Ванда затрагивала очень болезненные темы и против воли я окуналась в те воспоминания, которые предпочла бы вообще вырвать из своего сознания.
Полгода назад я и правда собиралась признаться Девять в том, что люблю его.
Это являлось очень тяжелым решением. Настолько рискованным, что, казалось, именно из-за него вся моя жизнь была в шаге от того, чтобы вообще к чертям рухнуть. Помимо этого я так же трещинами могла затронуть самое ценное для себя — свою семью.
Но, когда тебя годами заживо загрызают чувства, так, что даже дышать невозможно, в какой-то момент ты доходишь до грани. И вот оказавшись на ней я больше не смогла терпеть. Изувеченная этой чертовой любовью, поняла, что с меня хватит — я признаюсь Девять и пусть будет, что будет.
На взаимность я не рассчитывала. Ее вообще не могло быть, но я ожидала, что мне хотя бы полегчает. Плюс, надеялась, что Девять после такого, постарается не сильно при мне зажимать других девушек. Чтобы в дальнейшем было не так больно. Если это вообще возможно.
Для признания я выбрала особенный для себя день — мой день рождения. Восемнадцатилетие.
Это было достаточно символично. Девять же всегда относился ко мне, как младшей сестре, а я хотела начать свое обращение к нему, с тех слов, что я уже взрослая.
Про эти мои намерения Ванда знала и поддерживала меня. Мы даже вместе подбирали платье. Опять-таки, на взаимность я не рассчитывала, но в момент своего разрушения хотела быть хотя бы красивой.
И вроде все шло хорошо. Мой день рождения. Заранее снятый коттедж и по-настоящему шумная вечеринка. Толпа людей, но среди них всех я видела только Девять.
Казалось все просто — подойди к нему, попроси вместе с тобой выйти в сад и все там ему расскажи.
Но, как оказалось, просто между нами ничего быть не может.
— Я так понимаю, ты все-таки не призналась ему в чувствах? — вопрос Ванды вновь заставил меня вынырнуть из своих мыслей.
Раньше я абсолютно все рассказывала ей. Но после того, что было полгода назад, разговоры про Девять прекратились. Я в себе закрылась, ведь думала, что, если не буду всего этого произносить вслух, будет проще забыть. Как оказалось, нет.
— Нет, не призналась, — поставив стакан на стол, я легла на пуфик и опять посмотрела на облака. — Ты же помнишь Арин?
— Конечно, помню. Это та девушка, которую Девять трахал, когда прилетал на Корсику. Но они же перед твоим днем рождения поругались и он ее бросил. Или я что-то не так поняла?
— Судя по всему расставание с ней, мощно так ударило по Девять и он из-за этого на моем дне рождения напился, — я пальцами постучала по мягкой обивке пуфика.
То, что Девять бросил Арин стало ещё одним рычагом, из-за которого я все-таки решилась признаться ему, но как же было больно видеть, что эмоционально его ещё тянуло к другой девушке. Арин ведь до невозможности красива и, несмотря на то, что я надеялась, что этого не произойдет, но она все же сумела зацепить Девять.
Более того, во время настолько важного для меня дня — наступления совершеннолетия, когда я так сильно нуждалась во внимании Девять, он, черт раздери, взял и напился из-за другой. Это было хуже самого мощного удара. По мне будто десять грузовиков проехало.
— С чего ты взяла, что он из-за нее напился? — Ванда вопросительно приподняла бровь.
— А из-за кого ещё?
— Да, блин, праздник же был. У тебя там почти все в итоге были пьянющими. Даже вон Рика голая в бассейне купалась, хотя с виду всегда такой тихоней была.
— Нет, Девять никогда раньше не напивался, — я отрицательно качнула головой. — Даже на свои дни рождения. Да и по нему и так было видно, что что-то не так. Все веселятся, а он жесть какой мрачный сидел на диване и просто пил. Даже нормально меня не поздравил. Видно, было не до меня. Все мысли об этой чертовой Арин.
Я взяла с тарелки круассан и покрутила его в ладонях, хотя хотелось изо всех силы смять. Вообще, когда я думала о том, что тогда было, у меня возникло желание крушить. Чтобы мир ломался, как и я сама.
— Я даже подходила к нему, — произнесла на выдохе. — Села рядом с Девять на диван. Пыталась заговорить, а он отвечал однословно и даже не смотрел на меня. Продолжал пить. И был весь такой… жесткий. И я разозлилась. Сказала, что он ещё тот ублюдок, который даже в мой день рождения не может уделить мне внимание и ушла на второй этаж. Я тогда вообще собиралась вызвать такси и домой уехать. Зачем мне праздник, если Девять…. - я замолчала. Не хотела продолжать.
— То есть, ты по этой причине не призналась ему и в итоге согласилась быть девушкой Кристиана, чтобы поиграть на нервах Девять?
— Не совсем, — я все же пальцами сжала круасан. Это получилось само по себе и обратно разжать ладони я уже не могла. — Когда я побежала наверх, Девять пошел за мной и… — задерживая дыхание, я лишь каким-то неведомым усилием произнесла следующие слова: — Мы целовались.
Черты лица Ванды дрогнули. Словно она посчитала шуткой то, что я сказала, но, явно осознавая, что навряд ли я могла бы с таким шутить, девушка вздернула брови.
— Да ладно? Серьезно? — она даже подалась вперед.
Я еле заметно кивнула. Закрыла глаза и кончиками пальцев потерла веки. Пожалуй, это были самые болезненные воспоминания. То, что до сих пор кипятком проходило по коже и углями впивалось в тело.
— Девять был инициатором. Он вошел в комнату и прижал к стене. После этого поцеловал.
Все ещё не открывая глаза, я будто бы оказалась в той самой комнате. Свет не горел и вообще было темно. Я стояла рядом с окном, судорожно пытаясь найти номер такси, как дверь с грохотом открылась и в комнату вошел Девять. Выглядел, как жуткое чудовище и прежде чем я вообще поняла, что происходит, он дернул меня на себя, затем вовсе своим громоздким телом прижал к стене. Я испугалась. Сильно. Даже собиралась закричать, так как думала, что Девять пришел сделать со мной что-нибудь ужасное из-за моих предыдущих слов. В конце концов, он такое никому не прощал.
Но в тот момент он лишь резким движением вплел пальцы в мои волосы. Сжал их и, заставив запрокинуть голову, своими губами набросился на мои. Это был даже не поцелуй, а что-то жесткое,
