Мисс Кроуфорд покачала головой. Две крупные слезы скатились по изрезанным морщинами щекам.
— Все до единого цента! — Старушка едва сдерживала рыдания. — Пять лет копила, и теперь у меня ничего нет.
Мэгги прикусила нижнюю губу, чтобы самой не расплакаться. Бедняжка. Ну почему она не отнесла свои сбережения в банк, а складывала деньги в старую коробку из-под печенья, что лежала под кроватью?
По мнению полиции, вор, вероятно, жил когда-то в этом пансионе и был наслышан о недоверии мисс Кроуфорд к банкам. Такое нередко встречается среди пожилых людей, переживших мировой кризис. К несчастью, служители закона также сообщили: надежды отыскать преступника у них почти нет, деньги возвратить едва ли удастся. Впрочем, не слишком оптимистичная информация не предназначалась для ушей мисс Кроуфорд, на чем настояла Мэгги. Старушка и так была убита происшедшим.
Трагедия состояла в том, что копила она, чтобы купить инвалидную коляску с электромотором. Тяжелое мышечное заболевание прогрессировало, женщина уже с трудом передвигалась по комнате в старом кресле с ручным приводом.
— Что мне делать, Мэгги? — повторяла сквозь плач мисс Кроуфорд. — Я не хочу отправляться в казенный дом престарелых. Но скоро уже не смогу двигаться самостоятельно. А любая зависимость для меня хуже смерти.
— Прежде всего не говори так, — мягко упрекнула ее Мэгги. — Полиция непременно отыщет деньги.
— Нет, не отыщет. Все пропало. Я, старая идиотка, держала деньги в жестяной коробке…
— Ну, перестань же. Не поможешь горю, дуя на сбежавшее молоко. У меня какое-то внутреннее убеждение, что деньги найдутся. Надо лишь подождать несколько дней.
Убеждение у Мэгги было в полном смысле внутреннее: ее желудок всякий раз начинал бунтовать при мысли о том, на что придется пойти ради возмещения украденных денег.
— Ко мне приходил человек, обещал показать инвалидное кресло в следующую среду. Говорит, это лучшее, что можно найти из бывших в употреблении. И стоит всего три тысячи долларов. А новое, ты же знаешь, обошлось бы гораздо дороже.
У Мэгги лихорадочно застучало в висках. Гордон Фостер готов заплатить две тысячи, если она составит ему компанию на конференции. А вдруг он согласится на еще большую сумму? Ну, скажем, три тысячи. Все сразу и авансом, как он выразился. Если Фостер согласится, можно будет отдать деньги мисс Кроуфорд еще до среды.
Конечно, надо говорить, будто полиция нашла украденные деньги. В детстве Мэгги брала уроки танца у этой женщины и знает, как она горда, а потому не допустит никакой благотворительности. К тому же бывшая учительница вполне способна задать пару хитрых вопросов о подлинном происхождении денег.
— Ну, не надо больше плакать, дорогая, — уговаривала Мэгги. — Вытри глаза. Женщина, научившая меня выделывать сложнейшие па у балетного станка, не покорится так легко судьбе! Тем более не станет впадать в отчаяние. Дай полиции шанс поймать преступника. И обещай мне не отказываться от встречи с тем человеком, что должен прийти в среду.
— Хорошо, Мэг. — Старая дама нашла в себе силы слегка улыбнуться. — Что бы я делала без тебя.
— Все будет прекрасно, как всегда, — заверила девушка мисс Кроуфорд, хотя на душе у нее скребли кошки: пожилая женщина выглядела сегодня совсем разбитой.
— Я благодарна судьбе, которая поселила тебя, милая Мэгги, в нашем пансионе. Ты так добра ко мне. Читаешь мне, играешь со мной в карты. Ты же не переедешь отсюда, когда найдешь работу на полную ставку, верно? Понятно, в городе есть дома более приятные…
Приятные! Да это просто куча хлама. Старое здание разваливается на глазах. Зато жилье дешевое, и на поезде до центра рукой подать. Адрес достался Мэгги от соседки по камере, хотя она и надеялась, что ей такое убежище не потребуется. Тогда она еще тешила себя мыслью жить дома.
Однако… После выхода из тюрьмы Мэгги, вернувшись домой, нашла у двери записку от отца: здесь ее не желают видеть. Правда, устно он потом добавил, раздобрившись, что она может забрать свои личные вещи. Пережив страшное потрясение, она ушла, не взяв ничего.
С самого начала обшарпанное здание пансиона произвело на нее удручающее впечатление, но еще тяжелее было встретить здесь обитательницу лучшей комнаты на нижнем этаже.
Мисс Кроуфорд обучала Мэгги искусству танца, начиная с трехлетнего возраста и до двенадцати лет, когда девочку отправили в привилегированный интернат. С той поры они не виделись. Однако память о доброй учительнице всегда была жива в ее душе; Мэгги не переставала восхищаться стойкостью мисс Кроуфорд. Возможно, ее воспитанию обязана Мэгги своим сильным характером, который помог ей не сломаться в мрачные годы заточения.
Похоже, мисс Кроуфорд тоже никогда не забывала свою ученицу. Ее лицо озарилось радостью, когда она узнала Мэгги. Они не могли наговориться, Мэгги честно рассказала о своих злоключениях за минувшие годы. Какое облегчение, когда есть кому излить душу, у кого можно выплакаться на плече!
Дружбу со старой женщиной Мэгги ставила выше всего, и видеть горе мисс Кроуфорд было невыносимо. Девушка дала себе зарок сделать все, чтобы достать денег на покупку заветного инвалидного кресла. Она наклонилась и потрепала старушку по колену.
— Дорогая, не надо так беспокоиться, — нежно сказала Мэгги. — Если я когда-нибудь найду другое жилище, ты переедешь со мной. И мы заполучим то самое кресло с электроприводом, если даже придется пройти ради него огонь и воду.
Вечером того же дня Мэгги приступила к выполнению своего обещания. Надо было пойти к телефонной будке на углу, набрать номер Гордона Фостера. Убийственно тяжело попирать собственную гордость подобным образом, Однако выбора не было, и Мэгги решила: погибать, так с музыкой. Она поставила себе первейшее условие в предстоящей операции: надменный босс ни на миг не должен учуять несчастную слабость Мэгги — склонность поддаваться его обаянию.
— Гордон Фостер слушает, — раздалось в трубке, и снова какая-то эротическая дрожь пробежала у нее по спине.
Проклятие, у него удивительно чувственный голос, если прислушаться!
— Говорит Мэгги Причард, — произнесла она, едва совладав с собой.
— О да, мисс Причард, я ждал вашего звонка.
Мэгги надеялась, что ее предложение о цене немного собьет спеси с этого самонадеянного джентльмена с таким чертовски сексуальным голосом.
— Я подумала, доктор Фостер, — заявила она абсолютно деловым тоном, — и решила, что смогу сопровождать вас… — Она сделала паузу, чтобы потешить его мужское тщеславие, и добавила: — Но естественно, за соответствующую плату.
Фостер резко перевел дыхание, в трубке что-то зашипело, потом последовало несколько секунд напряженного молчания.
— Я уже предложил вам две тысячи долларов, — напомнил он, причем от сексуальных ноток не осталось и следа. Голос был холоден, словно арктический лед. — Я бы считал это более чем достаточным вознаграждением за предполагаемую услугу.
