Ему бы следовало пригласить ее сесть, но, занимая единственное кресло в комнате, он не мог этого сделать. Китти было велено оставить их одних. Некоторое время она с вызовом смотрела на Чарли, но затем все же вышла, так и не сказав ни слова.
— Так что же ты хочешь? — спросил Чарли, как только захлопнулась дверь.
При попытке заговорить Ребекку Сэлмон охватила дрожь.
— Я пришла из-за случившегося с моими родителями. — Каждое слово она произносила медленно и тщательно и, к неудовольствию Чарли, без всякого намека на местный акцент.
— И что же случилось с твоими родителями? — хрипло произнес Чарли, надеясь, что она не заметит недавно происшедшей ломки голоса.
Из глаз Бекки хлынули слезы. Чарли уставился в окно, потому что не совсем представлял себе, как надо реагировать в подобных случаях. Заговорив вновь, Бекки продолжала дрожать.
— Папу убило во время налета прошлой ночью, а маму увезли в Лондонский госпиталь. — Она внезапно замолчала, не в силах добавить что-нибудь к сказанному.
Чарли вскочил с кресла.
— Никто не говорил мне об этом, — пробормотал он, меряя комнату шагами.
— Ты не мог этого знать, — сказала Бекки. — Я еще не говорила об этом даже помощникам в лавке. Они считают, что он просто приболел.
— Ты хочешь, чтобы я сказал им об этом? — спросил Чарли. — По этой причине ты к нам пришла?
— Нет, — произнесла она, медленно подняв голову и на секунду замолчав. — Я хочу, чтобы ты взял лавку в свои руки.
Чарли был так поражен этим предложением, что, замерев на месте, даже не пытался дать какой-либо ответ.
— Мой отец всегда говорил, что пройдет не так уж много времени и у тебя появится свой магазин, поэтому я подумала…
— Но я не знаю самых простых вещей о хлебопекарном деле, — пролепетал Чарли, опускаясь в кресло.
— Два помощника Таты знают все, что может быть известно об этом деле, и я подозреваю, что ты будешь знать даже больше, чем они, через несколько месяцев. Все, что в настоящий момент нужно этой лавке, так это хороший торговец. Мой отец всегда считал тебя достойным старого деда Чарли, а он, как всем известно, был лучшим в своей профессии.
— Но как же быть с моим лотком?
— Это всего лишь несколько ярдов от лавки, так что ты легко сможешь присматривать за тем и другим. — Она заколебалась, прежде чем добавить: — Но тебе придется отказаться от услуг по поставкам товаров.
— Тебе известно и об этом?
— Мне даже известно, что ты вернул последние пять шиллингов за несколько минут до ухода моего отца в синагогу в одну из суббот. У нас не было секретов.
— И как все это будет обставлено? — спросил Чарли, начиная чувствовать, что все время отстает от нее в работе мысли.
— Ты занимаешься лотком и лавкой, а доходы мы делим пополам.
— А что делаешь ты, чтобы заработать свою долю?
— Я ежемесячно проверяю книги учета и слежу за тем, чтобы вовремя выплачивались налоги и не нарушались рекомендации адвоката.
— Я никогда прежде не платил никаких налогов. И кого могут заботить адвокаты и их вшивые рекомендации?
Черные глаза Бекки впервые остановились на нем за все время разговора.
— Людей, которые надеются завести однажды серьезное дело, Чарли Трумпер, вот кого.
— Пятьдесят на пятьдесят не кажется мне таким уж справедливым предложением, — сказал Чарли, все еще пытаясь взять над ней верх.
— Моя лавка стоит значительно дороже и приносит гораздо больше дохода, чем ваш лоток.
— Приносила, пока не умер твой отец, — проговорил Чарли, тут же пожалев о сказанном.
Бекки вновь опустила голову.
— Мы будем партнерами или нет? — пролепетала она.
— Шестьдесят на сорок, — сказал Чарли.
Она долго раздумывала, затем неожиданно протянула ему руку. Чарли встал с кресла и энергично пожал ее, скрепляя таким образом свою первую сделку.
После похорон Дана Сэлмона Чарли старался читать «Дейли кроникл» каждое утро, надеясь найти сведения о втором батальоне королевских фузилеров и о возможном местонахождении своего отца. Он знал, что их полк ведет, боевые действия где-то во Франции, но его точная дислокация никогда не сообщалась в газете, так что Чарли по-прежнему пребывал в неведении.
Ежедневная газета еще и потому привлекала Чарли, что он стал интересоваться рекламой, которая помещалась почти на каждой ее странице. Он не мог поверить, что эти вельможи из Уэст-энда были готовы платить большие деньги за вещи, которые представлялись ему не чем иным, как ненужными излишествами. Тем не менее у Чарли не пропадало желание попробовать кока-колу, новый напиток из Америки по пенни за бутылку; или испытать новую безопасную бритву «Жиллетт», несмотря на то что он еще даже не начал бриться, по шесть пенсов за станок и два пенса за шесть лезвий. Он был уверен, что отец, который всегда пользовался только опасной бритвой, посчитал бы все это изнеженностью. А женский корсет по две гинеи за штуку вообще показался Чарли смехотворной идеей. Ни Сэл, ни Китти никогда не потребуется такая штука, а вот толстушка вскоре может начать в нем нуждаться, если дела у нее пойдут так и дальше.
Эти казавшиеся бесконечными торговые возможности так заинтриговали его, что он начал наведываться на трамвае в Уэст-энд по воскресеньям только для того, чтобы увидеть все своими глазами. Добравшись на конке до Челси, он медленно возвращался пешком к Мэйфэр, изучая товары в витринах магазинов по пути. Он подмечал также, как люди одевались, и восхищался автомобилями, которые извергали пламя, но не оставляли за собой помета, двигаясь по середине дороги. Он даже начал размышлять о том, во что обойдется аренда магазина в Челси.
В первое воскресенье октября 1917 года он взял с собой в Уэст-энд Сэл, чтобы показать ей достопримечательности.
Чарли и его сестра медленно шли от витрины к витрине, и он был не в силах скрыть возбуждение, охватывавшее его при каждом новом открытии. Мужская одежда, головные уборы, обувь, женское платье, парфюмерия и даже кондитерские изделия могли надолго привлечь к себе его внимание.
— Ради бога, давай вернемся в Уайтчапел, — взмолилась Сэл. — В одном я уверена точно, что никогда не смогу чувствовать себя здесь как дома.
— Но как ты не поймешь, — сказал Чарли, — что однажды я собираюсь открыть свой собственный магазин в Челси.
— Не говори глупости, — отрезала Сэл. — Даже Дан Сэлмон не мог позволить себе ничего подобного.
Чарли не счел нужным ей возражать.
Что касается сроков, которые потребовались Чарли, чтобы овладеть профессией пекаря, то суждение, высказанное на сей счет Бекки, оказалось точным. Через месяц он знал о температурах выпечки, управлении процессом, закваске и соотношениях муки с водой почти столько же, сколько было известно каждому из двух помощников, и, поскольку они имели дело с теми же самыми покупателями, что и Чарли со своим лотком, объемы продаж в первом квартале на обеих точках сократились совсем незначительно.
