Была и другая причина ее хорошего настроения. Облака рассеялись, и на небе ярко светило солнце, лучи его проникали в комнату через дверь и ложились на пол сияющим ковром.
Когда она вышла на улицу, то увидела, что доктор уже принялся за работу. Стол был вынесен на солнце из палатки, и огромная очередь выстроилась позади.
Тейлор поднял руку в приветствии.
— Кофе сейчас будет готов, — сказал он.
Мэри Гибонс вышла из палатки с двумя большими кружками. Одну она дала доктору, а вторую после пристального взгляда и долгой паузы протянула Сьюзен.
Доктор выглядел отдохнувшим и бодрым, несмотря на вчерашнюю огромную работу с тяжелыми травмами, сломанными костями, глубокими порезами.
— Это мои постоянные пациенты, — сказал он Сьюзен.
Было заметно, что они знали его, любили и доверяли ему. Их лица освещались улыбками, когда он шутил на их языке. Он находился рядом, солнце освещало его лицо, и Сьюзен внезапно вспомнила про свою фотокамеру. Она лежала вместе с сумкой в хижине. Девушка сбегала за ней и начала снимать разрушенные хижины, палатку доктора и пациентов.
Когда кончилась пленка, она сбегала за другой. Подошла ближе к столу, чтобы сфотографировать доктора и пациента.
На этот раз он заметил ее.
Его лицо помрачнело. Он быстро подошел к ней, грубо выдернул камеру из ее рук, молча открыл ее и уничтожил пленку. Затем он так же грубо сунул камеру ей в руки.
— Извините меня, — сказал Тейлор, — но ненавижу, когда меня фотографируют.
Он отвернулся от нее и ушел, оставив ее одну ошеломленной и с новой пищей для размышления.
Человек, который только что поступил грубо и бесцеремонно, так отличался от того, за которым она наблюдала все это время. С какой любовью и мягкостью он обращался со своими пациентами! Доктор Джекил и мистер Хайд, подумала она. Ей не нравился мистер Хайд. В этот момент ей расхотелось сближаться с доктором.
Мэри Гибонс наблюдала за этой сценой с усмешкой на губах. Когда доктор вернулся к столу, она погладила его по руке с пониманием.
Сьюзен задумчиво наблюдала за ней. Мэри Гибонс было около двадцати. Ее темные глаза прекрасно сочетались с черными волосами и пухлыми, влажными, красными губами. Она была стройна, даже несколько худовата, хотя двигалась с удивительной грацией. Но в ее взгляде сквозил холодок, особенно когда она смотрела на мужчин.
Сьюзен очень хотелось узнать, как долго они знакомы с доктором и какие отношения между ними. Должно быть, что-то особенное, раз оно связывает Мэри Гибонс с этим непривлекательным и опасным местом.
Сначала она хотела подойти к доктору и спросить, чем бы она могла еще помочь, но теперь об этом не могло быть и речи. И она пошла обратно в хижину, чтобы отнести теперь уже не нужную камеру. Пленка, которую она отсняла, лежала на кровати. По крайней мере, у нее осталась эта, и на ней запечатлено все, что бы она хотела показать другим. Сьюзен осторожно убрала ее в самую глубину своей сумки.
Они обедали втроем — говядина и жареные бобы в алюминиевых тарелках. Но разговор шел не о том, что интересовало Сьюзен. Она хотела узнать что-нибудь о докторе Тейлоре, о его прошлом и почему он находится здесь. Вместо этого они обсуждали, как ей выбраться отсюда.
Он сказал:
— Вам повезло, что я нашел вас, когда…
Она вспомнила, что до сих пор не поблагодарила его за спасение своей жизни, но он отмахнулся от ее слов:
— Вы не можете сесть за руль. Кстати, ваша машина цела, немного пострадала из-за непогоды, она находится там, где вы ее оставили. Вы можете дойти пешком… — Он критически посмотрел на ее ноги в легких сандалиях. — Но до ближайшей дороги, которая выведет вас к главной, не менее двадцати миль. Если вы хотите, я могу найти вам проводника, который поможет вам пройти трудные участки дороги, и дать что-нибудь вам на ноги. Не такое модное, конечно. Не то, к чему вы привыкли, но, по крайней мере, это защитит ваши ноги.
Сьюзен ответила:
— Разве я не могу остаться? Я бы могла чем-нибудь помочь.
— Я думаю, вам будет лучше с доном Карлосом и его женой. — Что-то изменилось в его тоне. — И с их сыном, — добавил он, хитро взглянув на нее. — Джейм, не так ли? Высокий, надменный парень. Это он связывает вас с этой семьей?
К ее собственному удивлению, она покраснела. Ей хотелось и отрицать это, и в то же время она жаждала сказать, что Джейм любит ее и они должны пожениться.
— Нет, — был ее ответ.
Но в его глазах что-то сверкнуло, когда он увидел ее смущение
— Должно быть, они очень беспокоятся за вас, — сказал он, — и я думаю, благодаря влиянию, которое имеет эта семья, мобилизовано уже полстраны. Не удивлюсь, если увижу самолет над головой.
На самом деле не было ни одного самолета до вечера. Позже они заметили одноместный самолет, парящий над горами.
Все дружно стали махать ему руками.
Крылья самолета качнулись, приветствуя их, и самолет попытался приземлиться, но было слишком мало места. Тогда он снизился, и маленький белый контейнер вылетел из кабины.
Он упал на земляную насыпь, и один из местных мальчишек подбежал и поднял его. Скоро мальчик вернулся, как собачка, несущая брошенную палку.
Доктор вытащил из контейнера кусок бумаги, на котором было написано: «Ждите вертолет завтра утром».
Когда солнце коснулось вершин гор на западе, наступил вечер, которого Сьюзен очень ждала.
Все нуждающиеся в помощи пациенты были приняты, и хирургия закрылась. Дальний конец деревни погрузился в темноту, только хижина, в которой жила Сьюзен, была еще освещена садившимся солнцем. В воздухе витал запах дыма и еды: женщины готовили ужин. И было необыкновенно тихо.
Доктор вышел из своей палатки и одиноко побрел по деревне. Пройдя немного, он остановился и наклонил голову, видимо любуясь рекой. Медленно вытащил сигару и прикурил ее.
Сьюзен тихо подошла к нему. Он вздрогнул, когда ее голос нарушил тишину.
— Боюсь, я выставила себя полной дурой, — произнесла она мягко.
— Нет, — ответил Тейлор. — Нет. Мы переживаем сложные времена. Этот мир для вас чужой. Я думаю, на самом деле с вами все в порядке.
Он смотрел на нее сейчас, как будто видел впервые. Последние отблески солнца осветили ее лицо, абсолютно не накрашенное. Сьюзен подумала, что это будет не к месту, и теперь радовалась своему решению. Хотя несколько дней назад она и подумать не могла, чтобы увидеться с Джеймом, не сделав предварительно макияж.
Она поняла по его взгляду, что он оценил увиденное.
— Я никогда не чувствовала себя такой бесполезной, — вздохнула она. — Мне казалось, что я ничем не могу им помочь.
— Вы очень хорошо обращались с этими людьми вчера, — ответил доктор. — Они чувствовали, что вы волнуетесь за них, и я видел в их глазах уважение. Вот что самое главное в помощи людям — иметь открытое сердце. Кто угодно может научиться специальности, но это ничего не стоит без самого главного.
