Мы с Габриелем обменялись неуверенными взглядами. Миссис Джордан повела нас наружу, мимо баскетбольного корта. Потные мальчишки носились по асфальту, пытаясь закинуть мяч в корзину.
— Сегодня после занятий намечается большая игра, — сообщила миссис Джордан, подмигнув нам через плечо.
Она прищурилась и взглянула на сгущающиеся облака.
— Надеюсь, обойдемся без дождя. Ребята будут разочарованы, если матч не состоится.
Она заторопилась дальше, а Габриель взмахнул рукой и на мгновение закрыл глаза. Украшенные гравировкой серебряные кольца на пальцах сверкнули в солнечном свете. Спустя секунду луч солнца пробился сквозь тучи и залил все золотистым светом.
— Боже мой! — восхитилась миссис Джордан. — Вы принесли нам удачу!
В главном корпусе коридоры устилали темно-красные дорожки, за дубовыми дверями со стеклянными панелями я разглядела старомодные классы с высокими потолками, украшенными лепниной. Комнаты резко контрастировали с изрисованными граффити шкафчиками, тошнотворным запахом дезодоранта, моющих средств и гамбургеров. Миссис Джордан проворно познакомила нас со школой (четырехугольный внутренний двор, информационный отдел, учебный блок, зал для собраний, гимнастический зал, игровые площадки, центр гуманитарных наук). Она весьма торопилась. Объяснив мне, где находится офис медсестры, она решительно поволокла Габриеля за собой. Он оглянулся и беззвучно прошептал:
— Ты справишься?
Я одарила его улыбкой, надеясь, что выгляжу более уверенно, чем ощущаю себя. У Габриеля хватало своих проблем. Вдруг громко зазвенел звонок, возвещая начало первого урока. Я стояла посреди коридора, полного незнакомых людей, бегущих в разных направлениях. На мгновение я почувствовала себя невидимкой. Сверившись с расписанием, я подумала, что непонятные цифры лишены всякого смысла. Как, скажите на милость, расшифровывается следующее: В.ХИМС11? Может, пробиться сквозь толпу и улизнуть на Байрон-стрит?
— Прошу прощения.
Я привлекла внимание шагавшей мимо девушки с копной золотисто-рыжих кудрей.
— Я новенькая, — беспомощно объяснила я, протягивая ей листок. — Что это значит?
— У тебя химия с мистером Велтом в классе С-11, — ответила она. — Дальше по коридору. Мне — туда же.
— Спасибо, — с облегчением поблагодарила я.
— А потом у тебя есть «окно»?
— Что? — с растущим недоумением повторила я.
— «Окно»… в смысле, когда нет урока. А у тебя что, такого не было в прежней школе? — изумилась она и захлопала накрашенными ресницами.
Я лихорадочно рассмеялась.
— Нет…
— Отстой! Между прочим, я Молли.
Девушка была хороша — чистая кожа, яркие глаза. Своим цветущим видом она напоминала девушку с картины позапрошлого века — пастушку на фоне буколического пейзажа.
— Бетани. Рада познакомиться.
Молли терпеливо дожидалась, пока я рылась в сумке в поисках учебника, блокнота и ручек. В глубине души ужасно хотелось позвать Габриеля и попросить проводить меня домой. Присутствие Габриеля всегда, в любых обстоятельствах, спасало меня от любых тревог. Но он затерялся в громадной школе с ее бесчисленными коридорами, дверями и закоулками. Я понятия не имела, где музыкальное крыло. Плохо, что я завишу от Габриеля. Я должна научиться жить здесь самостоятельно. Я докажу это.
Наконец, мы добрались до класса. И, естественно, опоздали.
Мистер Велт оказался низкорослым мужчиной с блестящей лысиной, в свитере с геометрическим узором, заметно поблекшим от частой стирки. Когда мы с Молли вошли, он объяснял нацарапанную на белой доске формулу. Ученики дружно тосковали.
— Замечательно, что вы сумели-таки навестить нас, мисс Харрисон, — заявил он Молли. — Опаздываете в первый же день, мисс Черч, — и он осуждающе прищелкнул языком. — Садитесь.
Внезапно он вспомнил, что забыл представить меня и добавил:
— Перед нами — Бетани Черч. Она новенькая в «Брюс Гамильтон». Пожалуйста, постарайтесь дать ей понять, что здесь ей рады.
Я быстренько заняла место рядом с Молли. Мистер Велт закончил объяснение, дал нам задание, а я занялась изучением своей соседки. Только теперь я заметила, что верхняя кнопка ее школьного платья расстегнута, а в ушах болтаются крупные серебряные серьги. Вытащив из кармана пилочку, она шлифовала ногти, откровенно игнорируя указания учителя.
— Не дрейфь из-за Велта, — объяснила она. — Он вообще сдурел — злится, потому что его жена подала на развод. Единственное, что его сейчас интересует, новый автомобиль с откидным верхом, в котором он смотрится жутко нелепо.
И она широко улыбнулась, обнажив белые зубы.
— Бетани… Какое милое имя. Правда, старомодное. Но я сроднилась с Молли, будто так и надо. Вроде героиня детской книжки с картинками.
Я промолчала, но предприняла жалкую попытку поддержать светскую беседу:
— Думаю, мы привыкаем к именам, которые нам выбирают родители.
Мне не следовало с ней разговаривать, учитывая, что мы находились на уроке, а бедный мистер Велти без нас страдал. Еще я соврала. Ведь у ангелов не может быть ни отца, ни матери.
Но Молли не раскусила меня.
— Откуда ты? — поинтересовалась она, дуя на ногти и встряхивая бутылочку с блестящим розовым лаком.
— Мы жили за границей. Наши родители еще там.
— Правда? — поразилась Молли. — Где именно?
Я на мгновение заколебалась.
— В разных странах. Они часто переезжают.
Молли восприняла информацию как данность.
— А чем они занимаются?
Дома мы обсуждали этот вопрос, но в голове было пусто. Похоже, я близка к краху. Но, к счастью, я вспомнила:
— Они дипломаты. Мы здесь со старшим братом. Он учитель. Родители приедут, когда смогут.
Я решила максимально удовлетворить ее любопытство. Кроме того, по своей природе ангелы — плохие лжецы.
— Круто! Я не бывала за границей. А тут всегда тишь да гладь, хотя в последнее время творятся странные вещи.
— А какие? — уточнила я.
— Я-то здесь родилась. Мои дедушка с бабушкой жили в Венус-Коуве, имели свой бизнес. И у нас никогда не случалось ничего по-настоящему скверного. Ну, фабрика сгорит, корабль потонет… А теперь… — Молли понизила голос. — Повсюду грабежи. В прошлом году была эпидемия гриппа и шесть детей умерли.
— Скверно, — согласилась я.
Вероятно, агенты Тьмы причинили городу серьезный вред.
— Есть еще кое-что, — сообщила Молли, — но ребята пока еще в шоке.
— Не беспокойся, я не из тех, кто распускает язык.
— Примерно полгода назад один из старших мальчиков, Генри Тейлор, полез на крышу за закатившимся баскетбольным мячом. Он не баловался, а просто хотел его достать. Он поскользнулся, упал и расшибся… До конца избавиться от кровавых пятен не удалось. Больше на корте никто не играет.
