— Дорогая, я еще раз повторяю, что буду счастлив оставить тебе дом и машину. Но на одном условии…
— Чтобы я не смела высунуть нос на улицу и ни на минуту не отходила от твоих детей!
— От наших детей, Кейти. Ты хотела сказать: от наших…
Они переживали «второй переходный возраст», который настигает каждого человека где-то сразу после сорока. У Мэгги он был еще впереди. Но пара принадлежала к одному поколению, а у нее складывалось впечатление, что она сидит в одной комнате с инопланетянами. Она слушала их и не понимала. Кейти искренне возмущалась тем, что Брэд собирался оставить за собой летний домик в Нью-Гэмпшире. Брэд парировал это тем, что она все равно там почти никогда не появлялась. Зато когда он привез туда больного отца, она пальцем не пошевелила, чтобы помочь старику и поухаживать за ним. Кейти тут же припомнила мужу, как «по-свински» он обошелся уже с ее родителями, когда те приехали повидаться с внуками.
Мэгги решила, что пора сворачивать лавочку. Четыре недели Джорджи исправно посещали ее на дому и за все это время не восприняли, кажется, ни одного ее слова. Они слышали только самих себя. Поначалу Мэгги избрала тактику «доброго полицейского». Она старалась не вмешиваться в их яростные споры, почти ничего не говорила и только мягко, понимающе улыбалась. Когда эта тактика себя не оправдала, Мэгги ее сменила. Почти целую неделю она вела себя предельно активно, твердо и властно держа в своих руках все нити разговора. Мэгги не церемонилась, часто прерывала своих визави, а когда ей что-то не нравилось, прямо высказывала свои претензии, не обращая внимания на реакцию Джорджей. Но и эта тактика не сработала. За все время, что они провели вместе, не произошло никаких мало-мальских подвижек в их отношении друг к другу и не удалось разрешить ни одной, даже самой пустяковой, «предразводной» проблемы.
— Мэгги, вы видите? Нет, вы только полюбуйтесь на это! Это же уму непостижимо!
Мэгги в который раз пожалела о том, что после переезда в Вашингтон взялась за эту работу. Тогда ей это казалось более чем логичным. В вакансии было четко сказано: психолог по разрешению конфликтов. Именно им она и была. Разводами, положим, до того момента никогда не занималась, но ведь профессия-то та же. Что еще ей оставалось делать? Вернуться к прежнему? Она даже думать об этом боялась… После того, что произошло. А все остальное ей годилось: разводы, хозяйственные споры, мелкие управленческие конфликты — какая разница.
Но, черт возьми, Джорджи, сами того не желая, практически убедили ее в том, что она тогда совершила большую ошибку, подавшись со своим резюме в администрацию Виргинии.
— Послушайте, Мэгги, вы можете мне объяснить, на каком основании она тут лепит из меня монстра? Я ведь четко сказал, что оставляю ей дом. Машину. Дам разумное содержание с учетом всех ее запросов. Я не привык бегать от ответственности. Чек всегда со мной, и я готов подписать его в любую минуту. Но неужели я не имею права просить в ответ того, что и без моих просьб является очевидным?
— Ничего себе! Да ты просто хочешь контролировать каждый мой шаг!
Брэд одарил жену снисходительной улыбкой и вновь обратился к Мэгги:
— Хорошо, назовем это моим условием. Но, видит Бог, это очень, очень простое условие! Если Кейти хочет получать от меня деньги на содержание и воспитание наших детей… Я прошу в обмен всего лишь одного: чтобы она занималась именно этим — содержанием и воспитанием наших детей. И больше ничем, потому что любое другое занятие непременно снизит эффект основного!
— Другими словами, Мэгги, он не заплатит мне ни цента, если я не брошу работу и не превращусь в вечную домохозяйку. Нет, вы понимаете, к чему он клонит?
Мэгги вдруг уловила в голосе Кейти что-то новенькое и решила ухватиться за это. А вдруг…
— Как вы думаете, Кейти, зачем вашему мужу необходимо, чтобы вы бросили свою работу?
— Кейти, не ломай комедию, мы с Мэгги уже устали от твоих фантазий! Говори по существу!
— Брэд, я задала вопрос вашей жене и жду ответа именно от нее.
— Хорошо, хорошо… — Брэд рассмеялся.
— Не знаю, Мэгги… Он говорит, что так будет лучше для детей.
— Но вам кажется, что за этим кроется что-то иное?
— Да.
— Господи, Кейти, опять ты за свое!
— Брэд, я разговариваю сейчас с вашей женой.
— Да пожалуйста…
— Продолжайте, Кейти.
— Порой у меня такое ощущение, что Брэд… что ему нравится моя зависимость от него.
— Понимаю. — Мэгги заметила, что Брэд вновь что-то хочет сказать, и, мягко улыбнувшись, покачала головой. — А как вы думаете, Кейти, почему ему это нравится?
— Не знаю. Может быть, ему нравится видеть, что я слабая. Вы в курсе, что его первая жена была алкоголичкой? А вам известно, что как только она вылечилась от своей зависимости, он тут же расстался с ней? Она бросила пить — и Брэд мгновенно бросил ее!
— Не смей впутывать в это дело Джули! Это уже переходит всякие границы!
Мэгги делала записи в своем блокноте, одновременно не спуская внимательных глаз с супругов. Ловкий трюк, которому она долго училась, но он того стоил.
— Эдвард, а теперь давайте послушаем вас.
— Эдвард?..
— Прошу прощения, Брэд, конечно! Извините меня. Что вы можете сказать в ответ на слова Кейти о том, что вам нравится видеть ее слабой и вы препятствуете тому, чтобы она обрела независимость? Кейти, я ведь правильно вас поняла?
Брэд говорил долго и горячо. Он с негодованием отверг все выдвинутые против него обвинения и, в частности, сообщил высокому суду, что давно хотел расстаться с Джули, целых два года, но считал недостойным бросать ее в трудную минуту. Мэгги на несколько секунд отвлеклась. Ей показалось, что в прихожей опять запищал интерком и Эдвард с кем-то по нему говорит. Потом послышался звук шагов, причем у Мэгги было полное впечатление, что в квартиру вошло по меньшей мере двое… Кто же?
Уже жалея о том, что своими вопросами вторглась не совсем в свою сферу — скорее это была та половина поля, на которой обычно играли психотерапевты, — Мэгги решилась на еще один резкий поворот.
«Пора заканчивать этот балаган…»
— Брэд, какие у вас барьеры? — неожиданно перебила она его.
— Что-что, простите?
— Барьеры. То, чем вы точно, абсолютно ни при каких обстоятельствах не можете поступиться. То, на чем не готовы строить компромиссы. Кейти, вас это тоже касается. Подумайте оба. Выпишите каждый свои.
Мэгги передала им листочки бумаги и карандаши. Супруги тут же начали молча строчить. А Мэгги вновь вдруг припомнилась монастырская школа для девочек в Дублине. Лето, экзаменационная сессия, монашки-училки, внимательно следившие за тем, чтобы их воспитанницы не пользовались шпаргалками. Только сегодня она сама оказалась в роли училки…
