как и у многих других аристократов. Но у меня семьи нет.
— Конечно, есть. А мы с тобой кто, а? Кроме того, если с тобой что-нибудь случится, Иззи никогда больше не простит мне этого.
Губы Эшби расплылись в улыбке.
— Знаешь, я просто сбегу с ней в Гретна-Грин, если она будет и дальше продолжать так улыбаться.
— Молю тебя, сделай это! Сбеги с ней вместе! Восстанови наше душевное равновесие! — Уилл замолчал, заметив приближающуюся леди Гиацинту.
— О Господи! Только взгляните на себя! — Сдвинув брови, леди Гиацинта окинула взглядом покрытые пылью мундиры молодых людей. — Вы должны умыться и переодеться перед обедом. Уилл, любовь Моя, не проводишь ли ты Эшби в комнату для гостей?
Когда все домочадцы собрались за столом, Эшби заметил, что Изабель отсутствует.
— Ну и ну, Эшби! Глядите-ка! — Чарлз Обри, виконт Стилгоу, одобрительно оглядел гостя. — Ты теперь майор? Впечатляет. Весьма впечатляет, старина. Кто бы мог подумать в те старые добрые времена в Кембридже, что однажды ты станешь героем войны?
Эшби с улыбкой кивнул:
— Я и сам до сих пор не оправился от шока. — Наклонившись к Уиллу, он шепотом спросил: — А где Иззи? Она что, не будет ужинать с нами?
Уилл пожал плечами:
— Понятия не имею. Она никогда не пропускает ужин, когда ты приезжаешь. — Он посмотрел на девочек, сидящих на противоположной стороне стола. — Теодора, Фредерика, где ваша сестра?
— Она в недоговании! — провозгласила крошка Фредди, решительно тряхнув головой.
— В негодовании, — поправил сестренку Уилл. — Так где она?
— Очень высоко. В мансарде со своим щенком, — объявила присутствующим Тедди.
— Вовсе нет! — возразила Фредди. — Она в своей комнате. Иззи сказала, что не спустится к ужину до тех пор, пока мама не позволит оставить ей этого черного щенка. — Девочка умоляюще посмотрела на мать: — Мама, можно мы тоже заведем себе щенков?
Леди Гиацинта фыркнула:
— Нет, нельзя. И Иззи тоже нельзя. Если ее упрямство сильнее чувства голода, пусть остается в своей комнате, пока не проголодается.
— Возможно, мне удастся уговорить ее присоединиться к нам, — предложил Эшби и, встав из-за стола, отправился наверх. Он не знал, какая именно комната принадлежит Иззи, поэтому осторожно ступал по коридору, прислушиваясь к доносящимся из-за дверей звукам. И вскоре он услышал плач. Эшби сглотнул и тихонько постучал в дверь.
— Уходите! — всхлипывая, выкрикнула Изабель.
— Это Эшби, Изабель. Можно войти?
— Нельзя. Я одна.
Эшби с улыбкой покачал головой. Малышка беспокоится о приличиях. А почему нет, черт возьми? Он мужчина, а у нее есть все основания считать себя юной леди.
— В таком случае я оставлю дверь открытой.
— Хорошо, — всхлипнула Изабель.
Девочка сидела на полу и вертела в руках корзинку. Ее большие голубые глаза покраснели, а нос распух от слез. Оставив дверь приоткрытой, Эшби вошел в комнату.
— Ну и где же этот черный дьяволенок? — спросил он, оглядывая комнату. Он никогда еще не посещал спален юных девушек. В комнатах более взрослых леди да, бывал, но там не было розовых занавесок, отделанных рюшами, и кукол на кровати.
— Он спрятался под кроватью. — Изабель высморкалась, не поднимая глаз на Эшби. — За ним гонялись по всему дому, и он перепугался до смерти, бедняжка.
— Нет, он не испугался. — Эшби опустился на пол рядом с девочкой, поставив одну ногу на ковер и положив руку на колено. — Он слишком юн, чтобы понимать, что такое страх. Возможно, он считает, что все это просто веселая игра. Он скоро выйдет. Вот увидите.
— Я попыталась его выманить, но он не идет. Неудивительно, что он и меня теперь боится.
— А вы пытались предложить ему угощение?
Изабель указала на миску с молоком, стоящую у кровати:
— Он к нему не притронулся.
Когда-нибудь и у него будет такая же дочка, с удовольствием подумал Эшби.
— А вам не кажется, что вы принимаете все слишком близко к сердцу? Он всего лишь пес, Иззи.
— Но я несу за него ответственность.
— Вы сами так решили?
— Да. — Девочка подняла голову, и ее шевелюра вспыхнула сотней огненных кудряшек, похожих на солнечный закат. Ее глаза горели от переполнявших ее чувств, округлые щеки залил румянец, а губы подрагивали от гнева. — Нельзя завязать глаза и сделать вид, что не замечаешь чужих страданий. Или еще того хуже — переложить ответственность на плечи других. У этого щенка нет никого в целом мире, Эшби. Неужели вы не в состоянии этого понять?
Горло Эшби сдавило судорогой. Маленькая девочка? Зачем он себя обманывает? Рядом с ним сидела маленькая женщина, способная разбить сердце не одного мужчины и поработить его душу.
— Да, он всего лишь собака, но он также совсем малыш, да к тому же сирота. Ему необходима чья-то любовь, а иначе как выжить?
— Животные выживают и без любви, — мягко возразил он.
Изабель посмотрела на него с таким презрением, словно он был самым жестоким человеком на свете.
— Спасибо за то, что пришли, милорд, но мне кажется, ваш ужин остывает.
Ледяного взгляда Иззи Эшби вынести не мог.
— Если я пообещаю хорошо заботиться о щенке, вы позволите мне забрать его с собой?
В глазах девочки промелькнул ужас.
— На границу с Испанией?
— Многие военные держат собак. Он может оставаться в обозе, пока я…
— Пока вы рискуете собственной жизнью, — закончила Изабель, и слезы заструились по ее щекам цвета топленого молока. Ее глаза снова заблестели, Только на этот раз Эшби увидел в них что-то новое — а именно беспокойство за его жизнь. — Простите меня за грубость. Вы самый добрый, самый великодушный человек…
— А теперь идемте вниз. Мы запрем дверь, чтобы Гектор не смог сбежать, пока мы ужинаем.
