будто вишу на краю пропасти и готова рухнуть туда в любую секунду. Если я еще не там.
Он изменился. Лицо стало еще более суровым, черты лица заострились. Смотрит на меня, а кажется, будто в самую душу. Тут по-прежнему темно, но мне представляется, что через этот колючий блеск непроницаемого взгляда я вижу какую-то теплоту. Крохотные искры нежности. Или просто мое воображение рисует картины, которых нет на самом деле. Да, наверняка дело в этом.
Стас облизывает губы, а я сглатываю так громко, что слышат четыре бугая-охранника за его спиной.
Несмотря на то, что Стасу сорок лет, он выглядит потрясающе — никогда и не дашь столько. Он мощный, сильный. Взгляд дерзкий, колючий. Нет, ему совсем не дашь сорок.
Он возвышается надо мной, с чувством собственного превосходства, и я сразу ощущаю себя той самой крохотной девчонкой, которая готова снова и в огонь и в воду, лишь бы за ним, лишь бы с ним. Его тело по-прежнему крепкое, без какого-либо намека на свисающий живот. Весь он будто создан из камня.
Костюм дорогой, их тех самых вещей, на которые не обязательно вешать ценник, чтобы дать понять — ты лишь ничтожество по отношению даже к костюму, не то что к самому мужчине.
Конкретно зависаю на нем, но и Север не двигается, сканирует меня взглядом с ног до головы и сильнее сдавливает пальцы на талии.
Я открываю рот в немом вдохе и чувствую, как мир кружится перед глазами.
Крупица здравого смысла верещит, семафорит мне о том, чтобы я, наконец, подобрала свою челюсть, а вместе с ней и достоинство, и двинула отсюда куда подальше. Бежать. Бежать — вот единственный выход из этой ситуации.
Чувствую усиливающееся давление на талию и непроизвольно повторяю движение, сдавливая руки Стаса сильнее.
— Босс? — басит тип позади Севера.
Я дергаюсь от звука чужого голоса, потому что все мое внимание поглотил мужчина напротив. Стас буквально поднимает меня в воздух и отставляет в сторону, как будто я бездушная мебель. Обычный стул, который мешает пройти.
Мужчина опускает руки, убирая их с моей талии, и я отшатываюсь от него, оказавшись без опоры. Он открывает рот, а я уже придумываю легенду, историю, которую расскажу ему, чтобы отвадить от нас с Тимохой. Подбираю слова лжи, готовая поклясться в любых грехах, которые не совершала, лишь бы он не узнал, лишь бы не догадался.
— Осторожней, красивая.
Ослепительно улыбается мне, подмигивает и уходит. Вслед за ним идут четверо амбалов, а я остаюсь одна в темном переулке.
Раздавленная, сокрушенная, обессиленная.
Снова, как и тогда.
Он меня даже не узнал.
Я для него никто. Ничто. Реально мебель. Лицо в толпе, которое он забыл, как только я покинула его дом и его жизнь.
Напрасно я боялась встречи с большим Боссом. Зря целых пять лет придумывала, что сказать.
Зря собирала фотографии Тима в отдельный альбом с пометками и писала комментарии к каждому фото. Зря надеялась, что, может быть, когда-нибудь… Однажды… Ну а вдруг он захочет найти меня, а узнав о ребенке, поймет, как много пропустил?
Застегиваю все пуговицы на пальто, поднимаю воротник и опускаю нос в него. Слезы моментально впитываются в ткань.
Пусть.
Я поплачу, а после приду домой к своему сыну и не пожалею сил, чтобы он был счастлив. И стану счастливой сама. Вопреки всему.
Стас никогда не узнает, какой у него замечательный сын.
Глава 7. Побег
Алена
Два месяца проходят как в тумане. Череда событий выбивает почву из-под ног.
У моей лучшей подруги проблемы со здоровьем: выкидыш сказался неблагоприятно не только на ее физическом состоянии, но и на психологическом. Хорошо, что рядом с ней вовремя оказался ее бывший муж и помог ей не потерять себя.
Странная, конечно, у них история. Измена мужа, развод. А после она узнает, что беременна. Они не могли зачать ребенка несколько лет, а тут такая насмешка судьбы. Но это еще не конец. Риту сбила машина, и теперь она находится на пути выхода из депрессии.
Мне ее безумно жаль, я стараюсь говорить с ней каждый день, чтобы она не забывала о том, что у нее есть родные и близкие, которые рядом и готовы помочь в любой момент.
Реабилитация Тимошки подходит к концу, что не может не радовать. Нам снова повезло: со мной лично связался главный врач реабилитационного центра и назначил курс у лучших специалистов. Теперь сынок чувствует себя прекрасно, мы даже сходили вместе на каток, как я и обещала. Впервые! Эмоции Тима надо было видеть, в них было столько радости и счастья.
Я решила не рисковать и заказала тренера, который помог Тиму научиться правильно стоять на коньках и кататься. Конечно, я очень переживала за сына, ведь привыкла трястись над ним. Но теперь все изменилось, и нужно давать парнишке свободу, ведь отныне он обычный ребенок.
Мама помогает по мере сил, но все же без няни не обойтись: я часто работаю допоздна, и няня укладывает Тимоху спать, а после уже я возвращаюсь. Мне это не очень нравится, но я не могу эксплуатировать маму ежедневно.
Работа затянула меня в свою пучину. Каждый день, приходя в ресторан, я, как заправский шпион, мониторю пространство на предмет присутствия мэра. Это глупо, понимаю, но я не хочу видеть его.
К счастью, он не появлялся в заведении, и я постепенно расслабилась.
Звонок телефона выбивает меня из раздумий:
— Привет, Гош! — восклицаю я, радуясь тому, что подруга стала чувствовать себя гораздо лучше.
— Когда ты перестанешь меня так называть? — усмехается Рита.
— Никогда! Ведь я знаю, как тебе нравится это прозвище, — смеюсь я, вспоминая, как она несколько лет подряд умоляла меня прекратить так называть ее.
— Ален, тут выставка проходит. Давай сходим? — умоляюще говорит она.
Не могу отказать ей. Мне искренне жаль подругу, поэтому я готова пойти с ней куда угодно, лишь бы порадовать ее.
— Отличная идея! — восклицаю нарочито бодро. — Тим как раз с мамой на даче, так что вечер у меня свободен.
Мы договариваемся встретиться уже на самой выставке, поэтому я быстро собираюсь и еду по указанному в сообщении адресу.
Здание, в котором проводится выставка, находится недалеко от моего дома, но идти по темноте на тонких шпильках не хочется.
Едва выйдя из такси, я направляюсь в сторону галереи и прохожу внутрь. Негромко играет музыка, официанты снуют с подносами. На стенах висит множество картин, каждая из которых подсвечена. Многолюдно. Вообще я
