«Страшный» Леша только нехотя кивнул, подтверждая слова Кронрода.
— Значит, Селиверстов сказал вам: «Ставь»?
— Ну да…
— А что это значило?
— Это значило, что материал будет. Что он успеет к подписанию номера в печать.
— То есть Максим был уверен, что встретится с Погребижской?
— Нет.
— Нет?
— Это значит, что он с ней уже встретился. Такова была наша договоренность: он должен был позвонить только в том случае, если на все сто процентов будет уверен, что интервью можно ставить в номер. А такая уверенность в случае с Погребижской возможна только в единственном случае — если он с ней уже поговорил.
— А ведь писательница Погребижская утверждает, что Селиверстов к ней так и не приехал, — заметил Кронрод.
— Вот как?
— Да, мол, договаривались… Да, мол, она ждала — была назначена встреча. Журналист даже сказал, что едет. И…
— И якобы не приехал?
— Так она утверждает. А вообще, мне в милиции сказали: она даже разговаривать не хочет на эту тему!
— Может быть, Максим все-таки приврал, когда сказал ответственному секретарю газеты «ставь в номер»? — предположила Светлова.
— Что ты, Ань, имеешь в виду?
— Скажем, Селиверстов был уже совершенно уверен, что встретится с этой писательницей Погребижской — вот и поторопился «позвонить».
— Верно… — согласился с Аней Кронрод. — Леша ведь «страшный» человек!
Вот корреспондент Селиверстов и выдал желаемое за действительное: мол, уже поговорил со старушкой, не волнуйся, Леша… А потом что-то случилось, и к Погребижской Максим так и не попал.
— Кстати, почему он не взял у Погребижской интервью по телефону, если все так было срочно? — поинтересовалась Светлова.
— Понимаете, обычно с писательницей Марией Погребижской довольно трудно договориться о встрече, — стал объяснять Ане ответственный секретарь газеты. — Обычно она редко соглашается на интервью. Это уж просто счастливый случай выпал Селиверстову — международную премию Андерсена Погребижская получила. Вот, видно, и решила по столь торжественному поводу газете не отказывать. И Максим, я уверен, конечно, не собирался ограничиваться двумя-тремя вопросами. Думаю, что, кроме этого срочного материальчика в номер, конечно же, хотел заодно сделать с Погребижской «беседу»…
— Ах, вот как…
— В общем, не использовать такой шанс — встретиться с живым классиком, если уж такой случай представился, для журналиста было бы глупо.
— Так кто все-таки наврал? — опять засомневалась Светлова. — Максим, выдавая желаемое за действительное? Или врет Погребижская? Состоялось интервью или не состоялось?
— Да ей-то зачем? — удивился Кронрод. — Зачем такому человеку, как Мария Погребижская, в данном случае врать?
— Зачем? Я думаю, она все-таки поговорила тогда с Селиверстовым, — задумчиво заметила Светлова. — Но сейчас писательнице выгоднее это отрицать.
Понимаешь, Андрей… Ну, зачем ей в этом признаваться, сам посуди? Темная уголовная история, которая неизвестно, сколько будет еще тянуться. Признайся Погребижская, что виделась с журналистом — заметь, при таком раскладе получается, что она последняя, кто видел его живым и здоровым! — и ей не будет покоя от следователей… А зачем ей лишние хлопоты и волнения? Зачем тратить свое драгоценное время? Ведь она уже не молодой человек. К тому же человек известный: что, если начнутся вокруг этой истории какие-нибудь газетные спекуляции? Ну, например… «Известная писательница — главный свидетель в деле об исчезновении журналиста!» Как?! Вот бедная старушка и лжет… Себе во благо!
— Логично… — вздохнул Кронрод.
— А между тем то, что Погребижская могла бы рассказать, если она действительно видела Максима последней, было бы очень важно.
— Да?
— Ну, конечно… Например, журналисту мог кто-нибудь неожиданно позвонить по мобильному телефону во время их встречи… И вполне возможно, Мария Иннокентьевна могла слышать какие-то фразы из этого разговора… Какие-то имена… Место, где Максу могли назначить встречу во время этого телефонного разговора. Ведь куда-то он поехал, если не добрался до дома? В конце концов, Погребижская могла бы сказать, сколько было времени, когда он уходил из ее дома? И не обронил ли напоследок что-нибудь о своих дальнейших планах?
— Да, да…. — согласно кивал Кронрод.
— В общем, пока мне кажется, что самое важное сейчас — все-таки выудить что-нибудь из этой Погребижской, — подытожила свои рассуждения Анна. — На данный момент это единственная ниточка, за которую можно было бы потянуть.
Больше я никаких зацепок пока не вижу… Но Погребижская ведь, как вы утверждаете, факт встречи отрицает и разговаривать не хочет?
— Верно… Легко тебе говорить «выудить», — вздохнул Андрей. — А то мы не пробовали! Я же говорю: она уже заявила милиции, что журналиста Селиверстова не видела, ничего о нем не знает и больше на эту тему общаться ни с кем не собирается. С ней — тут Леша прав! — и встретиться не так уж просто…
— Ну, ничем не могу помочь, — вздохнула Аня.
— А куда ты отдыхать-то едешь? — поинтересовался вдруг у Светловой Кронрод.
— Пока не знаю… Как раз думаю.
— Кстати, Погребижская тоже едет отдыхать!
— Интересно, откуда у тебя такие сведения?
— Да я же тебе говорил про детектива-любителя, который устроил прослушку!
— Кое-что он, значит, все-таки прослушал?
— Вот именно. Проныра успел установить в городской квартире Погребижской «жучок». Правда, наша писательница там не живет. Обитает постоянно на даче, но туда его ловкие руки не достали.
— Неужели?
— Однако кое-что все-таки стало этому проныре известно… На телефон в городской-квартире Погребижской позвонили из одного турагентства и записали на автоответчик некую информацию.
В общем, детектив представил заказчикам, Майиным родителям, расшифровку этого сообщения как результат своей напряженной работы. Мол, даром времени не теряю и все такое!
— Интересно… Скажи-ка мне, что он там расшифровал… Я, пожалуй, запишу.
— Да у меня даже есть сама магнитофонная запись. Я тебе могу передать?
Послушаешь? — с надеждой в голосе спросил Андрей.
— Ну что ж… — Светлова секунду-другую размышляла. — Давай!
— Ехала бы ты вместе с ней, Светлова… — вдруг предложил Андрей. — Какая тебе разница, где отдыхать?
— Ну, конечно, никакой! — усмехнулась Анна. И правда, какая мне разница: загорать на пляже рядом с потенциальной свидетельницей по делу об убийстве или в отсутствии таковой?!
