Когда мои глаза и уши привыкли к этому великолепию, я переключил внимание на людей. Сперва я подумал, что их трое, но более внимательный взгляд внес коррективы: одним из трех была кукла ростом с настоящего ребенка, лежавшая на кровати. Голова ее покоилась на атласной подушке, синие глаза, обрамленные густыми ресницами, уставились в потолок.
Рядом с куклой, на такой же подушке, лежала живая голова со слегка растрепанной прической, принадлежавшая Тони Астор. Обе — и кукла и девушка — были одеты в одинаковые пижамы из черного шелка с оборкой из черных кружев по линии бедер, из-под которой едва виднелись черные же трусики.
Мне показалось, что кукла с ее ангельской улыбкой выглядела оживленнее ее владелицы.
Третий человек, тоже живой, присел на край кровати возле Тони, его рука ласково лежала на ее обнаженном бедре. Это был рослый и сильный парень с волосами цвета спелой ржи, отросшими до такой длины, когда рожь пора жать. Глубокие следы от многочисленных юношеских прыщей украшали его физиономию, заставляя сомневаться в невинном и даже наивном выражении его светло-голубых глаз. Сверкающие белизной ровные зубы как-то не соответствовали циничному изгибу губ.
— Привет, Рик! — лениво произнесла Тони, продолжая смотреть в потолок.
— Привет, Тони.
— Это Ларри Голд... — Она неожиданно хихикнула. — Могу поспорить, вы уже об этом догадались. — Она положила свою руку на его пальцы, сильно нажимавшие на ее бедро. — А это, Ларри-беби, Посланец Внешнего Мира — Рик Холман!
— Привет, Ларри.
— Привет. — Голос у него был хрипловатый. — Тони только что рассказывала мне о вас.
— Вот и хорошо, — пробормотал я.
— Я не против. — Он равнодушно пожал широкими плечами. — Мне нечего скрывать, и если это избавит от заботы ворчливого медведя Мэсси, что ж, прекрасно!
Приступайте немедленно и расследуйте насчет, меня все, что хотите, мистер Холман.
— Сегодня днем я разговаривал с Дэвисом Воганом, — сказал я. — Думаю, он рассуждает точно так же.
— Вы с ним говорили? — Его усмешка на минуту исчезла. — Он на самом деле так сказал?
— Полагаю, он собирается так сказать, — ответил я правдиво. — Наверняка знать буду завтра днем.
— Как вам это нравится? — Он широко улыбнулся. — Неужели старый негодяй с годами стал терять рассудок? — .В его глазах мелькнул торжествующий огонек, когда он посмотрел на девушку. — Похоже, милая, в конце концов у нас не будет никаких проблем!
Его пальцы впились в ее бедро, и она вскрикнула — не то от боли, не то от экстаза.
Человек, который легко приходит в замешательство, должен выбирать себе иное занятие, чем у меня, — я всегда так считал. Что-нибудь лишенное неожиданностей, шаблонное — вроде продажи надувных бюстгальтеров гоэюгрудым туземкам с острова Бали. Но в данный момент я был так близок к замешательству, что позабыл о своих рассуждениях. Вторично на протяжении дня Тони Астор была полуголой в моем присутствии, но на этот раз меня едва не смутило бесстыдство, с которым она растянулась на собственной постели. Не говоря уже о том, что парень, ее возможный будущий муж, по-хозяйски распоряжался ее обнаженным телом, не стесняясь моего присутствия. Я не ханжа и не святоша, но я был, кажется, действительно смущен, поскольку сам оказался виноват во всем. Явился без приглашения и встретил прием, который мог бы остудить даже эскимоса. Никто не предложил мне присесть или выпить стаканчик. Самое же неприятное заключалось в том, что никто и не собирался мне что-то предлагать. Мой визит провалился, и следовало признать, что Голд — черт бы его побрал! — наверняка может находиться у Тони сколько ему угодно.
А мне теперь оставалось одно: поскорее убраться вон.
Я открыл было рот, чтобы проститься, когда раздался тихий стук в дверь и появилась горничная.
— Извините меня, мисс Астор, — сказала она почтительно, — но приехала мисс Простетт и настаивает на встрече с вами. Она уверяет, что это крайне важно.
Лицо Тони приобрело страдальческое выражение; она посмотрела на горничную, потом переадресовала свое возрастающее негодование потолку.
— О Господи! — яростно воскликнула она. — Что еще потребовалось моей двоюродной сестрице?
— Только не я! Это определенно! — с кислой миной изрек Голд. Он снял руку с бедра Тони и вскочил с кровати. — Трое — уже толпа, милая, но четверо — настоящее убийство. Особенно, когда эта дама появляется на сцене. Я улетучиваюсь, прежде чем она пырнет меня ножом в бок!
— Не уходи!
Видимо, мысль об его уходе настолько ее встревожила, что она приподняла голову с подушки.
— Ты же знаешь, каковы наши отношения с кузиной Лайзой, милая, — недовольно произнес Голд. — Лучше слинять до того, как начнется скандал. Увидимся завтра вечером, да?
— У нас будет официальный торжественный обед, — сразу встрепенулась она. — С шампанским и фейерверком на террасе! Тебе это понравится, не правда ли, Ларри, милый?
Она обеспокоенно посмотрела на него.
— Ты меня знаешь, крошка! — Самодовольная ухмылка вернулась на его лицо. — Вообще-то я сторонник простой и сытной пищи, но, конечно, приду. Где-то в половине восьмого?
— Не опаздывай!
Ее голова снова упала на подушку, и тело расслабилось, поскольку она услышала, что Ларри придет завтра.
— Я никогда не опаздываю! — Он заговорщически подмигнул мне, будто я тоже должен был участвовать в завтрашнем веселье. — Рад был с вами познакомиться, мистер Холман. Надеюсь, теперь мы будем часто встречаться.
— Наверное.
Он засунул руки глубоко в карманы брюк и, покачиваясь, вышел из комнаты, насвистывая какой-то веселый мотивчик. Когда он проходил мимо меня, я с трудом подавил в себе желание дать ему пинка под зад.
Терпеливо ожидавшая на пороге горничная негромко кашлянула:
— Теперь я могу проводить сюда мисс Простетт, мисс Астор?
— Да, конечно! — раздраженно ответила Тони. — А если вам захочется сделать ей на лестнице подножку, так, чтобы она упала и сломала себе ногу, то в конце месяца вы получите от меня премию.
Девушка засмеялась, посчитав это необходимым в данной ситуации, но тут же повернулась и побежала вниз.
В комнате воцарилась неприятная тишина, которая через секунду была нарушена чмокающим звуком: Тони сосала палец.
— Полагаю, я выбрал неудачный вечер для визита, — произнес я мрачно. — Прошу прощения. В следующий раз я сначала позвоню и узнаю, удобно ли прийти.
Произнося подобные избитые фразы, я давно взял за правило не слушать себя. Тогда не так противно.
Раздался звук, напоминающий хлопок, — Тони вытащила палец изо рта.
— Не уходите, Рик! Если вы останетесь здесь, моя противная кузина не задержится. Если же вы уйдете, она доведет меня до истерики, проторчит полночи, а потом у меня будет бессонница!
