5Виргинские острова
Посетитель заметил, что коллекция пополнилась еще несколькими предметами — фигурками, керамическими изделиями, масками. Все это были подлинные, дорогостоящие и приобретенные незаконным путем образчики работы древних мастеров майя.
— Эта женщина исчезла.
— Что такое? — Старик, занятый подсоединением трубки для внутривенного вливания к введенной в руку игле, резко вскинул голову. — Исчезла? Ты же уверял меня, что это невозможно.
— Я так считал, — ответил светловолосый человек. Голос его звучал удрученно. — Ей так хорошо платили, с ней обращались, как с принцессой… Мне казалось маловероятным, что у нее появится желание уйти.
Глаза старика злобно сверкали, худое тело напряглось от ярости. Сидя в кожаном кресле в кают-компании принадлежавшей ему двухсотфутовой яхты среди витрин с экспонатами своего теперешнего увлечения — образцами искусства майя, он старался держаться как можно прямее. Очки делали его взгляд еще острее, а густая седая шевелюра подчеркивала впечатление изможденности, производимое его лицом. Казалось, он заполняет собой всю каюту, хотя высоким назвать его было нельзя.
— Человеческая природа! Проклятье, это всегда было твоим слабым местом. Ты превосходен там, где дело касается тактики. Но в эмоциональном плане ты настолько ограничен, что не понимаешь…
— Ей было одиноко, — сказал молодой человек с приятным лицом. — Я предвидел нечто подобное. Мои люди следили за ней, чтобы при случае помешать ей сделать какую-нибудь глупость. Ее горничная, ее дворецкий, ее шофер, консьерж в доме на Манхэттене, где она жила, — все работали на меня. Все выходы из этого здания были под постоянным наблюдением. В тех редких случаях, когда ей разрешалось выйти из дома, ее сопровождали.
— И тем не менее ей удалось скрыться, — прошипел старик, и ноздри его раздулись от злого сарказма. Его белые волосы контрастировали с землистым оттенком кожи, который, в свою очередь, становился еще заметнее на фоне серого халата, левый рукав которого был закатан, чтобы можно было подвести к руке трубку от аппарата для внутривенного вливания.
— Ты. Это ты во всем виноват. — Он ткнул в сторону собеседника костлявым указательным пальцем правой руки. — Все зависит от нее. Как, черт возьми, это случилось?
Хорошо одетый молодой человек удрученно развел руками.
— Я не знаю. Мои люди тоже не знают. Это произошло прошлой ночью. Между двумя часами ночи, когда горничная видела ее в последний раз, и двенадцатью часами дня, когда горничная решила посмотреть, что она делает, эта дама успела выбраться из квартиры и из здания. Неизвестно, как ей это удалось. Узнав о случившемся, я решил, что лучше доложу вам лично, а не по телефону. Прилетел первым же рейсом, на который смог попасть. — Он повел рукой в сторону расположенных по правому борту иллюминаторов каюты; за ними были видны многочисленные яхты, которые заполняли окаймленную ожерельем отелей и подсвеченную лучами заходящего солнца гавань острова Сент-Томас.
Старик прищурился.
— Готовность признать вину — это достойно уважения. У нее есть доступ к банковскому счету?
— Нет. Поскольку ей предоставлялось все, что она хотела, то необходимости тратить деньги у нее не было. Поэтому она не подозревала, что суммы заработной платы, фигурирующие в банковских ведомостях, которые ей показывали, поступали на особый счет, откуда она могла снять деньги лишь при наличии еще одной подписи — моей. Подступиться к деньгам она не может.
— А драгоценности?
— Она забрала их все. Одно бриллиантовое колье стоит четыреста тысяч долларов. Теоретически. Но камни, разумеется, не настоящие. И все-таки во всем Нью-Йорке лишь считанным заведениям под силу купить такую вещь, не будь она копией. А поскольку ей неизвестно, что это копия, то она будет вынуждена обратиться к ним. Мои люди наблюдают за этими заведениями.
Старик нахмурился.
— Если допустить, что ей удастся достать денег — а я полагаю, что удастся, судя по тому, как ловко она ускользнула от твоих людей, — куда она может пойти? Что может предпринять?
— Она будет дурой, если вернется к прежнему образу жизни. Ей придется исходить из того, что мы будем следить за ее родственниками, друзьями и прежними деловыми партнерами, что будем прослушивать их телефоны и так далее. Если она умна, а это можно считать доказанным, то должна будет затаиться. Меньше всего ей нужны неприятности от нас.
— От нас?
— От вас.
Старик сделал жест морщинистой рукой, во взгляде его было жесткое неодобрение и одновременно блеск превосходства.
— Опять человеческая натура. Ты так и не выучил урока. Если причиной бегства было одиночество, то как раз затаиваться она и не будет. Ей будет нужен партнер. Она захочет чувствовать себя в безопасности и получать удовлетворение от жизни, создаваемой ею самой, а не навязываемой со стороны. Она не променяет одну клетку на другую.
