Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
А потом… счастливая физиономия Димы, сующего в сумку что-то напоминающее «калаш», азартное лицо Николая, улыбающиеся девчата и огрызающийся на подколки Степы Мень, и бег с переходами на быстрый шаг по заснеженным темным дворам. Тогда я не раз добрым словом помянул красноярские власти, которые традиционно занимались освещением только на центральных улицах и в редких дворах. А еще милицию, несущуюся с включенными сиренами. В ином случае нам было бы гораздо сложнее уйти. Но даже так на Кутузова наткнулись на кого-то из той компании, которую разнесли возле дома. Правда, в этот раз первым среагировал я. До сих пор не понимаю, что именно меня насторожило и заставило вынуть пистолет из кармана дубленки, но когда я услышал характерный металлический щелчок впереди, не раздумывая начал стрелять. На какую-то секунду позже среагировали и остальные, а противники начали стрелять, уже умирая. Откровенно говоря, нам просто сказочно везло в этом выходе. Как и с полицейской машиной, ехавшей по Кутузова, при начавшейся стрельбе сделавшей шикарный полицейский разворот и скрывшейся за поворотом. А потом дикий бег через территорию какой-то больницы, пробежка по гаражам и удача в виде старенького, но ухоженного японского микроавтобуса, на котором мы доехали почти до места. А там – пятнадцать минут быстрым шагом по заснеженной горе, преодоление препятствия в виде кладбищенской ограды, а через час, когда уже стали слышны голоса прочесывающих окрестности милиционеров и виден свет их фонариков, открылся проход домой.
Вздохнув, я открыл глаза и глянул на спящих ребят. Интересно, что ждет нас в Москве? Вроде бы все прошло более или менее нормально, но начальство редко бывает по-настоящему довольно. Хотя Мартынов выглядел настоящим именинником. Покосившись на генерала, я усмехнулся. Все же ответственность давит на людей. В первый момент после возвращения мне показалось, что командир за эти сутки постарел на добрый десяток лет. Правда, и помолодел он еще быстрее, как только понял, что мы вернулись все и не с пустыми руками.
Интерлюдия 3. Красноярск, кабинет начальника ГУВД по Красноярскому краю, 21 декабря 2012 г.
– Вы уверены? – Митрохин оторвался от бумаг и пристально посмотрел на сидящего напротив офицера. – Никакой ошибки быть не может?
– Уверен, товарищ генерал. Они полностью соответствуют 7,65×17HR Browning, выпускавшимся в период Второй мировой. Состав металла и маркировка полностью соответствуют. Как объяснить прекрасную сохранность представленных образцов, я не знаю, товарищ генерал.
Пару минут начальник УВД смотрел словно сквозь сидящего офицера, пытавшегося понять, что на уме у генерала.
– Хорошо поработали, товарищ майор. Можете идти.
Глядя на закрывшуюся за экспертом дверь кабинета, генерал тяжело вздохнул, а переведя взгляд на лежащие перед ним документы, вздохнул снова. Чем он провинился перед Богом, что именно на него свалилось это дерьмо? За что? Снова тяжело вздохнув, он с ненавистью захлопнул папку и потянулся к телефону.
– Здравия желаю, коллега! – коротко хохотнув, генерал Спирин откинулся на спинку кресла. – Как шпионы, ловятся?.. Ты свободен сейчас?.. Тогда я подойду… Да. Боюсь, что важно… Это по приказу августовскому… Да, да, тому самому!.. Не по телефону…
Через пятнадцать минут он сидел в кабинете у «соседа по серому дому», начальника УФСБ по Красноярскому краю, и смаковал коньяк, наблюдая за изучающим документы коллегой по должности. С Нефедовым они никогда не были друзьями, особенно учитывая службу в разных конторах. Но и врагами, нужно признать, не были тоже. Время от времени сотрудничали, пересекались на совещаниях и застольях, изредка общались на тусовках. Тем интереснее Спирину было наблюдать за меняющимся выражением лица фээсбэшника: от бесстрастного до удивленно-раздосадованного к концу чтения. Наконец, взглянув на оборот последнего листа, Нефедов закрыл папку. Покосившись на гостя, он молча налил и себе янтарного напитка, выпил его, как водку, залпом и спросил.
– Петр Николаич, ты сам-то понимаешь, что сейчас начнется? Какая ЭТО головная боль? В какую историю мы можем попасть? Не просто так Москва летом это долбаное распоряжение по всей стране разослала. Чувствую я, что награды маловероятны, а вот проблемы…
Согласно кивнув на прозвучавшее МЫ, Спирин подтвердил.
– Я так же думаю, Василий Степанович. Только ведь и ты понимаешь, что выбора у нас нет. Замять и скрыть не получится.
– Да понимаю я, понимаю. – Нефедов расстроенно покачал головой. – А жаль. Ну да ладно, чего уж. Давай прикинем, что мы имеем?
– Давай. – Спирин отставил опустевший бокал. – Имеем мы двадцать четыре гильзы и восемнадцать пуль, произведенных в середине прошлого века. Пятнадцать трупов и одного раненого, который со дня на день присоединится к своим друзьям. Одного типа, который из свидетелей перешел в ранг фигурантов дела и…
– А-а-а! Слышал, слышал! Это тот идиот, который у экспертов, доставая зажигалку, обойму выронил? – чекист от души расхохотался. – С таким я за годы службы еще не сталкивался!
– Я тоже, – сквозь смех подтвердил Спирин. – Но благодаря ему мы кое-что знаем.
– Ну-ка, ну-ка, – Нефедов вновь стал серьезным. – В бумагах ничего такого нет.
– Нет. Но информация есть. В общем, ситуация следующая: Мироненко, проходивший у нас свидетелем по стрельбе на Кутузова, где образовалось четыре трупа, оказалось, был с ними. Водителем. Что еще интереснее, помимо ствола, в машине сканер был, благодаря которому они на наших убивцев вышли.
– Подожди, подожди, – Нефедов подался к Спирину. – Так они что, за этими, гм, боевиками шли?
– Не совсем понятно, запутанно как-то. Этот Мироненко знает только, что по маячку вышли и что какого-то важного человека должны были страховать. А на важного среди убитых только один тянет – армянин у подъезда. Кто он и откуда, пока не известно. В картотеке пальчиков тоже не нашли, хотя работа продолжается.
– Понятненько, – Нефедов отстучал по столешнице дробь пальцами. – Давай подумаем, как и что подадим в Москву. Сам понимаешь, от того, КАК мы доложим, будет зависеть, останемся мы при своем или…
Интерлюдия 4. Красноярск, элитный коттеджный поселок «Сосны», 25 декабря 2012 г.
– Проходите, присаживайтесь. – Пусть на лице Азамата и не было улыбки, но доброжелательность присутствовала. Хотя в глубине души ему хотелось кого-нибудь убить. Очень хотелось! Но терять лицо перед посланником пусть и очень уважаемых людей? Никогда! Даже если знаешь, что тот прямо сейчас может стать вестником смерти. Уж что-что, а КАК встречать смерть, в роду, по рассказам деда, восходившего к Шибанидам, «рулившим» Сибирским ханством, знали прекрасно. Знал прадед, чудом спасенный от петли колчаковцев наступающими красными, знал дед, четыре раза бежавший из немецких лагерей и оставивший свою подпись на Рейхстаге. Знал отец, погибший в африканских джунглях, прикрывая отход других военных советников, когда Азамату было всего пять лет. Да и сам Азамат Шибаев не раз смотрел смерти в глаза. И в Афганистане, в котором провел пять долгих лет, и в лихие девяностые, когда, вышвырнутый из армии за поддержку ГКЧП, незаметно для самого себя стал просто бандитом, по недоразумению называемым «уважаемым человеком». Боялся ли он? Только дураки не боятся смерти! Но больше смерти он страшился, что другие увидят его страх и он опозорит память предков. Бандиты в роду Шибаевых были, но трусы – никогда!
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
