и немного устал. Сейчас пройдет.
Мне стало очень жаль его. Что-то в нем было такое, чему хотелось верить. Он попросил обезболивающее. Сильное и недорогое. Говорил так просто и даже пытался улыбаться, но все время прятал глаза, как будто стыдился самого себя. У него не получилось, губы были чудовищно разбиты.
Роя передернуло. Он вспомнил, как ударил Энди по лицу. Ногой. Когда тот лежал, закрывая голову руками. Вспомнил, как его ботинок на жесткой подошве с рантом скользнул по лицу. Такое ощущение упругости и глухой звук… Вспомнил, как тот вскрикнул, как брызнула кровь, запачкав начищенный мысок… а потом, как сам тащил парня к лестнице и спихнул… как старался сделать это как можно унизительнее и больнее… максимально унизительно и больно… Рой хотел этой крови, и ему было мало. Даже тогда, когда она уже была повсюду. Он вспомнил, как упивался тем, что делал.
Я стала предлагать, но он перебил.
— Мне все равно, лишь бы не дороже шестидесяти долларов… несколько уколов и шприц. Наверное.
Я пыталась что-то говорить, но он не слушал. Его не интересовало ничего, кроме…
— Лишь бы не дороже. Сейчас дам кредитку.
А потом расстегнул куртку. Видно прятал карту во внутреннем кармане, опасаясь потерять. Я случайно взглянула его грудь. Признаюсь, я никогда не видела ничего подобного. Она была вся черная.
— Послушайте, — настаивала я, — вам непременно нужно в больницу…
— Да-да. Сейчас доберусь до дома и уж там. Мне нельзя здесь… Я должен идти.
Мальчик с трудом вытащил карточку. Я хотела объяснить, как колоть лекарство, но он перебил.
— Моя фея подскажет мне. Я ей доверяю.
Это выглядело бредом. Мне показалось, что его сознание мутится.
— Давайте, я позвоню вашим родным…
— Не стоит. Они будут волноваться. Мне бы не хотелось. Я сам.
Он протянул кредитку, я провела ее через терминал, но оказалось, она заблокирована…
Рой вскочил. Он не верил тому, что услышал. Да, покинув клуб Стива, он решил наказать Энди. Какое чувство удовлетворения он испытывал, блокируя карты. Отвратительно низко. Упивался, думал, отнимает возможности, а на выходе оказалось - жизнь.
— Как заблокирована?! Я же разблоки-ро-ва-л, — его голос падал, и было очевидно, что ему открылось нечто ужасающее. — Не может быть! Черт! Как же…
Маккена побледнел, схватился за голову, сжал с силой виски. Как ему хотелось тогда дать Энди понять, кто сверху, и он… Несомненно, он объяснил.
— Не может быть, — безумно шептал Рой. — Не может быть. Я же… Господи! Что я сделал?!
— С вами все нормально? — спросила женщина и, не дождавшись ответа, пошла налить воды.
— Я убил его… Сам… Просто взял и убил… Господи!
— Простите?
Рой стоял, зажмурив глаза, а после опустил руки, бессильно упав на стул.
— Выпейте.
— Погодите, — прошептал он, пытаясь справиться с собой, но вдруг распахнул глаза. — Но ведь врач сказал, если я ничего не перепутал, что у него передоз? Как же тогда?
Миссис Грей продолжила:
Я попробовала провести карточку еще раз. Знаете, иногда случается, что терминал не сразу может опознать, но ничего не изменилось. Мальчик увидел мое замешательство.
— Что-то не так?
— Боюсь, что да. Карточка заблокирована…
Казалось, он не сразу понял, что я говорю.
— Что? Не может быть. Нет. Проверьте еще раз. Я расплачивался ей пару дней назад, — слова поплыли и потерялись. — Он не мог. Нет…
Он все понял.
— К несчастью, боюсь, это так. Мне очень жаль.
Надо было видеть его в тот момент. Мне никогда не удастся забыть это. Он поднял лицо, закрыл глаза и замер. Я видела, как дрожат его губы. Он не сказал ни слова, но было очевидно, какое отчаяние он преодолевал. Я растерялась. Я попросту не знала, что сказать. Прошла минута, другая, а он все еще стоял.
— Послушайте, — опомнилась я. — Возьмите лекарство просто так.
Он не ответил, уронил на грудь голову и пошел к выходу. Медленно, обреченно и молча. Сильный мальчик. Было понятно, что рухнула последняя надежда, но он старался скрыть это. Я была поражена. Такая сила воли. Если бы вы видели его.
— Постойте! — я хотела успеть, бросилась следом, но он остановился и вдруг улыбнулся, а потом сказал.
— Не стоит этого делать.
— Но почему?!
Он махнул рукой.
— Что ж. Видимо, я еще не все испытал.
Я старалась остановить его, но он открыл дверь и вышел. Я даже забыла, что карточка так и осталась лежать возле кассы.
Женщина задумалась. Рой почувствовал, что все внутри него похолодело, превращаясь в ледяной ком. Повисла тишина. Наверное, минутная или часовая. Маккена потерял время. Может быть, оно и шло, но мимо него, потому он ничего не чувствовал. Что-то огромное обертывало его, словно удав набрасывал смертоносные кольца, и осталось лишь шевельнуться, чтобы он сжал хватку.
Мне было так больно, так обидно за него. Когда я опомнилась и выбежала на улицу, мальчика уже не было, но его судьба коснулась меня, проникла так глубоко. Бедный юноша. Мне даже стало нехорошо с сердцем, так я переволновалась. Пришлось даже принять капли. Прошло, наверное, минут сорок, а я все еще не могла успокоиться. Он не шел у меня из головы. Вдруг дверь открылась, и он вновь появился в аптеке, только мне показалось, ему стало еще хуже. Пот тек по вискам, куртка расстегнута. Лицо раскраснелось. Видимо, у него поднялся жар. Он почти задыхался. Бедняга подошел, положил не прилавок пятидесятидолларовую купюру. Знаете, он сжимал ее в кулаке, и она была мятая. Скомканная такая, грязная и мокрая.
— На сколько хватит? — спросил мальчик.
— Один кубик два раза в день…
— На сколько ампул хватит денег?
Его не интересовало больше ничего.
— На шесть. Нужно колоть внутримышечно…
— Разберусь. Пробейте и дайте еще шприц. Пожалуйста.
Уже тогда у меня закрались подозрения, и я не могу простить себе, что не остановила его. На всякий случай я сказала, что передозировка…, но он не хотел слушать.
— Меня это не волнует.
Он взял пакет, спросил, можно ли зайти в туалет, а когда вышел, пакета у него уже не было. Проходя мимо, он еще раз поблагодарил и направился к дверям. Я бросилась в кабинку. Там в ведре лежал шприц и пустые ампулы. Все. Я окончательно растерялась, побежала на улицу…
— Откуда у него деньги? — перебил Рой, видимо, осознав что-то.
— Не знаю, — грустно ответила миссис Грей, — но там, на заправке… там есть кафе, в котором останавливаются дальнобой-щи-ки…
Голос ее затихал, слова смазались, и она опустила глаза. Маккена сверлил ее взглядом, словно ждал, что она опровергнет хоть как-то то, что он и сам уже понял.
— Здесь, — женщина сделала паузу, так и не решившись поднять глаз, — этим… многие… промышляют. Господи, чтоб мне ошибиться! Я, наверное…
Рой накрыл ее руку ладонью.
— Здесь нет вашей вины. Только моя.
Он медленно поднялся и отвернулся к окну. Маккена стоял молча, но было видно, как его бьет дрожь. Миссис Грей ждала, наблюдая за его замедленными движениями. Они были бессмысленными и непроизвольными. Он не осознавал, что делает. Достал из кармана пачку сигарет, потом скомкал ее и сунул обратно.
— Что было дальше? — его голос изменился, и женщина почувствовала, какая тяжесть навалилась на него.
Я увидела мальчика сразу. Он стоял метрах в пятидесяти. Спиной. Руки были широко раскрыты, а лицо поднято к небу. Я окликнула его, но он не шелохнулся. Было холодно, и я вернулась за пальто, а когда вышла, он уже начал падать. Оседал. Медленно так, пока не повалился на колени. Руки повисли, голова упала на грудь, и он замер на какие-то мгновения, а после начал клониться вбок. Мне показалось, что он сейчас упадет, ударившись лицом об асфальт. Я побежала, но не успела. Он упал. Словно мертвый. Просто повалился и все. Лежал в неестественной позе, странно подогнув ноги. Я перевернула, и в этот момент его начало трясти. Мне пришлось бежать обратно, чтобы позвонить в больницу, а когда я вернулась, его било уже так, что можно было думать, у него эпилептический припадок. Казалось, машина не едет вечность. Судороги усиливались. Он задыхался. Один, на земле, а от меня так мало помощи. Он умирал, и не было никого, кто помог бы ему держаться за эту жизнь. А дальше все как в кошмарном сне. Это было настолько страшно, что я не помню ничего. Потом приехала машина. Врачи пытались промывать желудок, а у мальчика уже совсем не осталось сил. Он просто таял на глазах, а после замер, и я испугалась, что это все. Я не могла поверить, что он просто убил себя. Это моя вина, ведь это я дала ему то проклятое лекарство. Но что толку это понять, когда уже слишком поздно.
На глаза женщины навернулись слезы. Спазм
