гребаный гении. Когда я стану знаменитой рок-звездой, я заплачу за твое обучение, ты попадёшь куда только захочешь.
— Ноэль…
Я обрываю ее, не дав шанса возразить.
— Куда угодно. Я не приму никаких возражений.
Лэйн хмурится.
— Я не могу тебе этого позволить.
Я хмурю брови.
— Конечно, можешь. Ты заслуживаешь этого. Это сделает ту небольшую борьбу, через которую мы должны пройти сначала, полностью стоящей того.
— Ноэль… — я снова прерываю ее, продолжая рассказывать о модном доме и машинах, которые собираюсь ей купить, и она толкает меня в грудь.
Я хмурюсь и ставлю ее на ноги.
— Что случилось?
Она потирает лоб тонкими пальцами, прежде чем запустить их в волосы.
— Я не знаю, как тебе это сказать.
Я провожу рукой по обнаженной коже ее руки и останавливаюсь, когда касаюсь пряди ее волос. Обматываю её вокруг пальца, внезапно нервничая из-за того, что она хочет сказать. В ее голосе слышится легкая дрожь, а это никогда не бывает хорошим знаком. Такое случается с ней только тогда, когда она нервничает, и нет ничего важного, что она должна была бы сказать мне, чтобы так нервничать.
Я облизываю губы.
— Что бы это ни было, просто скажи мне. Мы пройдем через это вместе.
Лэйн отрицательно качает головой.
— На этот раз мы этого не сделаем.
Я беру ее лицо в свои ладони и заставляю посмотреть мне в глаза.
— Лэйн, в твоих словах нет никакого смысла.
Она закрывает глаза.
— Это так тяжело.
Я чувствую, как она напрягается под моим прикосновением, как слеза скатывается по ее лицу, и мое сердце проваливается в желудок. Лэйн никогда не плачет, и я не могу смотреть не это.
— Пожалуйста, не плачь. Детка, я все исправлю. Что бы это ни было, я все исправлю.
Она открывает зеленые глаза и пристально смотрит на меня, ее глаза ищут ответы на мои вопросы.
— Не уезжай завтра.
Я вздрагиваю.
— Судя по тому, как ты это только что сказала, я уезжаю один.
— Так и будет, если ты уйдешь, — шепчет она.
Я отрицательно качаю головой.
— Нет. Ты же обещала, что поедешь со мной.
— Я не могу пойти с тобой, Ноэль.
Я убираю руки с ее лица.
— Что значит «не можешь?». Мы говорили об этом с первого курса.
— Вот именно, — восклицает она. — Тогда мы понятия не имели, о чем говорим. Все меняется, Ноэль. Я не знаю, почему это так сильно потрясло тебя. Я уже целый год говорю тебе, что хочу поступить в колледж.
— Я не думал, что ты это серьезно. Черт возьми, Лэйн. Почему ты ждала до сих пор, чтобы сказать мне? У нас был план.
— У тебя был план. Не у меня. Ни разу ты не спросил меня, чего я хочу!
Я закрываю глаза и щиплю себя за переносицу.
— Спрашивал.
— Нет. Ты слышал что-нибудь из того, что я говорила о поступлении в колледж и жизни в общежитии?
— Я все слышал. Просто не думал, что ты это серьезно. — Я вздыхаю. — Не могу поверить, что ты предпочла бы поступить в колледж, чем не быть со мной.
— То же самое я чувствую каждый раз, когда ты предпочитаешь мне музыку.
— Я никогда не ставлю музыку выше тебя!
— Нет? Если я не пойду с тобой, ты все равно поедешь? — она бросает вызов.
— Да! Потому что таков был наш план, — я повышаю голос, полностью расстроенный этой подставой. — Музыка — моя гребаная жизнь. И ты это прекрасно знаешь. Это все, что у меня есть.
— У тебя была я. — Лэйн кусает пухлую нижнюю губу, заставляя себя вскрикнуть в ответ. — Тогда это конец для нас.
Сердце так сильно сжимается в груди, что меня охватывает паника.
— Пожалуйста, Лэйн. Не делай этого.
Она целует меня в щеку.
— Прощай, Ноэль.
Мое тело полностью немеет, когда она поворачивается и убегает от меня. Я должен взять себя в руки и пойти за ней, заставить ее понять и постараться убедить пойти со мной, но я не могу пошевелиться. Мысль о том, что Лэйни Вэнс больше не принадлежит мне, поражает меня как гром, и я падаю на колени, неудержимо дрожа. Я хватаю себя за волосы и позволяю себе плакать из-за потери единственной девушки, которую когда-либо по-настоящему любил.
Переводчик: Светлана Песоцкая
Примечания
1
Американская актриса, политик. Стала первым в истории кино ребёнком-актёром, получившим в 1934 году «Молодёжную награду Академии». Наиболее известна по своим детским ролям в 1930-х годах. Ширли Темпл стала одной из самых высокооплачиваемых актрис США во время Великой депрессии. После завершения актёрской карьеры она занялась политикой, став видным американским дипломатом и послом