по коридору, отыскивая нужный мне кабинет. Да, вот он, почти в самом конце коридора. Занятия еще не закончились, поэтому я приготовилась ждать. Примерно минут через пятнадцать двери аудиторий начали распахиваться, и из них стали выходить студенты. Сразу стало шумно: послышались смех, оживленные разговоры, даже споры.
Я заняла место около двери десятого кабинета. Из нее как раз вышла группка девушек. Все разодетые в брендовые наряды, благоухающие изысканным парфюмом, с развевающимися длинными волосами, они производили впечатление моделей на подиуме.
– Девушки, не подскажете, как найти Елизавету Митропольскую? – спросила я.
– Лизка? А вот она, – сказала одна из девушек и кивнула в сторону выходящей из аудитории невысокой студентки.
Впрочем, только взглянув на нее, я сразу узнала Елизавету: так она была похожа на свою мать, Светлану Митропольскую.
– Елизавета! – позвала я.
Митропольская недоуменно посмотрела на меня:
– Вы меня?
– Да, вас.
– А мы разве знакомы? – спросила Митропольская.
– Меня зовут Татьяна Александровна, я частный детектив. Меня наняла ваша бабушка, Виктория Константиновна, чтобы я расследовала убийство вашего отца. Мне необходимо задать вам ряд вопросов, – сказала я и тут же спросила: – Где мы можем поговорить?
– У меня сейчас перерыв перед следующей парой… давайте выйдем, – предложила Елизавета Митропольская.
– Хорошо, – кивнула я.
Мы вышли в небольшой садик, который примыкал к биологическому корпусу, и сели на одну из скамеек. Я еще раз посмотрела на Елизавету. Красивая девушка: миндалевидные голубые глаза, пухлые губы, пышные волосы цвета спелой пшеницы обрамляли правильной формы лицо.
– Я уже давала показания полицейским, да только вот толку – ноль целых, – сказала Елизавета, глядя прямо перед собой.
– Прошло не так уж много времени, Елизавета, – возразила я.
– Но ведь преступление, как правило, лучше всего раскрывается по горячим следам, – не сдавалась Митропольская.
– Верно, – согласилась я. – Однако требуется еще собрать необходимую информацию.
– Какую информацию? – спросила Елизавета.
– О вашем отце, о его домочадцах, то есть о вас, Елизавета, и о вашей матери. Кроме того, необходима также информация о коллегах Владислава Александровича. Ведь у него же было определенное окружение. И вот в связи с этим у меня сразу возникает вопрос: были ли у Владислава Александровича недоброжелатели? Я бы могла спросить вас прямо: были ли у вашего отца враги? Кто-то, кто мог желать его смерти? Что можете сказать, Елизавета?
– Враги? Ну, не знаю…
Елизавета Митропольская задумалась.
– Вы знаете, мне приходит в голову только один случай, – наконец заговорила девушка. – Папа ведь являлся владельцем картинной галереи. То есть он организовывал выставки, устраивал вернисажи, в общем, принимал активное участие в жизни художников нашего города. Как-то раз у него вышел довольно крупный конфликт с одним из тарасовских художников.
– Как его имя и фамилия? – тут же спросила я.
– Кажется, Александр Воротников… да, точно, – ответила Елизавета.
– А что это был за конфликт? – спросила я.
– Вроде бы папа должен был забрать несколько картин Воротникова на предстоящую выставку, но потом он почему-то отказал этому художнику, – ответила Митропольская.
– То есть причину отказа вы не знаете? – спросила я.
– Ох, папа, кажется, что-то такое говорил… А! Вспомнила: картины, как выразился папа, напоминали детскую мазню. Ну, что-то в этом роде. Я в общем-то не в курсе всех дел этих живописцев. У них в Союзе художников России вообще очень сложные отношения. Знаете, все эти амбиции выше крыши практически у каждого, обиды. Мне сложно все это понять, да я особо и не вникала. Просто говорю, что слышала, – сказала Елизавета Митропольская.
– Елизавета, а когда произошел этот конфликт, о котором вы сказали? – спросила я.
– Да сравнительно недавно, точнее сказать не могу, – ответила девушка.
– Ладно. Скажите, у вас с Владиславом Александровичем были доверительные отношения? – спросила я.
– Ну… можно сказать, что да.
«Да, наверное, отношения Митропольского с дочерью можно назвать доверительными, – подумала я. – Ведь, в отличие от Светланы, своей матери, Елизавета знала о конфликте, который произошел у ее отца с одним из художников. Вполне возможно, что он и явился причиной преступления, хотя это еще нужно доказать. Во всяком случае, причин для убийства может быть много, и не обязательно та, о которой рассказала Елизавета».
– А еще какие-нибудь конфликты с кем-нибудь у вашего отца были? – задала я следующий вопрос.
– Ну, возможно, и были. Но мне о них неизвестно, – ответила Елизавета.
– Понятно. Скажите, а Владислав Александрович говорил вам, куда он поехал в тот вечер? – продолжала я задавать вопросы.
– Нет, в тот вечер я была в ночном клубе, я ушла из дома раньше, так что… Вы извините, Татьяна Александровна, у меня скоро следующая пара начнется, а мне еще перекусить нужно.
– Хорошо, вот вам моя визитка, Елизавета, – сказала я, вставая с места. – Если что-нибудь еще вспомните, обязательно мне позвоните.
Елизавета Митропольская кивнула и, взяв визитку, пошла в здание корпуса.
А я вышла с территории биологического факультета и принялась размышлять, куда мне двигаться дальше. Исходя из новой информации по поводу конфликта между Владиславом Митропольским и художником Александром Воротниковым, сейчас следовало проверить этого живописца. А где мне узнать его адрес? Елизавета упомянула о Союзе художников России. Вот туда я сейчас и отправлюсь.
Офис Союза художников был расположен в десятиэтажном доме на первом этаже. Я оставила свою машину около входа и открыла дверь. Передо мной находился небольшой коридор, практически тамбур. Из него одна дверь вела, как я поняла, в выставочный зал. Однако в данный момент он был пустой, посетителей в зале не наблюдалось.
В это время из второй двери вышла невысокая худощавая женщина.
– Вы к кому, девушка? – спросила она меня.
– Скажите, где находится кабинет секретаря Союза художников? – спросила я.
– Так вам нужен Николай Васильевич Сидоренко? – уточнила женщина.
– Ну, если он сможет прояснить ситуацию с художником Александром Воротниковым, тогда – да, – ответила я.
– Проходите вот в эту дверь.
Женщина указала на дверь, из которой только что вышла.
Я открыла дверь и оказалась в небольшой комнате. У окна за столом сидел темноволосый мужчина лет сорока с небольшим.
– Здравствуйте, – сказала я.
– Добрый день, – ответил мужчина и пригласил: – Проходите и располагайтесь.
Я отодвинула стул около стола и села.
– Николай Васильевич? – решила я уточнить.
– Да, все верно, – кивнул секретарь Союза художников.
– Меня зовут Татьяна Александровна.
Я – частный детектив, в настоящее время занимаюсь расследованием убийства Митропольского Владислава Александровича. Поэтому мне необходимо задать вам ряд вопросов.
– Спрашивайте, я готов помочь расследованию, – сказал мужчина.
– Скажите, вам знаком художник Александр Воротников? – спросила я.
– Конечно, – ответил Сидоренко.
– Какие отношения были у Воротникова и Митропольского? – задала следующий вопрос.
– Вы, наверное, имеете в виду тот
