В результате гардероб Агнес пополнился еще одним нарядом, таким же скучным и дорогим, как и вся ее прошлая жизнь…
Она вышла из дверей библиотеки и услышала хрипловато-возбужденный смех Сьюзен. Склонив голову на плечо Гордону, она удалялась прочь, и боль, которую Агнес научилась за эти годы держать в себе, с новой остротой сжала ее сердце.
Гордон Стэмфорд! Мужчина, в которого ей, бесцветной мышке, меньше всего на свете стоило влюбляться. И надо же было такому случиться, что Агнес выбрала именно его, хотя с самого начала отчетливо понимала, что шансов на успех у нее нет никаких!
Она впервые увидела Гордона три года назад, когда тот доставил домой сломавшего ногу Тимоти Рокуэлла. Незнакомец был одет в короткие спортивные шорты и трикотажную куртку, его темные, жесткие, вьющиеся волосы влажно поблескивали от пота, загорелая кожа отливала бронзой.
При виде его она забыла обо всем на свете. Просто стояла и смотрела, как идиотка, словно впервые в жизни видела живого мужчину. Вид у нее, вероятно, и в самом деле был на редкость глупый, потому что Гордон, холодно взглянув на нее, заметил вполголоса: «Прошу прощения, леди, за мой вид, но ваш дед то ли подвернул, то ли сломал ногу. Могу я пройти в дом?»
Густо покраснев, Агнес молча пропустила его внутрь и побежала за аптечкой, приказав Стентону вызвать по телефону врача. В ушах у нее звучало издевательское обращение «леди», а перед глазами стояло полное презрения лицо Гордона. Тогда Агнес впервые поняла, что она непривлекательна как женщина, и с благодарностью оценила школу тетушки Джулии, научившей ее сохранять выдержку в любой ситуации.
С этого дня ей суждено было влачить свой крест, разыгрывая предначертанную свыше роль серенькой, неинтересной, незамужней наследницы старинного рода, твердо знавшей свое место, а потому всеми силами скрывавшей от Гордона чувства, которые он в ней пробудил.
И до сих пор, кажется, ей это удавалось.
2
Ко вторнику свадебный шатер был свернут, столы и стулья водружены на свое законное место в усадьбе, и изумрудная лужайка перед домом снова предстала в своем первозданном великолепии.
С удовольствием поглядывая из окна библиотеки на аккуратный газон, Агнес подводила баланс за месяц. Она вела финансовые документы очень тщательно, с некоторым удивлением открыв в себе способности бухгалтера, но, к сожалению, этот талант, как и прочие ее достоинства, не помогал ей решить главную проблему — сохранить Спрингхолл. Выплатить умопомрачительный налог на наследство и содержать имение и усадьбу мог в современной Англии только владелец могущественной финансовой империи, человек такого калибра, как Гордон.
Агнес еще раз проглядела аккуратный столбик цифр, только что внесенных ею в бухгалтерскую книгу, и расстроенно вздохнула. Несмотря на все ее попытки урезать расходные статьи, сэкономив даже на самом необходимом, прибыль была мизерной. Между тем сезон свадеб близился к концу, на носу были холода. До сих пор ей удавалось содержать и кормить работников имения, но что будет с наступлением зимы?
У ступеней парадного входа поблескивал в лучах осеннего солнца «даймлер». Агнес вспомнила, что ей придется съездить в Ковентри, получить кое-какие денежные переводы от предыдущих клиентов. Машине было всего два года, и о покупке такой дорогой модели она и мечтать не могла. Но дед настоял, чтобы она приняла «даймлер» в качестве подарка ко дню рождения, объявив, что, коль скоро врачи не разрешают ему водить машину, внучка будет его личным шофером.
Сейчас, при взгляде на автомобиль, Агнес начала было мысленно прикидывать, сколько можно выручить, продав его, но тут же рассердилась на себя. Расстаться с последним подарком Тимоти? Нет, на это она не пойдет!
Разумеется, при ее финансовом положении ездить на «даймлере» было не просто нелепо, но даже вызывающе, да и вообще этот автомобиль был велик для нее и не особенно удобен, но…
Агнес устало откинулась в кожаном кресле, смежив веки, но, вздрогнув, открыла их снова, потому что услышала язвительное замечание незаметно вошедшего в комнату Гордона:
— Ты не находишь, что кресло деда великовато для тебя, равно как и ноша, которую ты на тебя взвалила?
— Гордон? Откуда ты взялся? — Агнес торопливо выпрямилась, смущенная тем, что он застиг ее врасплох. Слишком многое ей приходилось скрывать в его присутствии.
Забавно, — подумала она тут же. — К Сьюзен он обращается исключительно на «вы», а со мной с первого дня перешел на «ты». Что бы это значило?
Скорее всего, перед Сьюзен он робеет, втайне засматриваясь на нее, а с Агнес не считает нужным считаться, хотя при случае может издевательски обратиться к ней: леди Рокуэлл.
— Конец квартала, леди Рокуэлл, — словно читая ее мысли, произнес Гордон. — Неужели запамятовала, Агнес?
— Конец квартала?.. Ну, конечно! Граф Тимоти Рокуэлл, сам живший с размеренностью старинных настенных часов, распорядился в завещании, чтобы в последний день каждого квартала Агнес предоставляла хозяйственные счета Гордону.
— Ах да! Я как раз подвела баланс!
Она торопливо поднялась, уступая Гордону место за столом. Тот сел, открыл бухгалтерскую книгу и, повернувшись к девушке, жестко заметил:
— На тебе лица нет, Агнес. Такое впечатление, что ты не спала целый месяц. Что случилось?
— Ничего особенного, — поспешила ответить девушка и, запнувшись, добавила: — Единственное, о чем мне бы хотелось тебя попросить, это не держать Сьюзен в приятном заблуждении, будто она получает субсидии из доходов имения.
— В этом случае она потребует продать Спрингхолл и немедленно выплатить ей всю предусмотренную в завещании сумму, — сказал Гордон, внимательно посмотрев на нее. — Ты в курсе, что она недовольна завещанием и считает, что вполне могла бы претендовать на равные с тобой права?
— Да, — проговорила сквозь зубы Агнес.
— Нам с тобой хорошо известно, что Тимоти никогда не считал Сьюзен представительницей рода Рокуэллов, а потому все права на имение передал тебе в надежде сохранить его для потомков. Но современный суд не сентиментален, и, если Сьюзен подаст иск о пересмотре завещания и заявит, что Тимоти в свои восемьдесят лет выжил из ума и не ведал, что диктовал нотариусу, исход дела может быть непредсказуем.
Агнес судорожно сглотнула, пытаясь понять, что он имеет в виду. Может, он разделяет точку зрения Сьюзен?
— Дед и в страшном сне не мог представить, что имение Рокуэллов пойдет с молотка, — путаясь в словах, заговорила она. — Он не желал, чтобы род окончился на нем, и подозревал, что Сьюзен, едва получив наследство, тут же промотает его.
Агнес отвернулась, чтобы смахнуть с глаз не вовремя подступившие слезы. В отличие от своей сводной сестры, она не обладала способностью театрально рыдать, вызывая к себе всеобщее сочувствие окружающих. Даже на похоронах Тимоти она просто стояла у стены, безмолвно переживая утрату. Зато Сьюзен рыдала на всю церковь, громко, но аккуратно, следя за тем, чтобы не испортить макияж. Она прижималась к гробу покойного и, казалось, была без ума от горя, — правда, лишь до тех пор, пока Рональд не зачитал завещание Тимоти. Лицо ее сразу вытянулось, глаза сделались сухими и злыми, и, топнув ногой, она выбежала из библиотеки, так что ее пришлось долго уговаривать успокоиться.
