А вот их праведное возмущение отнюдь не выглядело искренним.
Король Франциск повелел удалиться всем своим помощникам, так что в его кабинете остались лишь он сам, Маргарита, кардинал Медичи и Рене.
— Мы шокированы случившимся! — тоном государственного обвинителя заявил король принцессе. — Твое распутство позорит нас в глазах всего мира! Не девушка и не верная супруга, одно твое имя уже означает скандал, твоя честь поругана — и мы намерены прибегнуть к строжайшим мерам. С этого момента твое более чем завидное приданое и аннуитет[8]отзываются и аннулируются, твой соблазнитель будет обвинен в государственной измене, а ты сама выйдешь замуж за герцога Субиза!
Рене, демонстрируя полнейшее хладнокровие, унаследованное от венценосного отца, невозмутимо выслушала Длинноносого и про себя подивилась тому, как же он намерен управлять Францией, если ребенку понятно, что все его негодование шито белыми нитками. Сын третьеразрядного французского принца, Франциск Валуа взошел на трон по праву рождения, подкрепленному женитьбой на Клоди. И хотя он сумел прослыть гуманистом и сочинителем, Рене знала его как человека аморального. Ее отец однажды заметил: если что–то выглядит как ловушка и пахнет ею же, значит, это и в самом деле ловушка. Так что Субиз совсем не случайно застал ее en flagrante delicto[9].
— Ваше величество… — Рене опустилась на колени и покаянно склонила голову. — Недостойная вашей щедрости и милости смиренно молит вас о прощении, покоренная вашей благожелательностью и добродетелью.
Ее раскаяние явно повергло зрителей в замешательство. Кардинал Медичи вышел из своего укрытия подле окна.
— Она говорит по–английски?
— Она свободно изъясняется по–английски, по–латыни, по–гречески, по–испански и по–итальянски, — ответила Маргарита.
Кардинал взял Рене за подбородок и приподнял ей голову.
— Вы водите знакомство с приближенными английского короля?
Рене с опаской разглядывала кардинала. Он не был шутом гороховым вроде Длинноносого, все замыслы которого были видны насквозь. Нет, это была птица совсем иного полета, сродни ее венценосному родителю.
— Я веду переписку с королевой Франции, во втором браке ставшей герцогиней Саффолк. Мы с леди Мэри друзья.
Кардинал помог ей подняться на ноги.
— Покажите мне свои зубы.
Рене опешила от неожиданности.
— Вы что же, принимаете меня за лошадь?
— Делай, как велит тебе его высокопреосвященство, дерзкая девчонка! — приказала Маргарита.
Рене растерялась окончательно. Значит, Субиз был прав, когда говорил, что к происходящему приложила руку и Маргарита. Господи Иисусе, спаси и помилуй! Неужели и Рафаэль замешан в этой истории? Нет, он тоже был поражен случившимся. Он любит ее и никогда бы не предал. Маргарита оказалась презренной обманщицей. Кипя от негодования, Рене улыбнулась кардиналу во все свои тридцать два зуба.
— Отлично, отлично. — Он удовлетворенно покачал головой. — А теперь снимите накидку.
Глаза принцессы превратились в щелочки.
— Мне холодно.
— Это займет всего лишь минуту, не более.
Она неохотно повиновалась, сбросив с плеч накидку.
— И простыню.
От такой наглости Рене едва не потеряла дар речи. Опомнившись, она с вызовом вздернула подбородок.
— Я отказываюсь.
— Тогда мы позовем стражу, чтобы она сделала это вместо тебя. — Мадам Маргарита щелкнула пальцами.
Рене вспыхнула. Но не от смущения — от ярости! Как смеют они оскорблять принцессу королевского дома Франции? С нескрываемым презрением девушка посмотрела на короля Франциска. Похотливый дегенерат вот уже много месяцев не оставлял безуспешных попыток сорвать с нее одежды. Мысль о том, что сейчас его желание исполнится, хотя бы отчасти, и он увидит ее обнаженной, привела принцессу в бешенство.
— Клянусь распятием, что здесь происходит?! — пожелала узнать она.
— В данный момент это вас не касается, — невозмутимо ответствовал кардинал. — Простыню!
— Стража! — крикнула Маргарита, заставив Рене вздрогнуть.
— Отзовите их! — прошипела девушка.
Она не пошевелилась до тех пор, пока не услышала звук захлопнувшейся двери. Что ж, если эти извращенцы желают осмотреть ее, как породистую кобылу, она устроит им настоящее представление. Тем слаще будет ее месть. Похоже, они даже не представляют, с кем имеют дело. Принцесса вперила в кардинала холодный взгляд, загоняя унижение в самые дальние уголки души и, презрительно усмехнувшись, одним движением избавилась от простыни.
— Как вам будет угодно. — Не стесняясь своей наготы, Рене расправила плечи, отчего ее небольшие грудки вызывающе прянули вверх. Ей хотелось умереть. — Я доставила удовольствие вашему величеству и вашему высокопреосвященству?
Кардинал Медичи окинул ее быстрым внимательным взглядом и отвел глаза.
— Каков ее характер?
Король Франциск, испробовавший все, за исключением изнасилования, чтобы завалить ее в постель, и потерпевший неудачу, с вожделением рассматривал принцессу. Рене чувствовала, как его похотливый взгляд скользит по ее груди, животу, mons veneris[10]бедрам, ногам, и буквально ощущала его жадные и потные руки.
— Она обладает всеми пороками, свойственными дорогой шлюхе…
Рене задохнулась от возмущения. Лживый негодяй!
— …гордым самодурством своей матери, в совершенстве владеет всем арсеналом уловок и трюков своего отца, — с горечью продолжал король Франциск, не сводя глаз с обнаженного тела Рене.
Кардинал пытливо заглянул ей в лицо.
— Сколько любовников у вас было, Рене?
— Я не шлюха! — выкрикнула она и рассерженно топнула ногой, ничуть не испугавшись, а, напротив, преисполнившись отважной дерзости. — Если вы думаете, что сможете заставить меня лечь в постель к какому–нибудь заразному…
— Именно она нам и нужна, — ответила вместо нее мадам Маргарита.
Кардинал Медичи метнул на Франциска недовольный взгляд.
— Опытна в искусстве профессиональной cortigiana[11]? Впрочем, пожалуй, оно и к лучшему. Мужчины, как правило, умеют определять, какой путь у женщины за плечами. А чистота дорогого стоит.
— Чистота! — возмущенно фыркнула Маргарита. На любовном ристалище она могла дать фору любой скаковой лошади.
— Мне холодно, — вмешалась в непонятную для нее перебранку Рене. — От меня не будет никакой пользы, если я умру от воспаления легких.
