Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
– Решительно? – уточнил Максимов.
– Разве только секретарша, – бизнесмен немного покраснел. – Овсянина Нина Михайловна. Возможно, пару раз в приватной беседе я и упомянул… Но она не болтунья, можете поверить.
– Ага, – намотал на ус Максимов. – Это не та секретарша, что приняла звонок от похитителей?
Каляжный кивнул.
– Она самая. Женщина не болтливая и… порядочная.
– Я могу с ней поговорить?
– Да ради бога. Хотя, знаете… – Лицо преуспевающего коммерсанта затянула тень сомнения. – Мне бы не хотелось, чтобы вы появлялись в офисе. За Ниночку… простите, Нину Михайловну я уверен как за себя, но кто знает – а вдруг похитители ведут скрытое наблюдение? Поймут, что проводится следствие, и тогда Варюша… Знаете, я даже к вам ехал с мерами предосторожности. Полчаса кружил по дворам.
– Это несложно, – улыбнулся Максимов. – Передайте Ниночке… простите, Нине Михайловне, что ровно в час дня она должна подойти к бюсту Покрышкина, что на Красном проспекте, обойти его сзади и присесть на любую свободную лавочку. У этой достойной женщины имеются особые приметы?
Каляжный не уловил иронии в словах сыщика.
– Родинка на левой щеке.
«И мокрые ресницы…» – добавил про себя Максимов и протянул руку.
– Будем надеяться на лучшее, Игорь Николаевич. Постарайтесь сильно не переживать.
Пребывая в задумчивости, он вернулся в офис. Подчиненные обленились настолько, что не соизволили даже поменять позы. Но Максимов сегодня был добренький.
– Интуиция подсказывает мне, дорогие коллеги, что дело, невзирая на внешнюю загадочность, несложное. Беремся гуртом. Отправная точка – серая «Квеста». Вижу сквозь туман две версии. Либо иномарку специально готовили к преступлению (во что лично я не верю – слишком громоздкая и трудоемкая работа; есть множество более дешевых способов отъема ребенка). Либо именно наличие серой «Квесты» и осведомленность о такой же у Каляжного подтолкнули преступников к мысли о похищении. Но это говорит о недалекости злоумышленников. Сколько в городе серых «Квест»? Десятка четыре?
– За сутки не успеть, – резонно отвергла Екатерина. – Даже если допустить, что ГАИ забросит все свои дела и помчится на розыск серых «Тойот», а опера начнут талантливо и изобретательно трясти их владельцев…
– А преступник не обязан быть владельцем серой «Тойоты», – мудро заметил Лохматов. – И при чем здесь, черт возьми, деликатность? Мы переполошим весь город!
– И девчонку прикончат, – хрустнул пальцами Вернер. – Помяните мое слово, коллеги, виновата в похищении домработница. Или шофер. Так всегда и бывает – самые преданные и надежные люди на поверку оказываются двуличными.
– Всегда? – блеснула яшмовыми глазками Екатерина.
– Почти, – не смутился Вернер. – Присутствующих и их патологическую преданность частному сыску и лично господину Максимову, восходящую к абсурдной вышине, попрошу не трогать. Подними он нам зарплату – и упомянутая преданность пронзила бы страто-сферу.
– Не пора ли слетать в банк, о мудрейший? – наклонила головку Екатерина. – Твоих подачек нам хватает на четыре дня безбедной жизни. Остальные двадцать шесть живем как на Гаити.
– Самые быстрые крылья – у денег, – философски изрек Вернер.
Олежка встрепенулся.
– А я знаю закон их сохранения: единственное, что в деньгах сохраняется, – это крайняя в них нужда.
– Все проговорились? – Максимов строго обозрел преданное войско. – А теперь слушай сюда. И не говорите потом, что забыли. Лохматов остается диспетчером, на досуге размышляет, станут ли опытные, махровые похитители звонить на центральный телефон фирмы и первому попавшемуся выражать свои условия. Екатерина разрабатывает домработницу, Вернер – шофера. Напряглись и проявили изворотливость. Днем – результат, вечером – зарплата. Кто засветится – пролетает мимо денег.
– Боже мой, – убитым голосом сказал Вернер. – Человек рожден для счастья, а вынужден работать…
– А сам куда? – подозрительно понизила голос Екатерина.
– А у меня задание наиболее ответственное. Секретарь-массажист Каляжного – отвратительная, пожилая мымра с комплексом ненависти ко всем, кто не ее шеф. Молчи, Екатерина…
Он правильно сделал, что назначил встречу под открытым небом. Ливень прекратился около полудня, небо прояснилось, и едва ли за короткий час могло собраться новое ненастье. Максимов обогнул несчастного Покрышкина (создатели бюста безжалостно оттяпали герою половину грудной клетки) и узрел три лавочки, на каждой из которых сидели одинокие женщины. «Отвратительные, пожилые и с комплексом ненависти». И все как одна смотрели на сыщика. «Мать честная», – подумал сыщик.
Но делать нечего, пришлось обходить всех по очереди. У первой от Покрышкина прекрасной дамы приближение Максимова вызвало отвращение. Вот если бы он был женщиной… На простое человеческое «Здравствуйте» она подняла небесно-голубые глаза, сморщила кукольное личико и процедила сквозь сжатые зубы:
– А пошел ты…
У второй улыбка разверзлась до ушей, а из горла исторглось призывно-радостное:
– Здравствуй, милый.
Но неясное чувство подсказало сыщику, что образ энергично подпрыгивающей под скакуном кобылки, черные колготки в сеточку, кавалерийские сапоги и полкило косметики – не совсем то, что стерпел бы интеллигентный Каляжный у себя в приемной. Он тактично извинился, намекнув, что услугами сексуального характера не интересуется, прошел дальше и присел на третью лавочку.
– Нина Михайловна?
Женщина сдержанно кивнула. Неплохое творение Создателя. Личико внимательное, черный плащ без модных выкрутасов, над кудряшками – трогательный беретик. Судя по паутинкам в уголках глаз, четвертый десяток разменян, но до пятого еще далеко, и думать о нем как-то не хочется.
– Я Максимов, здравствуйте. Пара вопросов, если не возражаете вы и ваш адвокат.
«Секретарь-массажист» устало улыбнулась. Есть такие женщины, рядом с которыми просто приятно находиться, и даже мысль о сексе приходит во вторую очередь. Но в итоге приходит.
– Ради бога, уважаемый детектив. Игорь Николаевич предупредил, что времени у вас в обрез – говорить нужно кратко, взвешенно…
– И желательно начистоту, – скромно закончил Максимов.
– А я никогда не вру, – удивилась Нина Михайловна.
Глядя на это удивление, он пришел к удручающему выводу – вина Нины Михайловны с повестки дня решительно снимается. С интуицией не поспоришь. Многих он перевидал на свете женщин. Врущих и категорически отвергающих свою вину, невзирая на вопиющие улики, хитроглазых, озорных, твердолобых, увертливых, лукавых. С ними можно было работать, разоблачать, срывать маски. Но каким образом работать с женщиной, которая патологически не хочет врать?
Он позволил себе маленькую проверку.
Ознакомительная версия. Доступно 7 страниц из 35
