Яростная гримаса исказила доселе спокойное лицо Бога, телона миг ослепительно вспыхнуло — казалось, он стал еще больше.
— Я не обязан отвечать тебе, смертному червяку, но знай, ясделал то, что должен был сделать... и чувствовал все страдания моих творений,как свои собственные!
— Как это их утешило! — фыркнул Фарос, забывая об опасности.— Да и мне никакого дела нет до них! — Он высокомерно опустил меч. — Кстати, тытоже лишь отнимаешь у меня время.
Он попытался уйти, но непослушные ноги вновь развернули еголицом к лицу с Богом.
— То, зачем я пришел, не имеет прямого отношения к тебе илико мне, Фарос Эс-Келин, если рассматривать это с точки зрения мироздания. Ноочень много значит для моих детей... и тех, кто идет за тобой!
— Прекрати звать меня так! — тряхнул головой Фарос, ощущая,как начинает ломить виски. — Клана Келинов больше нет! Совсем никого...
Саргоннас внезапно задрал голову и оглушительно заревел —зал содрогнулся, с потолка посыпались камни, Фарос едва мог устоять на ногах. Вответ статуи Бога тоже издали крик, от которого заложило уши. Живой огонь,ставший Первым Рогатым, мерцал и ярко переливался, искры разлетались во всестороны.
— И это существо звезды сделали моей надеждой! Я, которыйуказывал путь Третноку, Макелу Людоедской Погибели, Ариксу Драконьему Глазу,низвергнут до того, чтобы болтать с таким жалким ничтожеством... как ты!
Бог сделала шаг вперед, и камень зашипел у него под ногами.
— Ты вытерпел боль и ярость битвы! Из тьмы рабства тыподнялся, разбивая оковы и возрождая былую гордость! С какой надеждой янаблюдал за тобой! А теперь? Теперь ты стал жалкой... тенью себя прежнего! Явидел, как хладнокровно ты приказал казнить всех пленников! А сколько жизнейпотеряно в жестоких бесполезных битвах, которые ты затеял лишь для того, чтобыдобавить один-два новых черепа к своему списку трофеев! Связанных людоедов потвоему приказу швыряют мередрейкам — какое изысканное удовольствие! Ты непросто перенял все привычки своего бывшего надсмотрщика, но и сумел превзойтиего!
Саргоннас сделал движение — и вокруг Фароса поплыли видения.
...На пыточном устройстве Сахда теперь вместо минотавровкорчились людоеды и легионеры, другие жертвы извивались на земле с отрубленнымируками и ногами. Вокруг сидели падальщики, довольно уплетая свежую порциюмяса...
— Вот к чему ты пришел, смертный.
— Почему нет? Я поступаю с ними так, как они поступили сомной...
Саргоннас вновь взревел. Облака серы окутали Фароса, мешаядышать.
— Ты стал таким же, как твои враги. Даже хуже. Неужели ДомКелинов ничему не учил своих детей?
Фарос взмахнул мечом:
— Мой отец мертв! Мой клан мертв! Может, тебя стоит за этопоблагодарить?
— Даже Боги не могут изменить однажды предначертанного, —внезапно тихо сказал Саргоннас. Он замолчал, а затем его лицо вновь исказилосьгневом, но на этот раз не по отношению к маленькой фигурке, стоящей перед ним.— Скоро вообще не останется никаких кланов и домов, если зло, воцарившееся вХраме, просуществует еще немного. Именно потому я явился к тебе, Фарос, надеясьвозродить то, что однажды ощутил в глубине твоей души. Я думаю, оно не погибло,а просто дремлет. Именно поэтому ты должен узнать правду и увидеть нашенедалекое будущее!
Огненная буря окружила Фароса — вращающийся вихрь пламени,затмевающий все остальное. Минотавр крепко сжал меч, хотя какая сейчас от негопольза, понятия не имел. Стиснув зубы, Фарос ощущал, как раскаленные смерчиразрывают его на миллион частей, Саргоннас и Храм растворились...
Потом исчез и огонь, вокруг воцарилась тьма.
Но в ней Фарос был не один. Он ощущал чье-то далекоеприсутствие — чудовищное, злобное дыхание, возрождающее к жизни самые темные издетских страхов.
Тем временем тьма начала обретать форму — ужасно знакомуюформу. Фарос узнал большой Храм в Нетхосаке, который казался кошмаром из сна,но был достаточно реален, чтобы ощущать пронизывающий холод помещения.
Высшая жрица Храма Предшественников.
Фарос и без антуража Храма узнал бы властную Неферу, онпережил Ночь Крови и хорошо представлял себе роль, которую она иПредшественники сыграли в той ужасной истории. Пока Саргоннас не показал емуничего нового.
И тут мятежник почувствовал, что в Храме появилось новоесущество, странная тень во тьме, которую он ощущал словно длинный и узкийклинок, — яснее ничего нельзя было сказать. Он уловил исходящую от тениудушающую ненависть — та тоже заметила его присутствие. Несмотря на браваду,Фарос испугался не на шутку. Чернота приближалась к нему, окутывая злобой,начиная медленно затягивать и переваривать...
Внезапно минотавр моргнул и вновь увидел себя в палате Бога,пристально смотрящим ему в глаза.
— Теперь ты увидел...
— Я не знаю, как это назвать, — пробормотал бывший раб,стараясь говорить так же уверенно, как раньше,— и мне на это плевать. Не хочуиметь ничего общего с играми Богов, особенно с твоими!
Саргоннас бросил на него удивленный взгляд:
— Упрямство — черта, известная среди моих детей, но тывоистину самый упрямый из всех, кого я встречал за столетия. — Бог тряхнулгривой, разбрасывая по сторонам искры. — Тебя предали... но все же в тебе моянадежда...
Фарос прижал уши к голове и оскалился:
— Тогда твоя надежда только что исчезла! Уходи, такназываемое Божество!
— Следи за языком, сын Градиса! — проревел Бог такоглушительно, что Фарос содрогнулся. — Это я, Повелитель Мести, и ты, пособственной воле или нет, находишься на моей территории, так что будьполюбезнее! У меня множество лиц. — С этими словами вид Саргоннаса началменяться: появился мрачный темноглазый эльф, бледный человек с крючковатымносом, хитро щурящийся гном, затем вновь возник минотавр. — И множество граней!— На этот раз Бог стремительно увеличился в размерах, почти упершись рогами впотолок, его свечение стало ужасающе ярким, так что Фаросу пришлось сощуриться.— Но прежде всего я тот, кто следит за избранными, за своими детьми...
— Следит и исчезает?
Саргоннас резко вернул себе прежний размер.
