— Чего это он такое говорит? — спросила Марфа. — Чудно-то как, вроде и по-нашему, но слова какие-то непонятные и одет-то срамно!
Говорящая собака девушку, судя по всему, не удивила, поразил говорящий охранник.
— Теперь все так говорят, привыкай, — объяснил я ей понятным языком.
— Вот это чудо, и как им не стыдно, так язык ломать!
Однако оказалось, что лингвистикой интересуется не только Марфа.
— А вы кем будете молдаванами? — спросил прямостоящий охранник.
Товарищ его после обращения к своей маме, до сих пор продолжал сидеть на корточках, не сводя взгляда с Полкана.
— Почему ты решил, что мы молдаване? — не понял я.
— Говорите с акцентом.
— Нет, мы славяне, — нейтрально объяснил я, дабы не смущать его душу дремучестью нашего происхождения.
Пока он обдумывал мои слова, я прикидывал, что нам делать дальше и решил не отказываться от приглашения. Не один раз после перемещения в новую эпоху, я попадал к родственникам. Чем черт не шутит, может быть, снова повезет! Родственные связи, часто помогают решать многие проблемы.
— Славяне? — перекопав всю свою память, переспросил охранник. — А говорите, похоже, как мы русские. Собака тоже славянка?
— А она настоящая? — вмешался в разговор все еще сидящий страж. — Или робот?
— Настоящая, — уверил я, предпочитая не ответить на первый вопрос и не уточнять принадлежность Полкана к славянской группе народов. — Куда нам идти?
— Туда, — показал направление первый охранник. — Это ваши мешки?
— Наши, — подтвердил я, — только несите осторожнее, там ценные вещи.
Появляться перед незнакомыми людьми в нашем неказистом платье, да еще и с мешками, было бы моветоном. Да и тащить их мне надоело.
Под опавшей листвой была видна бетонная тропинка, так что дорогу искать не приходилось. Мы с Марфой шли рядом, за нами Полкан, охранники с мешками отстали метров на двадцать, шли, тихо переговариваясь.
— А чего это они так чудно одеты? — допытывалась девушка.
— Нормально одеты, они здешние стрельцы, это у них такая форма.
— Куцые они, какие-то, а ноги голые, срамно смотреть, — посетовала она.
Понятно с моим длиннополым камзолом их куртки и рядом не лежали, но я все-таки заступился за моду будущего.
— В коротком платье удобнее ходить, полы ногам не мешают. Я тебя предупреждал, что теперь все будет другое, так что не удивляйся! Сейчас и женщины по-другому одеваются. Более открыто, чем вы.
Марфа подозрительно на меня посмотрела, но уточнить в чем состоит «открытость», не успела, впереди показалось какое-то строение. Издалека, сквозь кроны деревьев, здание было толком не рассмотреть, но по крыше и ордеру, оно напоминало дворцовые постройки девятнадцатого века. Скоро мы вышли из леса на открытое пространство. Теперь здание открылось во всей красе и великолепии.
— Ишь ты… посмотри, какая большая изба! — воскликнула Марфа. — Отродясь такой не видела!
— Тише ты, веди себя спокойно, и что бы ни увидела, ничему не удивляйся! — попросил я. — Никто не должен знать, откуда мы сюда попали.
— А откуда мы попали? — бесхитростно спросила она.
— Из Сибирской тайги! — пошутил я, рассматривая роскошную «избу» стилизованную под княжеский дворец середины позапрошлого века: с огромными окнами первого этажа, лепниной по эркеру и золоченым гербом на фронтоне.
— Ой, посмотри! — не выдержала Марфа. — А для чего вон те столбы?
— Для красоты, только это не столбы, а колонны — объяснил я, любуясь белыми мраморными колоннами ионического ордера, своими сдержанными, строгими формами, компенсирующие варварское богатство фронтона и золотого герба.
Неплохо стали жить наши потомки, вынуждено признал я, удивляясь, величине и гармоничности здания и непривычному русскому глазу, идеально ровному двору, вымощенному шлифованными гранитными плитами, общей чистоте и, как говорится, законченности форм и линий.
Мы остановились напротив парадного входа во дворец, к которому вели широкие ступени, опять-таки сделанные из цельного мраморного массива. К нам подошли охранники и положили на розовые гранитные плиты наши замызганные мешки. Я с внутренним протестом представил себе со стороны нашу странную компанию, никак не вписывающуюся в этот совершенный дворцовый ландшафт.
— Сейчас за вами придут, — с поклоном, сказал первый охранник, после чего наша троица осталась перед крыльцом без сопровождения.
— Никак здесь сам турецкий султан живет? — спросила Марфа, так и не внявшая моей просьбе сдерживать эмоции.
В Турции Марфа не была, а в гарем султана ее хотели продать казаки. Так что она почти понимала, о чём говорит. Поддержать разговор на тему сравнительного анализа восточной и западной архитектуры я не успел. Парадная дворцовая дверь раскрылась, из неё вышел высокий дородный человек в лиловой ливрее с позументами, белом парике, и белых же чулках до колен. От такого дивного видения челюсть не отпала разве что у Полкана. Мы же с девушкой, правда, по разным причинам одновременно ойкнули и устремили на новое действующее лицо завороженные взоры.
Между тем это лицо, ступая величаво и неспешно, сходило к нам вниз по беломраморным ступеням. Не доходя до нас трех шагов, чудной человек остановился и, отвесив глубокий, но не подобострастный, поклон, произнес хорошо поставленным голосом:
— Господа просят вас пожаловать во дворец!
Глава 3
Колонный зал занимал всю центральную часть здания. Я стоял, смотрел и выпадал в осадок! Все как в лучших, пожалуй, самых лучших домах старого и нового света: двусветные окна, лоснящийся паркет из драгоценных пород деревьев, анфилада колонн неведомого мне нежно-голубого минерала, не стенах портреты и огромные картины в роскошных рамах, напротив входа парадная лестница! Эрмитаж отдыхает!
Мажордом, проводивший нас в зал, попросил меня оставить одетому в скромный серый фрачный костюм лакею саблю и войлочную шапку, немного скривился на Полкана, не пожелавшего оставаться во дворе и попросил извинения от имени хозяев, задерживающихся на пару минут — объяснив, что им нужно подготовиться к выходу.
Я мог дать им не то что несколько минут, но и пару часов, желая прийти в себя от забытого великолепия прекрасных интерьеров и лучше рассмотреть необыкновенное жилище.
Однако сделать этого не успел, на парадной лестнице показались двое, он и она. Стройная рыжеволосая женщина в длинном фисташковом платье спускалась свободной походкой, что называется, от бедра, мелькая золотистыми туфельками. Высокий подтянутый мужчина в элегантном домашнем костюме шел подле нее, почти рука об руку, словно случайно касаясь ее кисти своей. Пара была потрясающе красивая. Я, разумеется, смотрел больше на нее, успел заметить и глубокий вырез платья, и округлость ног, при шаге заметную обтягивающихся узким подолом, но не мог не отметить и достоинств кавалера.
