Никси пришлось проглотить и его усмешку, и двусмысленность, и слишком пристальный взгляд. В словесных поединках она была не сильна.
— Будьте готовы к шести тридцати, — предупредил Бун на прощание и направился к выходу. — Я хочу привезти вас пораньше, чтобы Чад успел побывать за кулисами и увидеть все приготовления к спектаклю.
Никси вышла проводить гостя. Он сверкнул белозубой улыбкой и быстрым легким шагом пошел по узкой дорожке к своему автомобилю. Глядя ему вслед, Никси невольно восхитилась, как ладно рубашка и джинсы облегают его стройную мускулистую фигуру.
Бун уже сидел в машине, когда она вспомнила, что так и не дала своего согласия посетить представление.
В этот вечер она должна была дежурить в отделении «скорой помощи», но, к счастью, нашелся доброволец, который согласился подменить ее.
Пока дети препирались, чья очередь убирать со стола, Никси решила привести себя в порядок. К сожалению, это касалось только внешности, потому что в душе ее порядка не было.
Она выбрала скромные бусы и сережки, чтобы не выделяться в толпе, и полосатое платье с узкой талией и широкой юбкой колоколом. Поглядевшись в зеркало, Никси осталась довольна результатом. Внешне она выглядела безупречно, и это помогало скрыть душевное смятение.
Когда Бун точно в назначенное время открыл дверь дома семьи Томас, у него перехватило дыхание от восхищения.
Исчезли джинсы, свитер и шарф на голове. Перед ним стояла девушка его мечты, только немного повзрослевшая. Ему хотелось сказать ей, как она потрясающе хороша, как действует на него легкий аромат ее цветочных духов, как он мечтает целовать эти золотисто-карие глаза… Но так и не решившись произнести это вслух, он заговорил на другую тему:
— Чад и Стефани готовы?
Никси растерялась. Она же видела, как он смотрел на нее, завороженный, словно олень, оказавшийся в свете фар. И вдруг такой обыденный вопрос. Может быть, ей только почудилось, что между ними возникло какое-то странное, но необычайно сильное притяжение?
Эй, спустись на землю! — сказала бы в этой ситуации Стефани.
Когда они подъехали к зданию школы, малыши гурьбой высыпали на улицу и облепили Буна со всех сторон. Он поймал взгляд Никси и улыбнулся. Она тепло ответила на его улыбку. Ей понравилось, как он легко общается с детьми.
Через несколько минут Бун уже познакомил Чада с остальными мальчиками, а Стефани поручил помочь расставить реквизит на сцене. Чувствовалось, что у него нет любимчиков, но при этом он умел каждому дать почувствовать, что тот незаменим. Даже Никси нашла себе применение, раздавая экземпляры отпечатанного текста пьесы и помогая самым маленьким зрителям найти свои места.
Когда суматоха улеглась, и она смогла присесть, появился Бун. Он уже переоделся в то самое отвратительное розовое платье. Этот наряд совершенно не вязался с его мужественной внешностью. Этот человек был похож на кого угодно, только не на девчонку. Нелепый облик дополняли огромные кроссовки.
— Смотри! — воскликнул Чад. — Прямо какая-то Бун Гильда!
Присутствующие разразились добродушным хохотом.
Бун сделал зверское лицо, медленно подошел к Чаду, подхватил его под мышки и поднял на уровень своего лица. Взгляд его был строгим. В помещении стало тихо: все заинтересованно ждали, что последует дальше. У Чада на лице отразились и смущение, и страх, и любопытство.
Стефани робко потянула Буна за кружевную оборку рукава.
— Чад так не думает, мистер Шелтон, он просто дурачился.
Никси уже собиралась тоже заступиться за сына, как Бун вдруг заговорил низким страшным голосом.
— Дороти, — зарычал он на мальчика. — Меня зовут Дороти Присцилла Лилиуайт. — Он слегка встряхнул Чада. — И не забывай об этом!
Тот расплылся в широкой улыбке. Остальные дети тут же обступили розового великана и загалдели:
— Бун, напугай меня!
— Меня!
— И меня!
Никси вздохнула с облегчением. Она знала, что Бун никогда и никому не причинял зла и не запугивал. Просто она поддалась материнскому инстинкту.
— Ты видела, мам? — Лицо Чада горело от возбуждения. — Он напугал меня до смерти!
— Меня тоже. — И в этом была доля правды.
Освободившись от детей, Бун подошел к Никси.
— Пожалуй, пора начинать. Я занял для вас места в первом ряду. — Легонько дернув Стефани за волосы, он добавил: — Рассчитываю на твои аплодисменты. — И подмигнул ей.
Девочка вспыхнула, и Никси, глядя на дочь, вспомнила, как часто Бун заставлял краснеть ее саму, а потом подшучивал над красными щеками девочки.
— А как же Чад? — спросила Стефани.
— Если он захочет, то может помогать нам за сценой и оттуда смотреть спектакль.
Никси подумала, что для ее сына это равносильно приглашению президента отобедать с ним в Белом доме. Она дала свое разрешение, заручившись обещанием Чада не трогать ничего без разрешения.
Бун вопросительно посмотрел на нее, но промолчал.
Дядя Джим с тетей Лаурой уже дожидались их, сидя в первом ряду. Никси даже не ожидала, что пьеса окажется такой занимательной. Конечно, было много накладок, кто-то забывал текст, но ребята худо-бедно справлялись со своими ролями и радовались реакции зрительного зала. За кулисами мелькала деловитая фигурка Чада, который помогал мальчикам переодеваться и подавал реквизит.
— Смотри, мам, — шепнула Стефани, — наш Чад совсем не шалит.
— Смотри, не сглазь, — шепнула ей Никси и сосредоточила свое внимание на Буне.
Его появление на сцене было встречено шквалом хохота. Он изображал девочку, переехавшую в новый район, которую обижают все мальчишки. Бун играл с большим чувством. Он был настолько убедителен, что Скауту, главному мучителю Дороти, стало искренне стыдно за свое поведение. Когда кто-нибудь из детей забывал текст, действие прерывалось на секунду, и Бун подсказывал. Никси поразило, что он помнит всю пьесу наизусть. В финале Дороти выехала на сцену на блестящем велосипеде и выполнила несколько рискованных трюков. Это было великолепно.
Дети громкими криками выражали свой восторг, и Никси поймала себя на том, что кричит вместе с ними, совсем как когда-то во время спортивных состязаний, в которых принимал участие Бун. Она дружила с его сестрой и вместе с ней радовалась его успехам, словно он был ей… братом. Так ей казалось.
В конце пьесы мальчики становились друзьями Дороти, и она обещала обучить их некоторым из своих трюков.
Занавес опустился.
После спектакля у Никси на душе осталось теплое приятное чувство, которое она отнесла за счет счастливого конца пьесы.
— Он был великолепен, не правда ли? — сказала тетя Лаура.
— Да, — согласилась Никси. — Невероятно, как ему удалось справиться с этой ролью!
