Выходя из машины, Мартин снова присвистнул. Но осмотр пришлось прервать. Большой черный доберман выбежал из-за угла дома и остановился как вкопанный, увидев Мартина. Собака тихо зарычала, обнажив клыки. Мартин уже прикидывал, успеет ли он добраться до машины, прежде чем собака бросится на него. Маловероятно.
Как раз в этот момент дверь распахнулась, и он увидел Николь. За ней шли девочка со светлыми волосами, заплетенными в две косички, на вид ей было лет восемь-девять, и мальчик постарше.
— Лежать, Бебе! Не беспокойтесь, он не злой, — сказала Николь, обращаясь к Мартину.
Как бы в подтверждение этих слов пес лениво поднялся по ступеням и лег на террасе, уставившись на Мартина. Тот подумал, что скорее всего с собакой он не подружится. В это время Николь с детьми пересекла террасу и подошла к нему. Она была довольно высокого роста, под метр семьдесят. С миловидным лицом, на котором выделялись зеленые смеющиеся глаза. Одета она была в джинсы и широкую рубашку, запятнанную краской. Длинные волосы схвачены обручем. Это делало ее похожей на школьницу.
Мартин представил, какой она была двадцать лет назад, когда училась в лицее, и почувствовал, как у него перехватило дух, — как и в первый раз, когда он ее увидел. Эта женщина просто создана для него.
— Господин Берже сказал мне приехать сегодня…
— Он задерживается и попросил меня встретить вас, — сухо ответила Николь. — Он просил извиниться. Познакомьтесь, это моя дочь Хлоя и ее брат Матьё. Они неразлучны: где один, там и другой!
Мартин наклонился к девчушке, которая пряталась за мать.
— Здравствуй, Хлоя. Ты очень похожа на мою сестру, когда та была маленькой. Я чувствую, что мы подружимся.
Он улыбнулся ей своей самой очаровательной улыбкой, но девочка развернулась и убежала. Пес глухо заворчал.
— Хлоя!
Но та не ответила и исчезла в проеме двери. Доберман поднялся и залаял на Мартина.
— Замолчи, Бебе!
Пес перестал лаять, но не сел. Он посмотрел вслед ребенку, затем перевел укоряющий взгляд на Николь… он явно не знал, как ему поступить. Наконец, решив остаться рядом с хозяйкой, которая беседовала с незнакомцем, он снова улегся, не спуская глаз с Мартина.
— Извините ее, дочка немного диковата. У них каникулы, и вот уже два месяца, как она сидит дома и практически никого не видит.
— Ничего страшного. Просто нужно, чтобы она привыкла ко мне. Со временем, надеюсь, так и будет. А ты, Матьё? Ты-то не убежишь? Нет, ты же мужчина!
Он протянул руку, и Матьё пожал ее. Ему явно понравилось, что его назвали мужчиной.
Мартин повернулся к Николь. Неужели она его не узнала? Вроде он не изменился с тех пор! Она-то уж точно осталась такой же. Красивой и неприступной…
— Извините, что не могу пожать вам руку: я вся в краске.
Он улыбнулся. Ладно, он тоже будет играть в эту игру. Непонятно, специально ли Николь делает вид, что не знает его. Он тоже будет держаться так, словно они незнакомы.
— Прошу вас, не нужно формальностей… Ведь теперь мы будем часто с вами встречаться…
— Вот именно… И надо определить ваши обязанности. Не знаю точно, что сказал вам мой муж, но мне не нужен телохранитель…
— Инструкции вашего мужа были очень точны, и я намерен следовать им наилучшим образом. Прежде всего я ваш шофер, но должен также защищать вас.
Николь недовольно поморщилась, но стала от этого только еще красивее. Она застегнула пуговку рубашки на груди. Мартин понял, что она заметила его взгляд.
— Хорошо, я поговорю об этом с мужем. Пока он не подъехал, Луиза покажет, где вы будете жить.
Тут же на террасе показалась Луиза, словно дух, который появляется, стоит о нем подумать. Она пересекла террасу и подошла к хозяйке. На вид ей было лет шестьдесят. Массивная фигура, затянутая в черное, в белый цветочек, платье. Сверху был надет фартук из голубой холстины. Николь повернулась к служанке:
— Луиза — наша экономка. А еще она готовит, занимается домом… Луиза, познакомьтесь, это Мартин Лансуа, он будет работать у нас шофером. Покажите ему, пожалуйста, его жилье.
Снова обращаясь к Мартину, она уточнила:
— Луиза подготовила вам комнаты над гаражом. Раньше там были конюшни, мы их переоборудовали. Если чего-то не хватает, сообщите, посмотрим, что можно сделать.
Старуха что-то пробормотала, но он не расслышал, и начала спускаться по лестнице. Беседа была окончена.
— Увидимся завтра, — сказала Николь.
Он кивнул ей и последовал за служанкой, которая ждала его внизу. Интересно, Николь правда его не узнала или просто ломала комедию?
6
Матьё с собакой побежал в парк, а Николь направилась в дом. Она прошла длинным коридором, выложенным белыми и черными плитками, миновала массивную дубовую лестницу и вошла в свою мастерскую, которая располагалась в противоположном конце дома. На самом деле это было веранда, задуманная как зимний сад, но садом так никогда и не ставшая. Когда они переехали сюда, Николь влюбилась в это место и оборудовала здесь свою мастерскую. Открыв дверь, она вдохнула специфический и такой привычный запах краски и скипидара. Он помог ей расслабиться. Эта комната была ее вселенной. Здесь она проводила самые счастливые часы — когда писала картины.
— Хлоя?
Николь вышла на середину террасы. Дочки здесь не было. Она скорее всего спряталась у себя в комнате или пошла в парк за братом.
Николь улыбнулась, с нежностью подумав о детях: до конца лета оставалось всего несколько дней. Пусть еще погуляют.
Она посмотрела на холст; на нем был изображен дом, развернутый на три четверти. Само здание занимало только правый нижний угол картины, все остальное пространство представляло собой смесь разных оттенков зеленого — джунгли, из которых выступал замок.
Николь взяла кисть и палитру, выделила желтым цветом окно… отступила, чтобы посмотреть, что вышло. Оттенок был не тот. Она смешала краски, чтобы получить желаемый оттенок желтого. Ничего не получалось. Она разочарованно вздохнула. За время ее отсутствия освещение в мастерской изменилось, на небо набежали тучи. Николь окунула кисти в скипидар, поболтала ими, глядя в огромные окна. Небо еще не скоро прояснится. На сегодня работа окончена. Ей так хорошо работалось, картина быстро продвигалась, пока ее не прервал приезд Мартина Лансуа.
Мартин Лансуа. Чем больше она о нем думала, тем больше ей казалось, что они совершили ошибку. Так ли уж им был нужен этот шофер? Неужели она дала себя убедить просто для того, чтобы ее оставили в покое? Что касается телохранителя… для защиты у них есть Бебе, любой испугается его клыков.
Это в замке. А на улице? Когда они возвращаются со спектакля, например?
В тысячный раз она подумала, что тогда они просто слишком перепугались. Конечно, на них напали, они были в смертельной опасности. Но все эти годы они куда-нибудь ходили почти каждую неделю, и такое случилось впервые. К тому же они поступили неправильно, припарковавшись на темной пустынной улице, идеальной для таких нападений. Но оправданно ли, что теперь в их жизнь войдет какой-то незнакомец?
