Он отвернулся от экрана и выглянул в окно. Припаркованные автомобили запорошены свежевыпавшим снегом. Скоро Рождество. Он подумал, что у бирманской администрации нет денег на закупку продовольствия, и их придется занимать. Сорта риса, выращиваемые местным населением, не могли выстоять против ураганов.
Виктор закрыл глаза и представил гнилую, зловонную жижу, залившую пострадавшие деревни. Он работал над тем, чтобы помочь этим людям и миллионам таких же несчастных в разных уголках планеты. Он получал за это деньги. Месяцы уходили на эксперименты, обреченные на неудачу еще до их начала.
Он перевел взгляд с автомобилей на свое смутное отражение в оконном стекле. На него смотрел тощий блондин со светлыми глазами, покрасневшими от постоянных ночных бдений с краткими перерывами на дневной сон. Подбородок и пухлые губы пересекает багровый шрам. Самый обыкновенный парень из пригорода. Виктор закрыл глаза и попытался заснуть, но услышал звук открывающейся входной двери и почувствовал запах кофе.
В комнате появилась стройная блондинка:
— Привет!
Салли вышла час назад, но за это время Виктор так и не поднялся с кровати. Он понимал, что его подруга «сыта им по горло» и готова с ним расстаться.
— Детка, оторви наконец задницу от постели! — Салли поставила рядом с Виктором чашку и положила сэндвич. — Я только что говорила с Роем и Элис. Они хотели бы, чтобы мы появились пораньше, к ним приехал отец. Он только что прилетел из Ричмонда и ничего здесь не знает.
Виктор взял чашку и уставился в лоб Салли. Заметил на стуле свой костюм, галстук и свежую рубашку. Салли нахмурилась и раздраженно закинула ногу на ногу.
— Никаких возражений! — предупредила она.
— Извини…
— И никаких извинений. Быстро в душ, собирайся и поехали в Йонкерс.
Виктор вдруг удивился ее неестественному долготерпению. Почему она до сих пор не оставила его? Встретил он Салли в Таиланде, где занимался ирригационными изысканиями, — уже два года назад… Экотуристка с рюкзачком… романтика дальних странствий… И все эти два года он уделял ей слишком мало внимания, поглощенный своей работой, погруженный в нее до одержимости. Он пропустил свадьбу сестры Салли ради конференции ирригаторов в Найроби. Какая эффектная блондинка сможет такое стерпеть? И сейчас он откроет рот, чтобы промямлить, что не поедет к ее лучшим друзьям… а ведь он обещал!
По телевизору снова показывали Бирму. Теперь экран заняли американские морские пехотинцы, выгружавшие из вертолета сгущенку и тушенку прямо в протянутые снизу руки.
Салли не собиралась выслушивать его извинения. Она схватила пульт дистанционного управления и направила его на телевизор, как будто из пистолета пальнула. Погасли бравые морпехи, исчезли изможденные бирманские крестьяне и размытые стихией рисовые поля.
— Хватит чужих забот! Вернись на землю! Элис уже накрывает на стол…
Виктор взглянул наконец в глаза Салли:
— Скажи Элис, я покатаю ее отца по городу после Нового года. Я… — Нет, даже этого ему не следовало бы обещать.
Салли закрыла глаза и сползла на пол у его ног:
— Виктор, опомнись. Твоя лаборатория не рухнет, формула… или что у тебя там… подождет еще полмесяца, ведь так?
— Скорее, полгода, — проворчал он. — И то, если…
Салли отмахнулась.
— И ураганы будут убивать людей, — продолжала она, не открывая глаз. — Люди страдали и будут страдать.
— Тайфуны. — Голос Виктора прозвучал резче, чем ему хотелось бы. Удивительно, но он не чувствовал ни жалости к Салли, ни вины перед нею. — Там их называют тайфунами. Да, я хочу, чтобы никто не погибал от тайфунов. И от голода.
Салли вздохнула и поднялась, опершись на его колено. Виктор протянул было к ней руку, но она уже выходила из комнаты.
— Салли!
Ему ответило еле слышное жужжание лифта.
Виктора охватило ощущение полнейшего провала. Не столько в качестве героя-любовника, сколько в главном деле всей жизни. Шрам на подбородке налился кровью и потемнел. Засыпался он своим рисом выше головы. Он закрыл глаза и почувствовал во рту вкус песка. Песок на зубах. Горячий песок пустыни.
Нет, он не боец. Он никогда осознанно не рвался в драку.
Вырос он на Лонг-Айленде, парнем был беспокойным, но каким-то нецелеустремленным, несфокусированным, если можно так выразиться. В школе едва тащился по всем предметам, хотя все учителя признавали в нем нереализованные способности. Поступил в местный колледж — просто по инерции. Специализировался на военной истории, потому что преподаватель, миссис Нельсон, оказалась к нему терпимее остальных наставников. А еще его будоражили ярко-красные свитера миссис Нельсон. Но в курсе колледжа он увяз окончательно и учебу забросил. Отец всегда относился к университетской науке со здоровым скептицизмом. Он посоветовал Уолл-стрит или ВМФ. Мать, потупившись, вытирала вымытую посуду и молчала.
Виктор устроился продавцом мороженого в Бэйшоре. Женщины с Манхэттена, спешившие на паром к Файер-Айленду, совали ему деньги, не глядя в лицо. Не проработав там и до осени, он купил билет на автобус в Пэррис-Айленд Южная Каролина. Не из врожденной воинственности и не из желания «посмотреть мир». Просто не видел иного выхода.
Морская пехота решила за него.
Курс молодого бойца Виктор закончил последним в роте.
Персидский залив. Поднимаясь на борт самолета, Виктор смутно представлял бедуинов, Лоуренса Аравийского, мятный чай в крохотных золотых чашечках на совете шейхов. Воздушные ямы напомнили, что чая в Аравии ему не подадут.
Рота высадилась из «Геркулеса» в Кувейте и сразу попала в песчаную бурю. Война подходила к концу, вражеского огня не было слышно, но нутро сжималось всякий раз, когда гремела «своя» артиллерия. В сумерках к лагерю приближались какие-то неясные тени, и часовые открывали огонь. Никаких тел наутро не находили. Местные смеялись и называли этих призраков джиннами, вечными духами пустыни.
Благодаря своим «достижениям» в учебке, Виктор не стал бравым стрелком или передовым наблюдателем, наводящим на цели штурмовики А-10 со вспарывающими песок «Гатлингами». Ему доверили грузовик. Ведущий грузовик в ежедневном конвое Басра — Кувейт. Он перевозил воду, полевые рационы и боеприпасы для подавлявшей последние очаги сопротивления 5-й бригады экспедиционного корпуса морской пехоты. Встречные танкисты окрестили их водовозами. Иракская республиканская гвардия еще маневрировала в пустыне. Об этом говорили танкисты, об этом сообщало в инструктажах начальство. В день прибытия Виктор услышал характерные взрывы напалмовых бомб, высасывающие воздух из легких даже на расстоянии нескольких миль. Порывы ветра приносили в лагерь запах горелого мяса. Вдоль шоссе номер один пламя полыхало всю ночь. Джинны исчезли, сумеречные тени больше не беспокоили часовых. Кувейтцы вернулись в свои дома и были ошеломлены увиденным.
